Впервые увидев этот предмет на блошином рынке в Киото, я принял его за футляр для кисэру — японских курительных трубочек. Форма изделия показалась странной, а представлена загадочная вещица была в таком заманчивом многообразии исполнения и цен, что я решил поинтересоваться у продавца, верна ли моя догадка и, по возможности, прикупить симпатичную безделушку. Каково же было мое изумление, когда выяснилось, что это действительно футляр, но для… кисти, то есть, по сути, старинный японский пенал. Несколькими годами спустя, узнав, что подобные аксессуары в свое время активно использовали разведчики-ниндзя или, как тогда называли этих специально обученных людей, синоби, я уже не удивился. Ибо если существует какой-либо футляр, ниндзя непременно засунут туда что-нибудь запрещённое. К тому же, одна из парадигм японских воинских искусств гласит: бун бу ити — кисть и меч едины. Или, по-нашему говоря, пером и шпагой…
Эта милая деталь делового костюма самурая называется ятатэ, и слово это записывается иероглифами, намекающими на историю её происхождения: «стрела» и «стоять, стойка». Вместе получается очень просто: колчан. Почему именно колчан? В далеком японском средневековье, в эпоху Камакура (1185-1333), к власти в этой стране пришло сословие воинов — самураев, буси. Сегодня для нас самурай — это человек в кимоно с двумя мечами за поясом. Однако в ту пору новоиспечённая элита выглядела несколько иначе: их главным оружием считались вовсе не острые клинки, а большой лук и набор хороших стрел к нему. В мирное же время — тонкая кисточка и тушь, с помощью которых можно было и отчёт о поступлениях с подконтрольных территорий накропать (самураи выполняли и функции чиновников), и трогательное хайку зафиксироать для памяти, в очередной раз восхитившись тем, как «прекрасна сакура в горах Камакура».
Писать тушью непросто. Хотя бы потому, что её сначала надо приготовить. Для этого требовалось растереть чернильную палочку, обычно изготовлявшуюся из связанной смолой сосновой сажи, на смоченном водой точильном камне с небольшим углублением. Этот нехитрый, но совершенно необходимый для образованного человека, набор «канцпринадлежностей» воины древности носили с собой в небольшой коробочке, которую укладывали обычно на дно колчана со стрелами (либо крепили за поясом под колчаном) и называли ятатэ-но судзури — «точильный камень из колчана», а потом просто ятатэ. Возвращаясь к процессу приготовления туши, легко заметить, что для начала использования ятатэ-но судзури требовалась ещё и вода. Водонепроницаемых контейнеров в те далекие времена ещё не изобрели, и хотя японские горы не пустыня Сахара, но жидкость для разведения туши далеко не всегда оказывалась под рукой в нужный момент.
Выходом из этого положения оказалась корпия — комочек из шёлковых или хлопковых волокон, напоминающих нашу современную вату. Достаточно было хорошенько пропитать его уже готовой жидкой тушью и убрать в более-менее плотно закрывающийся сосуд, и всё: на некоторое время интеллигентный воин обеспечивал себя «чернильницей-непроливайкой». Ни камень, ни палочка туши, ни даже вода больше не нужны. Благородному воину оставалось только достать кисточку, вдавить её в «ватку» и изложить свои мудрые мысли на бумаге, которую тоже, конечно, требовалось иметь в достаточном количестве под рукой. По окончании творческого процесса требовалось всё это, за исключением бумаги, убрать — в максимально удобную для переноски форму, и для порядка присвоить ей специальное наименование.
Камакура была и остаётся центром школы дзэн японского буддизма. Решение относительно нового боевого аксессуара было принято в лаконичном — дзэнском — стиле. Общее название, не мудрствуя лукаво, оставили прежним: ятатэ.
При этом первый и самый простой вариант пенала имел форму сложенного веера хиоги-гата (по сути, пенала в современном его понимании), где емкость открывалась путем сдвигания в сторону плоской верхней крышки. Со временем (к началу XVII века) форма ятатэ изменилась. Хотя и сегодня ещё можно встретить в продаже старые чернильницы хиоги-гата, самым популярным вариантом стал хисяку-гата — с длинной трубкой, внутрь которой засовывалась кисточка щетиной наружу, и укреплённой намертво (или на шарнире) чернильницей сумицубо. Любовь к хисяку объяснялась просто: самураи крайне редко теперь, с наступлением долгого мира, обращались к луку и стрелам, не носили доспехи, ограничиваясь мечами за поясом, и класть хиоги-гата было некуда. А вот за поясом кимоно новый вариант ятатэ держался с лёгкостью и даже не без некоторой элегантности, которую донесли до нас гравюры Хокусая и Хиросигэ. Крышечка при этом, в отличие от хиоги, держалась надежно и не сдвигалась вне зависимости от того, на какую сторону она откидывалась.
