Третьяковская галерея 10 июня открывает выставку работ Карла Брюллова «Рим-Москва-Петербург». 170 работ охватывают время творчества ма́стера, несомненно являющимся одним из столпов русского художественного Олимпа. В ожидании выставки поговорим о полотнах, которые можно будет увидеть.
Карл Брюллов (1799-1852) очень свободолюбив. И не потому, что он из семьи русских немцев, не потому, что он получил медаль при окончании Императорской Академии художеств и пенсионерскую поездку в Италию, не потому, что на него обратило внимание Общество поощрения художников (не путайте с сегодняшним ОПХ), не потому, что он знаком с А.С. Пушкиным и дружил с В.А. Тропининым и др. А дело в том, что у него появился собственный растущий круг заказчиков, обеспечивающий стабильный доход. А заказчики художника не бывают из числа простых людей. Но остались и обязательства, которые его напрягали. И он смог ОПХ послать куда подальше, но понимание, что эту картину ждёт император — заставляет работать. А нужна картина на историко-героическую тему. Это напоминает сегодняшние предписания сделать что-нибудь к какой-то важной дате, когда и сделать вроде как надо, и могут заплатить, но как же это делать не хочется! Ну и работа бодро начинается, делаются наброски, потом откладывается, затягивается, всё в ней выходит с трудом и забывается с надеждой, что никто и не вспомнит.
Для Брюллова такой картиной стала «Осада Пскова польским королём Стефаном Баторием в 1581 году», которая находится в коллекции Государственной Третьяковской галереи в Москве.
Успех картины «Последний день Помпеи» 1833 года бодрил. Она понравилась практически всем видевшим её в Италии и в России. Идея восстановить погибший под пеплом город принесла дивиденды: получен навык общения с власть предержащими, заведены полезные знакомства, получены навык подготовки работы с историческим материалом и опыт работы с огромным полотном (размер «Помпеи» 456,5 × 651 см). Так что взяться за картину почти такого же размера и общего исторического направления можно было при соответствующей подготовке. А мастерства художнику было не занимать.
Красивые виды Пскова с легендами о русской победе выглядели вполне достойно и внушали надежду на успешное выполнение работы. Но работа не пошла. Причём почти сразу. А полотно нужно наполнять героями, декорациями, идеями. Хорошо принятое публикой принято повторять. Горящий небосвод «Помпеи» повторить не придётся, но можно взорвать одну из башен Пскова и эффектно её порушить. Брюллов — не Шилов, не забывает о заднем плане: небо, облака. Так что башню вверху центра композиции тоже удалось взорвать очень эффектно. Там даже что-то загорелось. Кстати, это может быть Покровская башня Псковской крепости, захваченная осаждавшими и взорванная русскими.
Иван Грозный, русская дружина, православные герои, поляки, многократно штурмующие стены, где-то венгерская артиллерия… Куча информации. Но артиллеристы всегда далеко, а красивые и сверхслаженные польские гусары не умеют штурмовать стены. Поляки вообще мощнейшие кавалеристы и осады не их конёк в принципе. Но придумается что-нибудь. И вот уже бородатые воины (это русские) бодро давят усатых (это уже поляки), а женщины вдохновляют и поддерживают псковичей. И женщины и находящиеся рядом воины изображены очень вдохновенно.
Искусствоведы любят разбить картину на части и вникать в них, создавая понимание фрагменту. Это позволяет более глубоко исследовать саму картину, но иногда является способом лучше увидеть проблемы, которые заслонены именем художника.
Делим полотно на четыре части.
Смотрим начиная с левого нижнего угла полотна — лучшей части картины. Наверное то, что здесь женщины, для автора было особенно привычно. Здесь желание показать страдания, боязнь, переживание, надежда и, после многих лет в Италии, привычно выведенные рукой римского типа «брюлловские» лица. Но даже в них автор не смог показать какой-то проблеск души, как во «Всаднице» (девочка рядом с конём и всадницей нравится больше) или портрете Ю. Самойловой, удаляющейся с бала.
