Ровно год назад в Москве стали закрываться музеи и театры. Все максимальное количество времени проводили дома. И никто не знал, когда восстановится культурная жизнь. И вот сегодня у нас в музее Тропинина абсолютно новая встреча, открытая, просветительская, лекционная, когда мы решили в таком свободном формате сплотить молодых людей, поговорить об искусстве, пообсуждать портреты… ну а вообще-то – женщин! Поэтому, «О чём говорят мужчины?» серия номер… номер, какой по счёту? Мужчины о женщинах опосредованно, через портреты – любопытно послушать!
Я благодарю всех, кто пришёл к нам! Инициатором этой идеи, этого формата, стал искусствовед и куратор выставочных проектов «Геликон-оперы» Андрей Райкин – человек из очень известной культурной семьи с говорящей фамилией! И мне очень приятно, что Андрей сегодня с нами в качестве модератора. И, безусловно, очень рада видеть уже давно не просто партнёров, а друзей – Татьяну и Сергея Подстаницких. И передаю слово Андрею. И в путь! Послушаем, о чём говорят мужчины!
Ольга Журавлёва, директор Музея В.А. Тропинина
Андрей Райкин (А.Р.): Большое спасибо, что сегодня вы пришли! Мы действительно сегодня проводим первое заседание нашего мужского клуба искусствоведов… и оно, естественно, посвящено женщинам. Не случайно, что мы собрались в этом месте, как уже сказала Ольга Журавлёва, директор Музея Тропинина, и я, и мои коллеги ходим сюда не только на мероприятия — мы все прекрасно знаем и любим этот музей. И не только потому, что здесь потрясающая коллекция и этот музей по качеству собрания можно в каком-то смысле назвать «филиалом Третьяковки», а ещё потому, что здесь, как вы успели заметить, работают прекрасные женщины!
Сначала поздравим всех с 50-летием музея Тропинина!
Поздравляем музей Тропинина с 50-летием!
А теперь мы поговорим о женских портретах и перейдём на тему коллекционирования, обсудим несколько примечательных работ.
Сегодня с нами научный сотрудник Государственного музея-заповедника «Царицыно», заместитель главного редактора Интернет-журнала «Sammlung/Коллекция» Михаил Тренихин и известнейший коллекционер Сергей Подстаницкий. Собственно, человек, который воплощает понятие коллекционирования и способен прокомментировать этот «диагноз» изнутри.
Сергей Подстаницкий (С.П.): Здравствуйте, друзья, коллеги! Признателен Андрею, за то, что он пригласил нас. Надеюсь, что это станет доброй традицией. Первый блин может быть и комом, но, я думаю, мы сегодня неплохо проведём время.
Итак, поскольку тема была заявлена, как акцентированная на женский портрет – рассмотрим их. Вообще в нашей с Татьяной коллекции портрет – одно из основных направлений. Портрет нас сильно увлекает, выставки портрета, как свои, так и с участием и других коллекционеров, мы делаем достаточно часто. Например, вчера [13 марта 2021 – прим. ред.] прошла закрытая выставка графического портрета XIX, XX и даже немного XXI веков из частных собраний в фонде «In Artibus». Кстати, сейчас там проходит большая выставка «А это чей портрет?» с произведениями XVIII — начала XIX веков, совместная с Музеем Тропинина, где участвует несколько коллекционеров, в том числе и мы. А сейчас покажу несколько образцов женского портрета из нашего собрания, тем более что с ними связаны интересные истории приобретения.
