Статью «Награды за Порт-Артур» Евгения Витальевича Лозовского предоставил его сын Павел Евгеньевич — известный специалист по фалеристике, постоянно помогающий журналу КОЛЛЕКЦИЯ. Мы благодарны и надеемся на продолжение дружбы!
Павел, спасибо!
С уважением главный редактор Алексей Сидельников
Этот материал планировали разместить к 3 сентября — дате окончания Советско-японской войны 1945-го года, значение которой постоянно преуменьшается, ведь 3 сентября 1945 года — итог многолетних событий, начавшихся ещё Русско-японской войной 1904-1905 годов, а может вернее вести отсчёт с 1875 года.
Одним из самых героических эпизодов русско-японской войны была, безусловно, оборона Порт-Артура. В течение 329 дней пятидесятитысячный гарнизон противостоял японской армии, численность которой доходила до 200 тысяч солдат и офицеров. Занятие Порт-Артура стоило Японии свыше 110 тысяч человек, около 18 тысяч потеряли защитники крепости[1].
Согласно сложившейся уже в российской наградной практике традиции, при раздаче учреждённых Высочайшим повелением 21 января 1906 г. медалей в память русско-японской войны защитники Порт-Артура получили медали самого высшего достоинства – из серебра[2], что выделяло их из числа прочих участников войны.
Однако, еще в 1905 г. Особым Совещанием для выработки проекта мер к обеспечению защитников Порт-Артура был поднят вопрос, об установлении особого знака для защитников Порт-Артура и выработан его проект. Впрочем, сами же авторы проекта признали преждевременным представлять его Императору до утверждения медали в память войны с Японией. Только 13 июля 1906 г. образцы знаков (с эмалью для офицеров, без эмали – для нижних чинов) легли на стол к Николаю II вместе с докладом, в котором говорилось, «что хотя для защитников Порт-Артура установлена серебряная медаль, отличающая их от остальных участников войны, но так как медаль эта носится состоящими на действительной службе только при мундире, то возникает вопрос об установлении для них еще особого нагрудного знака, который можно было бы носить при всех формах одежды»[3]. Однако Император в учреждении знака отказал.
Вновь эту идею выдвинула Особая Комиссия по уравнению наград за оборону крепости Порт-Артур. Член этой комиссии Свиты генерал-майор В.Г.Семенов затронул эту тему в своем докладе Императору, мотивируя мнение комиссии тем, «что событие обороны Порт-Артура настолько видное, что участникам ее обидно не иметь какого-либо особого воспоминания в виде знака по примеру того, как офицеры и нижние чины “Варяга” и “Корейца” имеют особую медаль за бой при Чемульпо, а равно за оборону Севастополя тоже была учреждена особая медаль». В результате Император вопрос об учреждении знака передал Канцлеру Орденов «на том основании, что знак этот испрашивается, как для флота, так и для сухопутных войск»[4].
Канцлер Орденов, в свою очередь, представил всеподданнейшую записку в которой, кратко обрисовав существовавший в то время порядок учреждения медалей и знаков, устанавливавшихся в память различных событий, предложил поручить предварительную разработку положения о знаке либо Военно-Походной канцелярии, либо Главному Штабу. В результате, 6 июля 1907 г. было «Высочайше повелено об учреждении знака передать Военному Министру для доклада Его Величеству, по предварительном сношении с Морским Министром»[5]. Далее в докладе отмечалось также, что «учреждение такового знака <…> могло бы иметь свое основание лишь в виду следующих соображений <…> (по отношению к офицерам) – предоставлялась бы возможность наглядного отличия Порт-Артурца от прочих участников кампании, так как серебряная медаль в память минувшей войны, по общим правилам ношения медалей, носится лишь при мундире, а не при прочих формах одежды, между тем знак носился бы всегда». Впрочем, ниже указывалось, что это соображение «могло бы быть осуществлено <…> установлением обязательного ношения серебряной медали в память минувшей войны при всех формах одежды». Здесь же указывалось, что по отношению к нижним чинам «подобный знак являлся бы особой милостью для тех из них, которые не быв удостоены, по свойству отличий, Георгиевским крестом, вместе с тем заслуживали бы, ввиду крайне тяжелых условий обороны, некоторой, хотя и меньшей награды за доблестное исполнение долга», впрочем, для вынесения окончательного суждения но этому вопросу Канцлер Орденов предлагал узнать мнения Военного и Морского министров.