Левая верхняя часть — духовенство. В центре чернец (монах) с крестом в руке верхом на резко приостановившем ход коне. Духовенства, поддерживающего воинов, получилось больше, чем сражающихся, что не противоречит представлениям и актуально в любое время. При этом религиозный пафос должен вдохновлять зрителей, пусть массой духовенства и хоругвей, но не вышло — всё есть, но силы воздействия, как, например в Суриковской «Боярыне Морозовой», нет! Возможно не успел дожать эту тему, зафиксировав общую идею? Да и просто впечатление как от агитационных картинок Первой мировой войны с Козьмой Крючковым — подвиг, но изображение близкое к лубочному.
Правая верхняя часть — это само сражение. Оно выполнено по всем правилам журнала «Мурзилка»: должно быть понятное действие, не пугающее и победное. Псковичи, бодро маша секирами, пленных не берут, а в проёме толстенный стены шинкуют злодеев по чём зря (но это тоже изображено не страшно). Снова обращает внимание на лица — не брюлловские, а… а какие-то вообще посторонние.
Правая нижняя часть — враги бегут, повержены и молят о пощаде. Тут всё понятно. Это самая неинтересная часть картины, хотя видны антикварные предметы.
По всей видимости Брюллову перед началом работы показали не только Псковскую крепость, но и несколько старых костюмов и возможных предметов вооружения, которыми он снабдил всех, кого смог. Но нужно ещё знать, как держать оружие, как и куда с ним бежать. Рисовал словно кто-то другой. Зафиксированные движения рук и ног, лица, повороты голов — всё какое-то вымученное. Просто школьное и даже не эскизное.
И вот это всё изобразив, отойдя от получившегося подальше, прищурившись на холст, Брюллов вдруг страшно захотел работать над чем-то другим. 24 метра холста подсохли и в итоге были скручены в рулон до поры до времени, все деревянные конструкции, поддерживающие полотно, разобраны. Представьте, что несколько лет дамокловым мечом в мастерской висела обязанность работать над тем, что не легло на сердце. Так бывает и с эти ничего не поделаешь. Может просто муза не очень разбиралась в Ливонской войне…
А может просто художник сумел понять тщетность своих попыток воплощения картины в получающемся виде. Он ожидал эффект равный «Помпее», эффект, противоположный её «стихийному бедствию», как сказала Алла Верещагина, но тут силы не чувствуется. Нет того накала, огня, души. Хотя и есть свойственное ему буйство красок. Позже этой темы, но со стороны ви́дения поляков, коснулся художник Ян Матейко, у которого получилось очень художественно.
И нужно помнить, что даже к успешному окончанию «Последнего дня Помпеи» он продирался через самого себя, через своё желание переключиться на другие работы, стараясь чтобы они не были надоевшими, но кормившими автора портретами. Собственно, это происходило в Брюлловым не один раз.
Ну и в заключение ещё один важный момент. Карл Брюллов — чёткий последователь романтизма. А работа над «Осадой Пскова…» пришлась на 1839-1843 годы. Приблизительно это время возникновения, развития и, что самое важное, принятия зрителями работ, выполненных в «барбизонской манере», то есть зарождение импрессионизма, в котором Брюллову не было места. Видел ли он работы барбизонцев? Знал ли об отношении к ним зрителей? Как он оценивал новую манеру рисования? Я не знаю. Мог и знать и видеть, но, наверняка, не поддержал бы. Хотя как знать.
Сегодня всё это кажется таким простым, но тогда представить подобный слом вековых традиций было очень сложно. Это просто трагедии для художников и для зрителей, когда меняются устои, рушится базис понимания живописи. Может быть Карл Брюллов и умер рано и от этого, а не только от простуды при работе над росписью купола Исаакиевского собора, оставив всё доделывать Петра Басина ну и своих «романтических» последователей, вроде Семирадского, Флавицкого и т.д. и не взлетевшего в сонм великих Фёдора Бру́ни?
Но как результат у нас две картины: одна не законченная в Московской Третьяковке, а вторая — эскиз в Русском музее в Питере, но эскиз руки Брюллова. Зрители выиграли вдвойне.
Так что планируем поход в Государственную Третьяковскую галерею и составляем своё мнение!
Писать о Ливонской войне и о том, кто такие Стефан Баторий (кстати, он родился в Трансильвании), Иван Шуйский, Симеон Бекбулатович и т.д. не буду. Про них прочитаете в книгах.
Алексей Сидельников
Третьяковская галерея
Москва. Крымский Вал, 10, залы 60-62
10 июня 2025 г. – 18 января 2026 г.
Купить билет в Третьяковскую галерею
__________________