Портрет М.С. Пассек. 1790-е. Кость, акварель, гуашь; 5,2 х 4,2 (овал)
Первый миниатюрный портрет – это акварель на слоновой кости. Совсем небольшой формат, около пяти сантиметров в высоту. Интересно, как она к нам попала. Однажды, приехав в Лондон, традиционно пошёл на блошиный рынок Портобелло [англ. Portobello Road – прим. ред.]. А это было ещё лет семь назад, Портобелло был более активен, чем сейчас, там было много старых антикваров, узко специализирующихся на каких-то особо узких, интересных и тонких материях. Там было и много миниатюры, в таких маленьких закутках в больших павильонах, с пола до потолка увешанных сотнями и сотнями портретных миниатюр, начиная с XVII и до начала ХХ века. Наряду с красивым коммерческим материалом там попадались и вещи музейного уровня. И вот, прогуливаясь по павильону, я подхожу к такому закутку. Хозяин-старичок в тот момент отошёл пообедать и оставил свою помощницу. Я стоял у стенда, рассматривая все эти миниатюры, надеясь увидеть знакомое лицо: портрет императора Александра I, или портрет какого-нибудь георгиевского кавалера, или хоть что-нибудь, что хоть как-то связано с историей России, ведь мы стараемся покупать вещи, которые так, или иначе связаны с русской историей. Но с миниатюрами сложно – они маленькие, приходится напрягать глаза, рассматривая их на расстоянии полутора – двух метров. Рассматривал, рассматривал… и понял, что нет ничего, что может заинтересовать: ни императора, ни кавалера с русским орденом. Помощница владельца поняла, что надо меня выручать и предложила что-нибудь показать. А я пересмотрел уже всё и понял, что нет ничего русского. Но раз леди предложила что-нибудь показать, не отказывать же ей в её любезности. И я показал пальцем на первую оказавшуюся перед глазами миниатюру и попросил её показать. Спросил о предмете и узнал, что это – французская миниатюра, но о ней ничего не известно. Беру миниатюру в руки безо всякой надежды… И вижу, что на обороте прочитывается полувыцветшая надпись русским почерком конца XVIII века, говорящая о том, что на миниатюре изображена Мария Сергеевна Пассек – жена генерал-аншефа Петра Богдановича Пассека (1736–1804).
Это, конечно, интересно! Мария Сергеевна Пассек (1752–1805) — дама из русской аристократии, жена полного генерала, один из высших чинов русской военной иерархии. Но оказалось, что дама с непростой и очень интересной судьбой! В первом браке она была за Александром Михайловичем Салтыковым (1728-1775), очень просвещённым аристократом, представителем старинного рода Салтыковых и внуке знаменитого петровского финансиста барона Петра Павловича Шафирова (1669-1739). Но этот брак был не очень счастливым и о том, как дальше развивались события, есть несколько версий. По одной из версий Салтыков, будучи заядлым картёжником, сразился с генералом Петром Пассеком. Игра пошла для Салтыкова неудачно. Сначала он проиграл имение, а потом и супругу. Причём, современники вспоминали, что по поводу имения Салтыков расстроился, а по поводу жены – не очень.
А.Р.: Надо было с неё начинать! Вдруг он не дошёл бы до имения и не проиграл его!
С.П.: Просто карта не шла! Вторая версия – просто закрутился любовный роман. Поскольку Пассек был на тот момент женат на Наталье Исаевне Шафировой (1740—1796), — причём тоже на внучке Петра Павловича Шафирова, — но и тут брак был неудачный, и супруги жили порознь. И образовался такой союз между Пассеком и Салтыковой. Они долго прожили вместе. Причём, генерал был в какой-то момент назначен генерал-губернатором Могилёва и прилегающего к нему Могилёвского наместничества, и современники отмечают, что Салтыкова, даже не будучи официальной женой, но проживая с ним как законная супруга, являла собой тип Помпадурши. И в решении вопросов и влиянии на местное могилёвское общество, имела ровно такую же силу и вес, как её супруг! Прожили они долго, и, видимо, счастливо, потому что в 1796 году, когда скончалась первая супруга Пассека (развенчаться им, по-видимому, не удавалось), после двадцати лет совместной жизни Пассек и Салтыкова всё-таки поженились и ещё примерно десять лет жили в законном браке. От этого союза родился чудесный Пётр Петрович Пассек (1779-1825) – участник многих войн: от подавления польских восстаний, суворовских походов, многих других сражений наполеоновских войн. Кроме всего прочего он был участником декабристских организаций. И только то, что он умер в апреле, за несколько месяцев до того, как декабристы вышли на площадь, спасло историю семьи. Всё это осталось без внимания и наказания.
А.Р.: Мы видим совершенно небольшой портрет. Во-первых, удивительно, что при таком увеличении на экране, он смотрится полноценным портретом! То есть, он фантастически тонко проработан. Очень тщательно! Это свойство всех подобных миниатюр?
С.П.: Это свойство хороших миниатюр от хороших художников. Вот они, действительно, выдерживают любое увеличение. Тогда даже трёхсантиметровые миниатюры можно благодаря современной фотокопировальной технике увеличивать до полуметра без потери качества. Тут художник неизвестен, но, судя по качеству, это кто-то из французских мастеров, которые путешествовали по России. И кто-то из них, скорее всего, и написал портрет Марии Сергеевны Пассек.