7 августа 1907 г. Главный Штаб препроводил копию записки Канцлера Орденов вместе с образцами знаков в Главный Морской Штаб при отношении, в котором просил сообщить «заключение Морского Министра, а также соображения относительно формы и рисунка знака, правил ношения, снабжения им нижних чинов и проч. на случай, если бы учреждение сего знака было признано желательным»[6]; а 21 августа Главный Морской Штаб возвратил в Главный Штаб образцы знаков, сообщив, что «по докладе Морскому Министру <…> Его Высокопревосходительство высказал свое мнение, что в учреждении означенного знака им не усматривается настоятельной необходимости, тем более, что крепость была сдана и в особенности потому, что подобного нагрудного знака не было установлено для доблестных защитников г. Севастополя (в войну 1855 г.), который не был сдан неприятелю, а взят им»[7].
Наконец, 1 октября 1907 г., вопрос об учреждении нагрудного знака для защитников Порт-Артура был доложен Императору временно Управляющим Военным Министерством генералом А.А. Поливановым, который, сообщив отрицательное заключение Морского Министра, прибавил к ним и свои соображения, которые состояли в следующем: “1) Бывшие защитники крепости Порт-Артура уже выделены из всех участников Русско-Японской войны установлением для них особой медали – серебряной, тогда как не находившиеся в названной крепости награждены светло и темно-бронзовыми медалями; 2) Защитникам Порт-Артура за перенесенные труды и лишения ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕ назначались награды в большей пропорции, чем другим и 3) Учреждение исключительного, не в пример Севастополю, нагрудного знака для портартурцев как бы увековечивало сдачу крепости Порт-Артур и, резко выделяя защитников его из общей массы участников войны, всегда вызывало бы скорбные для всякого русского воспоминания об этом событии, столь печально закончившем доблестную оборону крепости”[8].
Николай II счёл доводы обоих министров убедительными и повелел «названного знака не учреждать»[9]. Из приведенных здесь документов можно понять, что знак проектировался, главным образом, – если этот термин подходит к данному случаю – как корпоративный постоянно носимый знак отличия, по которому участники обороны Порт-Артура могли бы узнавать друг друга, власти же не хотели его утверждать так как считали, что наград, портартурцам и так довольно!
Весьма характерно, что и Военный и Морской министры выдвинули в качестве одной из причин, препятствующих установлению знака, факт сдачи крепости. Действительно, оборона Севастополя и бой при Чемульпо не могли рассматриваться в качестве аргумента в пользу установления знака для защитников Порт-Артура: первый был поставлен русской армией, а «Варяг» и «Кореец» погибли, не спустив Андреевского флага. Ранее неслыханный героизм портартурцев был перечеркнут скорее не предательством, как до сих пор часто утверждают, а глупостью генерала А.М. Стесселя, заключившего капитуляцию. Должно согласиться с мнением русского военного историка А.А. Керсновского: «<…> не следовало заключать капитуляции. “Почетных” капитуляций никогда не существовало и существовать не может. Первым условием победителя всегда бывает передача вооружения, верков и запасов в полной неприкосновенности. Поэтому единственным выходом из положения <…> является уничтожение всего, что можно уничтожить, взрыв верков и безусловная сдача <…> Вопрос о воинских почестях никакой роли здесь играть не должен: благородный противник всегда воздаст должное, от бесчестного же врага и почестей принимать не должно»[10].
Казалось, проект установления знака для защитников Порт-Артура был похоронен окончательно, однако, спустя семь лет, 14 января 1914 г., такой знак всё же был утвержден[11]. Поводом к его установлению послужило десятилетие начала обороны, а вот о причине; изменения позиции властей в этом вопросе можно высказать некоторые предположения, основываясь на публикациях тех лет.
Героизм портартурцев вызвал широкий резонанс не только в России, но и за ее пределами. Кульминацией его стало, пожалуй, изготовление по инициативе французской газеты «L’echo de Paris» («Эхо Парижа») медалей для участников обороны. Средства для их изготовления были собраны во Франции всенародной подпиской. Было отчеканено 2000 серебряных позолоченных медалей для офицеров, 6000 серебряных без позолоты для унтер-офицеров и 30000 бронзовых для нижних чинов[12].