Японцы, невероятно любящие окружать любое явление, каждый предмет своей жизни душистым флёром разъяснений, уточняют: те ятатэ, у которых крышечка сумицубо откидывалась на правую сторону, засовывались за пояс с правой же стороны (с левой самураи носили два меча), а те, что с крышечкой, открывающейся влево, предназначались для левшей. Проверить это уже невозможно и, скорее всего, это один из многочисленных самурайских мифов, но действительно, унификации этой функции у ятатэ не наблюдается. Более того, судя по некоторым изображениям, портативные письменные приборы очень часто носили заткнутыми за пояс строго позади — там, откуда руки растут только у японских монстров ёкаи.
Чернильница скрытого ношения
Сегодня можно купить ятатэ самых разных размеров — от полностью ложащихся в ладонь и весящих несколько десятков граммов до полуметровых и килограммовых бронзовых приборов, напоминающих вычурно отделанные молотки. Неудивительно, что с давних времен ходили слухи о возможности использования самурайской чернильницы в качестве оружия. Отрицать саму такую возможность бессмысленно, ведь и палочки для еды, и заколки для волос в умелых ниндзевских руках могли стать (и становились!) опаснейшими средствами обороны и нападения (последнее — значительно чаще). Хранящийся в нашей коллекции ятатэ классической формы хиоги с драконом на крышке весит 580 г, и его вполне можно использовать в качестве кастета — тяжёлые травмы противнику гарантированы, хотя скорее всего такой вес чаще использовался в мирных целях: для того, чтобы придерживать на столе развернутый свиток тонкой и постоянно скручивающейся японской бумаги.
И все же таскать здоровенный и тяжеленный пенал за поясом только для того, чтобы в случае чего использовать его для самообороны, идея несколько странная. Другое дело, что пенал на то и пенал, чтобы вкладывать в него как то, что положено, так и то, что обычные люди в чернильницах не переносят.
Известно, что существовали вполне, назовем их так, легальные ятатэ со специальными отделениями для складных линеечек, небольших ножей, пинцетов и прочего мелкого инструмента. Отдельная история — трубки для хранения кисти бинарного назначения. Разведчики, коим в докарандашную эпоху исключительно важно было иметь под рукой средства письменной фиксации наблюдений, не могли отказаться от самой кисточки с ее великой гуманитарной миссией. Однако ничто не мешало им с противоположной стороны в трубку ввинтить, например, длинное и острое шило — страшное оружие в умелых руках, или настоящий, пусть и не ужасающих размеров, нож. В интернете можно найти изображение продающихся как изделие эпохи Эдо (1603-1868) ятатэ с раскладывающимся вбок лезвием, принимающим форму серпа кама, и приделанной к нему цепью кусари. С очень высокой степенью вероятности в подобных образцах страшного внешне, но неудобного и малоэффективного в реальном бою оружия, можно подозревать имитацию, изготовленную в середине ХХ века на волне популярности фильмов о ниндзя. С другой стороны, такая простая штука как «флакончик»-сумицубо будто специально придумана для того, чтобы хранить в нем не только смоченную тушью корпию, но и немножко, совсем чуть-чуть, смертоносного яда, которым можно было при необходимости тайно устранить врага, а в самом крайнем случае и… себя самого.
Можно, но снова… Убийство, даже в целях самообороны — крайнее и самое нежелательное действие для любого профессионального разведчика, для ниндзя в том числе. Ятатэ действительно использовались ими давно и постоянно, и наставления по искусству японского шпионажа неизменно включают чернильницу из колчана в список шести самых необходимых атрибутов настоящего синоби. При этом основное предназначение пенала нам уже хорошо известно. Прекрасно иметь крепкую, развитую память, но еще лучше записывать самые важные сведения на бумаге, пусть даже и для того, чтобы потом эту бумагу уничтожить. Записанное лучше сохраниться в голове благодаря подключению механического запоминания — этому и сегодня учат и ниндзя, и нениндзя в любой начальной школе. Важнейшие факты, данные, имена синоби мог запомнить и так. Для мелочей же, которые, может быть, пока и не казались заслуживающими особого внимания, но потом могли стать таковыми при анализе ситуации старым и мудрым дзёнином, необходимы были бумага и кисть. Поистине, в ремесле профессионального разведчика кисть и меч оказывались едины: бун бу ити.