А.Р.: Удивительно! А ещё второй вопрос. Для чего предназначались портреты столь малого размера?
С.П.: Камерный портрет имел самое широкое назначение. Но, конечно, в первую очередь это удобно при транспортировке. Аристократы активно перемещались в то время. В том числе, супруга, подруга, или сестра могла подарить свой миниатюрный портрет офицеру, участнику боевых походов.
А.Р.: Поближе к сердцу?
С.П.: Да! Но перемещались не только военные. Но и путешествия в конце XVIII – начале XIX веков были крайне распространены. Англичане задали моду на грандтуры. И каждый уважающий себя, состоятельный и претендующий на культурность, аристократ должен был совершить путешествие. В таких случаях брали с собой такие миниатюрные портреты. А вообще традиция миниатюрных портретов возникла раннее, с портретов, необходимых при сватовстве. Какой-нибудь августейший дом посылал портреты своих дочерей на выданье какому-нибудь монарху. Например, известны портреты, которые присылали Генриху VIII, а то ведь ещё конец XVI – начало XVII века. Так что традиция уже вовсю существовала.
А.Р.: То есть, это аналог фотографии? Можно взять с собой, послать почтой.
С.П.: Практически да. Именно поэтому, когда вначале появился дагерротип в начале 30-х годов XIX века, а потом уже и совсем дешёвая фотография, миниатюра естественным образом перестала существовать. Перестала быть актуальной, оставаясь слишком дорогой.
А.Р.: Почему именно миниатюра Вам, как коллекционеру, интересна? Потому что портрет?
С.П.: Во-первых, потому что портрет. Во-вторых – тонкость исполнения. А в-третьих – места немного занимает! Мы живём в стеснённых московских условиях. И много больших живописных портретов невозможно купить. А вот миниатюр может быть очень много!
Михаил Тренихин (М.Т.): Кстати, ещё по поводу бытования миниатюр. Сергей рассказывал про антикварный рынок Портобелло. В Британии в принципе написано гораздо больше таких миниатюр и это, видимо, было связано с отношением к личности, с вниманием к индивидуальности персоны. Понятно, что по России прокатились Гражданская и Великая Отечественная, о том, сколь много у нас потеряно. Но в Британии изначально было больше портретной миниатюры. Во Франции, видимо, тоже, но и там были свои потрясения.
- А.-У. Вертмюллер Портреты мадам Витфоот (урождённой Ноер) 1789, жены русского консула в Бордо и её дочери.
С.П.: Ещё один портрет примерно той же самой эпохи – конец 1780-х – начало 1790-х годов. Это работа художника Адольфа Вертмюллера. Швед по происхождению, он активно путешествовал по Европе. Вот во Франции немало писал. Активно писал королевскую семью и её окружение – Марию Антуанетту и Людовика XVI. Был очень популярен! Но тут наступила Французская революция и Вертмюллер, понимая, что он слишком дискредитирован общением с аристократами, опасаясь попасть в тюрьму, а возможно даже на гильотину, предпочёл из неспокойного революционного Парижа уехать в спокойное Бордо. И вот к нему, приехавшей столичной знаменитости, выстроилась очередь из дворян и купцов, которые хотели, чтобы он написал их портреты. И в том числе он написал портрет русского консула в Бордо, своего земляка шведа господина Витфоота. Изначально Витфоод был успешным купцом, первым организовал торговое сообщение между Россией и Америкой. Дела пошли хорошо и ему захотелось повысить свой статус. Он написал прошение Екатерине II и предложил ей свои услуги по представлению интересов Российской империи в Бордо в качестве дипломата, при этом отказавшись от какого-либо вознаграждения. Императрица приняла предложение. Так и представлял в Бордо русские интересы швед, шведско-русский купец.
Но художник написал и портрет супруги господина Витфоота. Мы купили их в Швеции на аукционе, его портрет и потрет его жены, которая, кстати, всячески демонстрирует, что она образованная – сидит с книгой, открытой на середине. То есть, по крайней мере, до половины она её прочитала. Прекрасная женщина, и умная, и образованная. И по записной книжке Вертмюллера, которая сохранилась до сегодняшнего дня, было известно, что он написал ещё и портреты нескольких детей четы Витфоот. А иногда у коллекционеров так складывается, что по закону парности случаев, одна вещь внезапно притягивает другую. После покупки двух портретов в Стокгольме, они «притянули» вскоре после этого, купленный во Франции, портрет их дочери. Часть детей вернулась на родину в Швеции, а часть осталась жить во Франции. И вот бытование портрета дочери, провенанс, известен буквально по годам – от какого родственника кому он переходил. И нынешние наследники за ненадобностью выставили это произведение на продажу. Бывают такие случаи, что три портрета семьи русского консула в Бордо спустя почти два столетия разлуки объединились в Москве. Кстати, по портрету тоже видно, что девочка образованная. В руках ноты, написана ария.