На лицевой стороне медалей на фоне полуразрушенных укреплений изображены защитники крепости: один – стоящий, опираясь левой рукой стену бастиона, сжимая в правой руке винтовку; другой – полулежащий у его ног, опираясь левой рукой на фигурный щит с российским орлом, с саблей в правой руке. Парящая над ними женщина, аллегорически изображающая Францию, венчает их лавровыми венками; по окружности надпись: «DEFENSE DE PORT-ARTHUR 1904» (Оборона Порт-Артура 1904). На оборотной стороне изображен лев, стоящий на постаменте с надписью: «LА FRANCE AU GENERAL STOESSEL ET A SES HEROIQUES SOLDATS» (Франция – генералу Стесселю и его храбрым солдатам). Между передними лапами льва корона и знамя, постамент внизу украшен гирляндой, концы которой держат в лапах орлы с поднятыми крыльями. Внизу по окружности надпись мелкими вдавленными буквами: «SOUSCRIPTION DE L’ECHO DE PARIS» (Подписка Эхо Пaрижа). Диаметр медалей 32 мм. В ушко, выполненное в виде двух прихотливо изогнувшихся дельфинчиков, продета лента белого цвета с широкой голубой полосой посредине, окантованная по краям узкими полосками цветов французского флага – синей, белой и красной.
Судьба присланных в Россию медалей казалась драматической: поскольку генерал А.М.Стессель, чье имя было на них выбито, был отдан под суд за сдачу крепости, все они оказались под замком в Военном министерстве[13]. Однако истинную причину запрещения выдачи медалей власти первоначально предпочли не афишировать. Так, морякам, ходатайствовавшим об этом, Главный Морской Штаб 22 ноября 1908 г. объявил: «Присланные, в числе прочих предметов в знак уважения к Русской армии, медали, приобретенные на средства, собранные по подписке во Франции редакцией газеты “Эхо Парижа”, не будут выдаваемы кому-либо из участников защиты Порт-Артура, как подлежащие хранению в музее»[14]. Впрочем, через некоторое время, в прессу просочились сведения, Что Военное министерство согласно выдать медали кружку защитников Порт-Артура для рассылки по назначению при условии, что на средства кружка с них будет стерта крамольная надпись и сняты ушки, чтобы медали нельзя было носить. Однако кружок на такие условия не согласился[15].
Тем не менее, разрешение на раздачу медалей было дано; произошло это 1 декабря 1910 г. Раздавались они без права ношения «вследствие того, что медали эти представляют собой знак отличия, пожалованный не правительственной властью, а частным учреждением, а кроме того, это является нежелательным еще и ввиду надписи, сделанной на медали, с упоминанием имени генерала Стесселя»; рассылка медалей была возложена на кружок защитников Порт-Артура, находившийся в Санкт-Петербурге на Миллионной улице, дом 8[16]. При этом ничего не говорилось о снятии ушков с медалей, хотя с большей частью их тиража такая операция была все-таки произведена. Правда, следует отметить, что она носила какой-то неорганизованный характер, так как медали с ушком и даже с лентой не являются и в настоящее время уж очень большой редкостью, хотя встречаются весьма и весьма не часто.
Должно быть, защитники Порт-Артура высоко ценили награду, ведь вручалась она от имени народа Франции (что бы там ни утверждали власти насчет «частного учреждения»), а почести, воздаваемые народом, были, есть и будут выше почестей правительственных. Нетрудно представить, какие чувства испытывали портартурцы в связи с запрещением носить такую награду. Вот и был установлен памятный крест, чтобы как-то успокоить ветеранов, многие из которых продолжали состоять на военной службе. Анализ источников позволяет считать этот вывод вполне обоснованным.
В отличие от серебряной медали в память русско-японской войны, которую получили только те, кто находился постоянно или временно в Порт-Артуре и его укрепленном районе после 12 мая 1904 г. – начала оборонительных боев, право ношения знака предоставлялось также всем тем, «выбывшим из крепости до 1 мая 1904 года, кто принимал активной участие в боях за Порт-Артур с 26 января: по 1 мая 1904 года»[17]. Ими были моряки – участники отражения атак японского флота, носивших в тот период ожесточенный характер, выбывшие по различным причинам из Порт-Артура до 1 мая и поэтому не получившие серебряную медаль. Однако, по-видимому, вследствие канцелярской описки, так и осталось неизвестным, имели ли право на ношение знака выбывшие из Порт-Артура период между 1 и 12 мая. Кроме того, если первоначально этот знак и мог считаться наградным, то эта его функция была совершенно уничтожена разъяснением Главного Штаба 26 февраля 1914 г.: «так как упомянутый знак является лишь указанием на участие того или другого лица в обороне крепости и не имеет характера награды, то ношение его для лиц, имеющих на то право не обязательно; вследствие cего и знак этот должен приобретаться на личные средства носителями его <…> никаких особых удостоверений на право ношения упомянутого выше знака не требуется, так как таковое право участников обороны крепости определяется и в надлежащих случаях может быть подтверждено: послужными списками, указами об отставке, увольнительными билетами и т. п. послужными сведениями носителей знака»[18]. И это писалось в то время, когда выдача знаков даже военных училищ и кадетских корпусов строго контролировалась, к ним выдавались свидетельства, а сами знаки нередко имели номера. Так, в собрании автора имеется свидетельство, выданное от Николаевского кадетского корпуса 29 января 1916 г. поручику П. Д. Львовскому «в том, что ему предоставлено право ношения ВЫСОЧАЙШЕ утверждённого 15-го октября 1913 года <…> нагрудного знака за № 444».
