Япония сегодня на слуху. И речь не только о Курильских островах, которые СССР получил после великолепно спланированного разгрома Квантунской армии в Манчжурии и окончания Второй Мировой войны. Мы, конечно, помним о 80-летии боёв у озера Хасан (1938, в японской историографии «инцидент у высоты Чжангуфэн») и у Халхин-Гола (1939, в японской историографии «Номонханский инцидент»). А до того — Русско-японская война 1904—1905 годов. Это Вам не суши кушать. (Кстати, на японском правильно говорить суси, а то, что у нас готовят — ну очень не похоже на японские кулинарные прообразы). Но ведь мы восхищаемся рафинированным японским искусством. Нэцкэ и гравюра — популярные объекты коллекционирования. А самурайские мечи! Редкости, достойные музеев. Ордена и медали страны Восходящего солнца и её сателлитов очень интересуют фалеристов. В общем, в истории России и Японии были не только конфликты. А что ещё было? Об этом расскажет специалист! С радостью публикуем первый в нашем журнале материал востоковеда и писателя Александра Куланова.
Заместитель главного редактора Sammlung/КОЛЛЕКЦИЯ, кандидат искусствоведения Михаил Тренихин
Много лет занимаясь историей нашего японоведения, изучая биографии российских востоковедов, я поневоле оказался погружен в историю противоборства отечественных и японских спецслужб. Ничего не поделаешь — эпоха была такая, что многие из ученых или тех, кто тогда еще только хотел, собирался посвятить себя науке, были втянуты в смертельную и опасную игру. Большинству из моих героев это стоило жизни, а я, собирая отрывочные сведения о них, копаясь в архивах, общаясь с их родственниками и потомками, изучая «поле битвы — Токио», с грустью рассматривал и накапливал, накапливал документы, карты, фотографии, изредка — артефакты.
Книг становилось все больше: «В тени Восходящего солнца», «Шпионский Токио», «Шпионы, которые любили Токио» (на японском языке), «Роман Ким», «Ощепков», «Зорге. Неудобный». Число раритетов росло также неспешно. Иногда удавалось проводить выставки, посвященные основным персонажам моих книг: Роману Киму — в мае 2016 года в Москве, Василию Ощепкову — в Москве (многажды), Южно-Сахалинске, Токио, Екатеринбурге, и показывать то, что удалось раздобыть мне и моим коллегам-историкам.
Появился интерес к противоположной стороне конфликта: к японским спецслужбам, традиционно тянущим свою генеалогию от знаменитых шпионов японского средневековья — ниндзя. Выяснилось, что эта тема живо интересовала одного из моих главных героев — Романа Кима, и для того, чтобы разобраться в том, что он знал и понимал о ниндзя, пришлось и мне заняться историей этого загадочного явления, стать, в дополнение ко всем прочим членствам, участником исследований Международного научного общества изучения ниндзя в Японии.
Накопленные документы постепенно начали превращаться в коллекцию, в маленький (пусть даже микро!) музей под названием «Шпионский Токио». Сегодня в нём десятки экспонатов разной ценности. Среди уникальных — маленький кусок плотной бумаги, визитная карточка, жизнь без которой в Японии совершенно невозможно представить. Ими, конечно, обмениваются при знакомстве, чтобы точно понять, с кем вы имеете дело и в зависимости от указанной на карточке должности даже изменить степень вежливости языка. Их предъявляют в качестве удостоверения личности, и они способны заменить паспорт, ибо никому в голову не придёт, что кто-то может дать чужую, не свою визитку-мэйси. На них же порой пишут (а раньше такая практика было особенно в ходу) и записки.
Хранящаяся у меня как раз и стала такой запиской. Принадлежала визитная карточка легендарной личности — первому православному миссионеру в Японии, прожившему там около полувека и основавшего православную церковь в этой далекой стране архиепископу Японскому Николаю (в миру — Иван Дмитриевич Касаткин, 1836—1912), позднее прославленному Русской православной церковью под именем Святого Равноапостольного Николая Японского.
Адресат — священник церкви Российского посольства в Японии протоиерей о. Пётр Булгаков (1861—1937, дядя писателя М.А. Булгакова, их семьи в Киеве и Токио поддерживали отношения настолько тесные, насколько это было возможно в тех условиях). Послание, как следует из далее понятных деталей, начертано рукой Николая Японского в воскресенье 27 июля (по старому стилю) 1908 года.
Вот его текст:
«Мы с преосв. Сергием выезжаем завтра, в понедельник, в 3 ч. 30 м. из Синбаси прямо до Хиросима, оттуда в Удзина и на судне до Такахама и по Ж. Дор. в Мацуяма.
В Вашей воле следовать сему маршруту или избрать другой, более удобный для Вас.
Наш маршрут приведет нас в Мацуяма, правда, несколько рано, но мне там надо осмотреть, всё ли готово по постройке. Освящение предполагается в воскресенье.»
«Преосв. Сергий» — епископ Киотский Сергий (в миру Георгий Алексеевич Тихомиров, 1871—1945), помощник и восприемник Николая Японского на посту главы токийской духовной миссии. Цель путешествия — город Мацуяма на острове Сикоку, где в годы русско-японской войны находился самый большой в Японии лагерь русских военнопленных, некоторые из которых так и не смогли вернуться на родину. В память о них решено было воздвигнуть храм, построенный японскими мастерами по проекту местного архитектора как раз к августу 1908 года, когда на его освящение и прибыли важные гости из Токио.
Ну, а о том, как оказались связаны православная миссия и русская разведка, я расскажу в следующий раз, когда достану из архива какой-нибудь другой документ.
Александр Куланов
Семинаристы, шпионы и судмедэксперт
Пером и шпагой: вариант ниндзя
Награды «Последнего камикадзе»
Медаль «В память русско-японской войны»
Награды за Порт-Артур. Е. Лозовский
Орден Святого Станислава 2 степени с мечами для нехристиан (на японца)
__________________