А.Р.: Вообще ноты прекрасно прописаны!
С.П.: Мы пытались этим заниматься. Есть такой прекрасный клависинист Фёдор Строганов, пытался реконструировать. Но сказал, что по кускам это невозможно. Но на выставке в Музее Муравьева-Апостола, когда этот портрет был на выставке, воспроизвёл эти ноты. Было красиво.
А.Р.: А вот этот – роскошный портрет!
С.П.: Иногда портреты попадаются как «портреты неизвестных», неатрибутированными. Хорошо, когда есть надписи на обороте, когда потомки и наследники не утеряли имён тех, кто изображён на портрете. Но так бывает не всегда. А этот большой портрет, – почти полтора метра высотой, – был куплен нами на аукционе в Австрии. Это работа Джорджа Доу, того самого, который писал Военную галерею Зимнего дворца, ныне Эрмитаж. Для создания портретов для галереи Джордж Доу и был приглашён в Россию. В Россию он приехал в 1817 году. Этот портрет также датирован 1817-м, соответственно, был написан как раз во время пути из Англии в Россию, когда Доу давал сеансы портретной живописи. И вот эта явно состоятельная немолодая дама в роскошной шали, в красивом модном наряде, видимо очень важная персона. Интересно, что сидит она на диване, который Джорж Доу всё время возил с собой. Это была часть интерьера его мастерской. На этом диване ещё в Англии была изображена принцесса Шарлотта (англ. Charlotte Augusta of Wales; 1796-1817), дочь принца регента. Потом в Германии была изображена эта неизвестная женщина. А в России на этом же диване была изображена супруга Николая I императрица Александра Фёдоровна (1798-1860). И тут нам помогла Галина Борисовна Андреева – крупный специалист по художнику Джорджу Доу. Она нашла близкий по иконографии миниатюрный портрет в британском королевском собрании. И оказалось, что наша дама – герцогиня Августа-Каролина-София Саксен-Кобург-Заалфельдская, урождённая княгиня Рейсс-Эберсдорф [нем. Auguste Caroline Sophie Reuß zu Ebersdorf; 1757-1831 – прим. ред.]. Нагромождение титулов, имён, многосложных фамилий. А дело в том, что она была супругой владетельного принца Саксен-Кобургского [нем. Franz Friedrich Anton von Sachsen-Coburg-Saalfeld; 1750-1806 – прим. ред.]. А это – небольшое, но значимое для Европы княжество, которое в конце XVIII века, «поставляло» ко многим дворам невест и женихов (а мальчики были очень красивы). Одной из удачно сосватанных оказалась их старшая дочь, выданная замуж за великого князя Константина Павловича (1779-1831) в правление Павла I. Благодаря этому браку наша героиня становится кавалерственной дамой ордена Святой Екатерины, а все сыновья стали офицерами русской гвардии, поскольку Константин Павлович был шефом нескольких полков. Её дочь Виктория [нем. Victoria von Sachsen-Coburg-Saalfeld; 1786-1861 – прим. ред.] вышла замуж за герцога Кентского [англ. The Prince Edward Augustus, Duke of Kent and Strathearn, Earl of Dublin; 1767-1820 – прим. ред.] и стала матерью тоже Виктории [англ. Alexandrina Victoria; 1819-1901 – прим. ред.] – той самой знаменитой королевы, царствовавшей многие десятилетия и ставшая символом Викторианской Англии и английской стильной жизни. Сын, принц Эрнст (1784—1844), стал владетельным королём Саксен-Кобурга. Другой сын, Леопольд (1790—1865), прожил интересную жизнь, поучаствовал в войне с Наполеоном в составе русской армии, Лейб-Кирасирского полка в 1812–1814 годах, получил орден Святого Георгия IV степени за отличие при Кульме. Позже его прочили на трон короля Греции, но он заявил, что не хочет быть ставленником третьих сил, только если его изберёт народ. В этих политических интригах греческим королём он не стал. Но зато в 1831 году на выборах он стал первым королём Бельгии, выбранным народом – Леопольдом I. Все бельгийские короли являются его наследниками и дамы с нашего портрета. Ещё один её сын, Фердинанд (1785—1851) – также участник Наполеоновских войн и кавалер Ордена Святого Георгия за Лейпциг.