Весьма любопытно и сравнение внешнего вида знака с сохранившимся, но неутвержденным образцом. Согласно описанию, «Нагрудный знак представляет собою оксидированного серебра крест, с полированными ободками. На середине креста, в выпуклом круге помещен правильный шестиугольник, представляющий, в плане, бастионную крепостцу (штерншанц), внутри которой, на фоне белой эмали, изображен черный эмалевый броненосец. На горизонтальных лучах креста расположена надпись: “Порт-Артур”. Крест наложен на два на крест положенных рукоятками вниз серебряных меча <…> Для нижних чинов знак того же рисунка, но из другого металла и без эмали»[19]. Неутвержденый образец, отличается формой лучей креста, чем несколько напоминает ополченский знак, не вписанным в круг изображением штерншанца в центре и – главное – надписью: «За оборону Порт-Артура» на лучах и вензелем Императора Николая II в центре знака[20]. После таких изменений и внешний вид знака подчеркивал его не наградной характер, каковой, впрочем, и предполагался с самого начала.
Разумеется, и изготавливаться знак должен был частными фирмами, для чего в приказе были указаны его размеры: «в вышину и ширину не более 1,3 дм (дюйма — Авт.)»[21], хотя Санкт-Петербургский Монетный Двор имел опыт изготовления за 50 лет до этого не имевшего, как и солдатский портартурский, эмали знака «За службу на Кавказе»[22]. Основным, почти официальным, изготовителем знака была санкт-петербургская фирма «Эдуард», рассылавшая знаки наложенным платежом в пределах всей Европейской России[23], однако, пролистав подшивку «Русского Инвалида» за первое полугодие 1914 г., можно обнаружить рекламные объявления аналогичного содержания еще нескольких фирм.
Всё это не что иное, как сознательно проведенное правящими кругами снижение статуса знака для защитников Порт-Артура, что для того времени является беспрецедентным и свидетельствует о вынужденности установления этого знака.
Казалось бы, такой знак могли приобрести и носить даже те, кто прав на это никаких не имел, но люди в те времена были не таковы. 13 февраля 1914 г. в Главный Морской Штаб обратился с прошением академик живописи Е.И. Столица: «имею честь покорнейше просить <…> о выдаче мне удостоверения на право ношения вышеупомянутого знака, как лицу, состоявшему по ВЫСОЧАЙШЕМУ повелению в Штабе командовавшего флотом в Тихом океане Вице-Адмирала Макарова, о чем может свидетельствовать ряд картин, написанных мною в Порт-Артуре и находящихся в настоящее время в Морском музее»[24], документов о своем пребывании Порт-Артуре Е.И. Столица по-видимому не имел. Прошение было доложено Морскому Министру, который разрешил «предоставить академику Е.И. Столица право ношения Порт-Артурского нагрудного знака и выдать ему на сей предмет надлежащее удостоверение»[25], поставив тем самым своих сотрудников в несколько затруднительное положение относительно формы никогда не существовавшего удостоверения, из которого они блестяще вышли, отправив 30 мая 1914 г. Е. И. Столице следующий документ: «Вследствие поданной Вами в Главный Морской Штаб прошения о выдаче Вам удостоверения на право ношения нагрудного знака, установленного для защитников крепости Порт-Артура, Главный Морской Штаб уведомляет, что Вы имеете право на ношение такового знака, как бывший в Порт-Артуре во время осады названной крепости. Никаких особых удостоверений на этот предмет не выдается»[26].
Встречались, впрочем, прошения, выглядевшие вовсе анекдотически. Так, служащий Читинского отделения Государственного Банка губернский секретарь А.М. Абросимов 3 апреля 1914 г. обратился к Главный Морской Штаб с запросом: «имеет ли право ношения Высочайше утвержденного знака защ[итника]. “Порт-Артура” участник боя при Чемульпо. Крейсер 1 ранга “Варяг” и Мореходная Канонерская лодка “Кореец” принадлежа к составу Тихоокеанской Порт-Артурской Эскадры, находясь к моменту открытия военных действий в водах Кореи явились исполнителями отдельной операции на море в защиту крепости Порт-Артур своим пребыванием вне крепости отвлекли значительные силы неприятельского флота и тем самым ослабили его для исполнения их главной задачи против Квантуна, значит “Варяг” и “Кореец” приняли бой в защиту Порт-Артура»[27]. В ответ ему, разумеется, сообщили, что «упомянутые лица такового права не имеют»[28].