Начальнику разведки прославленного полководца Минамото Ёсицунэ (во многом благодаря которому в японской истории и наступила та самая эпоха Камакура, с которой мы начали наш рассказ) по имени Исэ Сабуро Ёсимори приписывается следующее наставление для начинающих ниндзя:
Кисть и тушь
В тысяче случаев
Используются.
Синоби без ятатэ
Не следует работать.
И к этому очень сложно что-то добавить. Но мы попробуем. Потому что ятатэ — это…
…Это просто красиво
Итак, мы уже знаем, что представить себе образованного японца без ятатэ практически невозможно. Уровень грамотности в феодальной Японии был одним из самых высоких в мире, и не так уж важно, кем был человек: мелким торговцем, которому надо было вести элементарный учет своих сделок, учителем фехтования, стремящимся не забыть мудрые мысли, время от времени посещающие его испещрённую шрамами голову, бродячим художником или поэтом, ищущими вдохновения в дальних странствиях, ловящими и доверяющими бумаге случайные откровения мироздания, профессиональным шпионом, стремящимся ничего не упустить в своем важном и опасном ремесле. Короче говоря, пенал-чернильница из колчана была важнейшим атрибутом любого интеллигентного человека.
Ятатэ изготавливались в огромных количествах и в самых невероятных вариациях. Сегодня трудно найти в Японии антикварный магазинчик, где не был бы представлен хотя бы один экземпляр самурайского пенала. Не может пройти барахолки, где бы не продавались они во множестве и в основном китайского — поддельного производства (так потом рассказали мне местные антиквары). Для их изготовления использовали дерево, бронзу, медь, латунь железо, золото и серебро (особым вниманием пользовался сплав меди и золота под названием сякудо), бамбук и ротанг. Их инкрустировали слоновьей костью и перламутром, покрывали золотой фольгой и значительно более драгоценным японским лаком. Их дизайн, даже форма, менялись постоянно, насколько это было возможно, оставаясь в рамках общей концепции. Появились пеналы, стилизованные под короткие мечи, стрелы (явное напоминание об истории происхождения) и даже европейские пистолеты.
В противоположность тенденции осовременивания ятатэ к середине XIX века в продаже появились пеналы в стиле инро, то есть, в варианте, когда трубка под кисточку и сумицубо делались отдельно и связывались между собой изящным шнурком, на который к тому же могла крепиться застежка нэцкэ — это было не только красиво, но и очень традиционно. Правда, особой популярности эта дизайнерская находка не обрела и моду на старые проверенные «чернильницы ниндзя» не поколебала. Они исчезли только когда полностью оказалась исчерпана их функциональная полезность — с появлением европейских перьевых ручек, каждая из которых по сути есть новое воплощение ятатэ.
Конечно, и сегодня ревнители японской старины глубокой с тоской вспоминают мягкие тонкие кисточки из ятатэ, а некоторые продолжают ими пользоваться несмотря ни на что. Некоторые особо патриотичные дизайнеры в потертых джинсах ценою в крыло от Боинга и сегодня с легкостью выхватывают из-за пояса ятатэ, как ковбои когда-то свои кольты в вестернах, а самураи — знаменитые катаны в истернах, но… только, чтобы поставить автограф на авторских майках или постерах. В быту же их время безвозвратно ушло. Пожалуй, последним знаменитым приверженцем ятатэ был основатель жемчужной империи Mikimoto Pearls Коити Микимото, при жизни которого авторучки как раз и сменили кисти. Говорят, он всегда носил «чернильницу из колчана» за поясом своего кимоно, приговаривая, что «именно в ней живет настоящий купеческий дух».