М.Т.: Сергей, к каждому портрету есть такое подробное семейное древо?!
С.П.: Не к каждому, но стараемся!
А.Р.: Потрясающие знания. Но ещё раз хочу подчеркнуть, что изображённая на портрете дама – бабушка королевы Виктории!
Татьяна Подстаницкая (Т.П.): Можно было так кратко и сказать: бабушка королевы Виктории.
А.Р.: Бабушка королевы Виктории находится в Москве дома у Подстаницких, в гостях!
С.П.: И она же прапрапрабабушка нынешнего короля Бельгии!
А.Р.: Потрясающе! И тут вскрывается черта вдумчивых коллекционеров, которые знают всё о вещи, которой владеют, о том человеке, который изображён. По крайней мере – они узнают! Как мне кажется, это черта именно «профессиональных» коллекционеров, а не тех людей, которые покупают вещи просто потому, что они красивые и хранят их просто в количественном показателе.
Т.П.: Мы ведь два профессиональных историка искусства. А Серёжа ещё и эксперт.
С.П.: Мы вынуждены.
А.Р.: То есть вынуждены – «никуда не денешься»?
М.Т.: Хотели бы, но!..
А.Р.: Просто я знаю, что Михаил у нас разбирается в типах коллекционеров. К какому относится Сергей?
М.Т.: Классификация условная. Но Сергей, однозначно – коллекционер-исследователь. Страсть коллекционера и желание обладать соединяется со страстью и желанием изучать. А ещё у Сергея удивительно хороший глаз и большое везение!
А.Р.: А можно провести аналогию: коллекционер – человек, влюблённый в вещь, а собиратель – вожделеющий?
М.Т.: С одной стороны – да. Но любые градации достаточно условны. Вот мы сейчас находимся в месте, созданном трудами коллекционера – Феликса Вишневского (1903-1978), основателя музея Тропинина. Но ведь он и эксперт, и музейный сотрудник, и реставратор! Это же удивительное сочетание. Правильное сочетание, если угодно! И знаточество, которое было характерно для дореволюционных коллекционеров, через которых проходила масса материала. И не всё они оставляли себе, что-то продавали, что-то меняли, что-то дарили, но всегда были знатоками. Поэтому «этика» советских лет о том, что музейный сотрудник ни в коем случае не может быть коллекционером – конечно ошибочна! В первую очередь – это про знание.
А.Р.: То есть, по сути, большинство музеев выросло из частного коллекционирования?
М.Т.: Конечно. Только в Италии это были Сфорца и Медичи. А у нас – члены Императорской фамилии. И лучшие собрания сегодня – они императорские. Спускаемся «вниз». Купечество. И вот меценаты.
А.Р.: Третьяковы.
М.Т.: Именно! К сожалению сейчас нет закона о коллекционировании. Нет государственной поддержки. Не может быть такого закона, пока нет закона о культуре. И вот в такой закон должно быть вписано и коллекционирование, как часть культуры! Коллекционер – как часть культуры.
А.Р.: Вообще, мне кажется, что коллекционер – это «модель» музея. Музей стоит на «трёх китах»: коллекция, хранение, экспозиция. Но каждый коллекционер в себе сочетает эти начала. Третий пункт, правда, зависит от популяризаторских способностей, возможности донести до людей свою коллекцию и знания о ней. Вы, Сергей, это очень успешно делаете!
М.Т.: Ираклий Андроников что говорил? Какую фразу мы вынесли в эпиграф журнала? «Коллекционер — это первая ячейка музея, коллекционеры — актив музея. Это «кровеносная система», связывающая государственное хранилище с жизнью». Не условный «Плюшкин», который всё подряд собирает, а вот такой Коллекционер!