Портартурский крест со временем мог бы стать самым распространенным российским нагрудным знаком, ведь уцелело более 30 тысяч защитников крепости. Однако времени на это не оказалось. Началась мировая война, и ветераны войны с Японией, вновь вставшие в строй, в большинстве полегли в 6оях 1914-1915 гг., а Октябрьская революция вообще уничтожила российскую наградную систему. Поэтому встречающиеся в настоящее время подлинные портартурские знаки высоко ценятся коллекционерами вне зависимости от того, из какого металла они изготовлены. Всё же складывается впечатление, что в коллекционерской среде этих знаков обращается несколько больше, чем могло туда попасть от ветеранов обороны Порт-Артура или их потомков не исключено, что рынок в своё время пополнили знаки, заготовленные для продажи одной или несколькими частными фирмами, число таких знаков, впрочем, не может быть значительным.
Внешний вид знака отличается отсутствием вычурности и лишних деталей. Форма креста характерна почти для всех российских орденов и большого числа военных знаков, расположенное в центре изображение корабля внутри штерншанца лаконично и ясно указывает как на назначение Порт-Артура – укрепленный порт, так и на участие моряков в его обороне, мечи подчеркивают военный характер знака, а надпись «Порт-Артур» даёт только ту информацию, которую нельзя выразить изобразительными средствами. Без сомнения, этот знак был украшением любого мундира, но заменить собой медаль, отчеканенную от имени восхищенною мужеством русских воинов народа целой страны, он не мог.
Евгений Витальевич Лозовский
[1] Советская военная энциклопедия. Т. 6. – М.: Воениздат, 1978. С. 458-460.
[2] ПСЗРИ, собр. 3. Т. XXVI. № 27284.
[3] РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 967. Л. 11.
[4] РГИА. Ф. 496. Оп. 2. Д. 2477. Л. 1.
[5] Там же. Л. 5.
[6] РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 967. Л. 11 и об.
[7] РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 967. Л. 17 и об.
[8] РГИА. Ф. 496. Оп. 2. Д. 2477. Л. 7 и об.
[9] Там же. Л. 7 об.
[10] Керсновский А.А. История Русской Армии. Т. 3. – М.: Голос, 1994. С. 95-96.
[11] Приказ по Военному ведомству 30 января 1914 г. № 66.
[12] Военно-исторический журнал. 1990. № 9. С. 85 / Дуров В.А. Русско-японская война 1904-1905 гг. в боевых наградах.
[13] Старая монета. 1910. № 7. С. 10.
[14] Циркуляр Главного Морского Штаба 1908 г. № 386.
[15] Старая монета. 1910. № 7. С. 10.
[16] Отношение Главного Управления Генерального Штаба 1910 г. № 11090. – Цит. по: Патин К. Справочник. Дополнение за 1911 год. – СПб., 1912. С. 158.
[17] Приказ по Военному ведомству 30 января 1914 г. № 66.
[18] Циркуляр Главного Штаба 26 февраля 1914 г. № 57.
[19] Приказ по Военному ведомству 30 января 1914 г. № 66.
[20] Доценко В.Д., Бойнович А.Д., Купрюхин В.А. Знаки и жетоны Российского Императорского флота. 1696-1917. – СПб.: Logos, 1993. С. 77. Илл. 106.
[21] Приказ по Военному ведомству 30 января 1914 г. № 66.
[22] Смирнов В.П. Описание русских медалей. – СПб., 1908. С. 339. № 664.
[23] Циркуляр Главного Штаба 26 февраля 1914 г. № 57.
[24] РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 1945. Л. 56 и об.
[25] Там же. Л. 55.
[26] Там же. Л. 78.
[27] Там же. Л. 65.
[28] РГАВМФ. Ф 417. Оп. 2. Д. 1945. Л. 65.
Ещё раз благодарим Павла Лозовского за предоставленный материал.
В дальнейшем планируем подготовить и на ваш суд показать исследование о наградах Советского Союза, в частности о медали «За победу над Японией 1945 год».
С уважением редакция SAMMLUNG / Коллекция
__________________