Музейная вещь
Итак, свой первый ятатэ я приобрёл случайно. Помогая однажды в почти оптовых закупках этого предмета своим знакомым, задержался у прилавка, рассматривая немногочисленные оставшиеся образцы. Всё лучшее, дорогое, все самые красивые пеналы — с драконами, с демонами тэнгу, с модной отделкой сякудо, уже были упакованы в старые газеты и приготовились к долгому пути в Москву, и я взял в руки одну из неприглянувшихся туристам чернильниц. Взял, не очень понимая даже, нравится она мне или нет, нужна или я лишь поддаюсь общему настроению шопоголизма. Старушка, подсчитывавшая барыши на опустошённом столе, искоса глянула на меня: «Амэрика?». Я отрицательно покачал головой, не отрывая взгляда от ятатэ и, чтобы прекратить обычную в таких случая игру «Угадай страну», сразу пояснил: «Росиа». Бабуля удивилась, перестала считать деньги и подошла поближе. После обычных любезностей по поводу владения «дьявольски сложным японским языком», она вдруг, к полному моему изумлению, произнесла: «Надо было раньше сказать. Я думала, вы американцы. Они все, — она указала рукой на спины моих спутников — купили подделки».
Как? Что? Какие подделки? Что всё это значит? Вот тогда-то я и выяснил, что ятатэ, наряду с ещё более многочисленными трубками кисэру, относятся к числу наиболее часто и легко имитируемых антикварных товаров. Стоят такие пеналы относительно недорого — от 60 до 300 долларов, выглядят красиво, загадочно, экзотично, и изготовить их в кустарном китайском производстве не так уж сложно. Отличить их от настоящих, как и в любом разделе коллекционирования, неспециалисту довольно сложно, хотя некоторые признаки всё-таки могут вам намекнуть на то, что вы покупаете не оригинал. Как обычно, это чересчур «свежий вид» предмета, отсутствие естественных для долгого ношения потертостей и загрязнений (всё-таки это тушечница!), обилие украшений, как будто специально придуманных для того, чтобы эту чудную вещицу с наибольшей охотой спустя столетия покупали дикие иностранцы, выкладывая за нее как можно больше кровных иенушек.
Понятно, что это не самые надёжные способы, действующие лишь на поверхностном уровне оценки, но… Расставаясь со мной, японская бабуля показала заскорузлым пальцем на одну из остававшихся на столе чернильниц: «вот эту не взяли, а зря. Она как раз настоящая. Просто в глаза не бросается, темная». Стоит ли говорить, что я купил «темную» втемную, тем более, что терзаемая угрызениями совести торговка отдала мне ее с большой скидкой (маркетинговый прием? Не знаю). Купил просто на память, чтобы была. И лишь дома, пытаясь разобраться, что же такое приобрел, я развернул газету «Ёмиури» и увидел, что на тонком шёлковом шнурке к моей ятатэ привязано нэцкэ в виде черепа, что косвенно намекает на подлинность изделия: его бывший хозяин таскал чернильницу за поясом кимоно, на всякий случай, чтобы не потерять, приторачивая к нему пенал с помощью этого самого черепа. В сумицубо же сохранились практически окаменевшие черные остатки корпии, а из трубки выпала переклеенная папиросной бумагой и кусочком газеты тонкая кисточка из легчайшего бамбука.
Я не знаю, кто носил тот ятатэ, что стал теперь экспонатом «Шпионского Токио», но знаю, что такой же таскал в школу высокий худой мальчик по имени Киндзи Сугиура — будущий «ниндзя с Лубянки» Роман Ким. Знаю, что с таким ходил на занятия первый русский дзюдоист и будущий нелегальный резидент советской военной разведки в Японии Василий Ощепков. Знаю, что, помимо этих настоящих русских синоби — разведчиков, с похожим предметом бродил по Японии великий поэт Мацуо Басё, которого людская молва настоятельно относит к сонму японских ниндзя, и памятник которому стоит ныне в центре «столицы ниндзюцу» городе Ига.
Мастер лапидарных трёхстиший хайку, Басё однажды написал необычно длинное послание потомкам: «Беру кисть, пытаясь запечатлеть на бумаге свои чувства, но способности мои так ничтожны! Хочу отыскать слова, но сердце моё сжимается и, опершись на подлокотник, я только смотрю и смотрю на ночное небо. И мысли расплываются в бескрайних просторах Вселенной. И до меня доносятся отблески Света с миллиардов звезд, с миллиардных расстояний за миллиарды лет. О, безмерный мир Вселенной».
Беру кисть…
Александр Куланов Изображения предоставлены автором
Визитка Николая Японского (Александр Куланов)
Семинаристы, шпионы и судмедэксперт (Александр Куланов)
Фонарь ниндзя (Александр Куланов)
Тайна полковника Дзинтана (Александр Куланов)
Бесконечный КиноЗорге (Александр Куланов)
Дым Мирозданья (Александр Куланов)
Ордена по цене лома (Александр Куланов)
80 лет Самбо (Владимир Коханкин)
__________________