С.П.: Люди меняются. Люди растут. Что-то становится менее интересным, что-то – более. Меняются вкусы. Где-то ты понимаешь, что собрал достаточно. И тогда только какой-то невероятный шедевр может что-то добавить к тому, что у тебя уже есть. Ждать такой шедевр можно. Но можно параллельно кроме портрета начать собирать медали, которые могут перекликаться с портретами. Но медали мы не собираем, зато можно говорить о другом. Совсем в общем-то простенький проект, который доступен каждому. Поскольку мы отчасти краеведы, очень любим район, где живём, у нас есть виртуальный «музей» – группа в Фейсбуке «Музей Покровки и окрестностей». Мы и сами собираем вещи, связанные с историей Покровки. Это и древности, хотя их мало и они в основном в музеях. Но это и фотографии периода Первой и Второй мировых войн. Это фотографы, которые у нас в ателье в районе Покровки работали. Торговцы тоже. Кстати, наш район знаменит коллекционерами! С середины XIX века. Одно их первых зданий, построенных для общедоступного музея – это Музей Кокорева рядом с Хохловским переулком [Кокоревская галерея – первая московская общедоступная картинная галерея – прим. ред.]. А после этого – Боткины, Морозовы, Гучковы, Высоцкие, уже в советское время наш современник Юрий Михайлович Носов, и недавно ушедший Андрей Леонидович Кусакин. Этот кусок старой Москвы всегда очень «притягивал» коллекционеров. Возможно, поэтому и мы там.
А.Р.: А такой географический вопрос. Вот этот интерес к истории места… А где дальше всего Вы находили артефакты, связанные с Покровкой?
С.П.: Могу легко сказать! Это был блошиный рынок Ниццы. Все наверняка помнят знаменитую мраморную статую, которая «играла» много ролей в кино. Самая знаменитая «роль» — фильм «Формула любви».
Я узнал её по ноге. Она сейчас стоит на Воронцовом поле. И традиционно там стояла. И вот Ницца, антикварный дилер продаёт фотографии ото всюду. И Наполеон, и де Голль, и открытки с кошечками и собачками… и вдруг бац! Это же наша мраморная скульптура. На обороте на смеси ломанного чешского и русского посылает некий господин.
В 1920-е этот чех работал инженером в нашем районе. И вот он снимается с товарищами на Воронцовом поле, рядом с этой статуей, вокруг неё, изображая какие-то сцены. Его, кстати, в 193о-е годы репрессировали. А эта открытка, посланная каким-то родственникам в Чехию, каким-то образом оказывается в Ницце и попадается мне на глаза. И стала теперь частью виртуального «музея». Но кто знает, может когда-нибудь это превратится во что-то осязаемое.
А.Р.: А где можно найти наиболее интересные вещи, относящиеся к России, к русским художникам? Почему, например, именно Лондон?
С.П.: Естественно, что можно находить что угодно и где угодно. Но, если говорить про дорогие покупки, то это Лондон. Аукционы Sotheby’s и Christie’s. Лондон – одна из финансовых столиц мира. Поэтому, всё, что стоит дорого, стекается в Лондон. Там могут торговать и китайским искусством, индийским и любым другим. И есть те, кто специализируются на русском искусстве. И, учитывая, что русская диаспора там всегда была, а в последнее время она катастрофически увеличилась. Соответственно, русское искусство там в чести. И рекорды продаж русского искусства в основном происходят в Лондоне.
Но мне больше нравится Париж! Поскольку мы с супругой больше франкофилы. Для меня Париж, по крайней мере до того, как началась вся это возня с короновирусом, был максимально комфортным городом мира после родной Москвы. И там циркулирует колоссальное количество произведений искусства. А ещё много лет существует дурацкий закон о наследовании, который не даёт возможность даже состоятельным людям сохранять коллекции своих дедушек и пап у себя. Они вынуждены, чтобы покрыть колоссальные налоговые претензии государства, эти коллекции распродавать. Произведения оказываются на рынке. При этом информация теряется. И даже работы значимых мастеров можно порой приобрести за смешные деньги даже на блошиных рынках. Был случай, когда я купил работу Франца Крюгера (1797-1857), портрет прусского императора, происходивший из королевской коллекции. Сменился ряд владельцев, и он проходил как просто портрет прусского офицера. А это, между прочим, эскиз портрета одного из русских союзников, короля Фридриха-Вильгельма III (1770-1840), украшающий галерею Зимнего дворца! И чего только мы не покупали в Париже на блошином рынке. И работы Джорджа Доу, и отличные миниатюры, и артефакты, связанные с русской православной культурой.
М.Т.: Русская эмиграция!
С.П.: Да, конечно!
Реплика из зала: А Вас можно найти в Интернете? Фейсбук, Инстаграм…
С.П.: Да, в Фейсбуке. Но только там. Он удобен. Можно донести информацию об открытии и закрытии выставок. И часто – проконсультироваться. Поскольку там много специалистов узкого профиля. Например, попалась фотография, которая интересна, а на ней изображён паровоз. И вот мне, или Татьяне, чтобы разобраться в марках паровозов начала ХХ века, надо потратить если не жизнь, то какую-то значительную её часть… А так достаточно задать вопрос: «Господа знатоки, кто знает, что это за паровоз?».
А.Р.: То есть, Фейсбук помогает атрибутировать произведения?
М.Т.: Ты просто не знаешь, как они портреты атрибутируют! На скорость! Кто первый вернёт имя неизвестному. Например, приходит Сергею атрибуция, а он отвечает коллеге, что его уже опередили на четыре минуты.
С.П.: Мы как раз несколько дней назад это с коллегами обсуждали на презентации нового выпуска «Материалов по иконографии».
М.Т.: В этом отношении, как мне кажется, ревности нет.
С.П.: Бывает иногда, но в основном доброжелательно и все делятся информацией.
Бумага на картоне, графитный карандаш, акварель; 30,8 х 27,4 (овал). Акварель является копией с акварели известного австрийского акварелиста Иосифа Крихубера (Kriehuber) (1800–1876).
А.Р.: Тогда давайте на сегодня последний портрет.
С.П.: Да! Это работа художника Штоля. Михаэль Штоль (нем. Michael Stohl; 1813-1881) – австрийский художник-акварелист. Учился в Венской Академии художеств, затем в Риме. Придворный художник герцога Лейхтенбергского и великой княгини Марии Николаевны. Работал в Петербурге, где исполнил около 800 акварельных копий с живописных полотен Эрмитажа. И вот эта несчастная дама в каталке, её имя было указано и как раз практически никакой атрибуционной работы по ней не пришлось делать. Это – княгиня Вера Фёдоровна Гагарина (1835-1923), урождённая баронесса фон Пален (дочь тайного советника). В молодости удивительная красавица. Удачно вышла замуж за шталмейстером князя Сергея Сергеевича Гагарина (1832-1890), который был известным собирателем. Брак не был особенно счастливым. Активно занималась благотворительной деятельностью. В середине 1870-х стала последовательницей учения лорда Редстока и вступила в секту «пашковцев». На портрете у неё чётки с крестом. Кстати, она, по-видимому, имела от рождения проблемы с ногами. Я не смог выяснить, что это было за заболевание, но она не всегда была в коляске, хотя, похоже, что периодически ей приходилось ей пользоваться. Она начала тратить колоссальные деньги на благотворительность. Кстати, основатель секты Пашков, перепробовав всё, что мог попробовать состоятельный человек, и побывав во всех «злачных» точках города, впал в крайнюю степень религиозности и в своём господском доме в центре Петербурга, где мог присутствовать император, устраивал молельные стояния, где соседствовали высшие аристократы и самые бедные члены общества. Сама Гагарина в своём имении основала школу, помогала организовывать заведения, где крестьяне могли работать и зарабатывать деньги, вела колоссальную работу по поддержке населения. Она дожила до революции, дожила до 1923 года. Кстати, уже в 1918 году добровольна отдала всю землю своего имения советскому государству. Ей, кстати, даже позволили оставить экипаж с лошадью. Тоже любопытный женский персонаж из нашей коллекции – родилась при Николае I, а скончалась при Ленине.
Спасибо большое за внимание!
А.Р.: Спасибо большое, Сергей! Потрясающе интересные истории. Прикоснулись к эпохе и к феномену коллекционирования. Ваша семья как раз является примером таких вдумчивых коллекционеров, коллекционеров-учёных.
До новых встреч!
Ольга Журавлёва: Спасибо за такой абсолютный тест-драйв! Обсудим, в каком формате продолжить проект.
Москва, Щетининский переулок, дом 10, стр. 1
Авторы фотографий Ксения Московкина и Алексей Сидельников
Мужской клуб и коллекционеры. Музей В.А. Тропинина
Коллекционирование – дело семейное. Татьяна и Сергей Подстаницкие
Портрет генерала Чаплица в Третьяковской галерее
Способ и образ (Музей Тропинина)
Сибиряки в Москве (Музей Тропинина)
__________________
