Сын казака, казак…

Вашему внима­нию иссле­дова­ние С.Н. Голо­ви­на двух порт­ре­тов, кото­рые най­дены за­ве­дую­щей отде­лом за­ру­беж­ного искусства Нацио­наль­ного художе­ст­венного музея Рес­публики Беларусь, храни­телем кол­лекций евро­пейской живописи, графики и скульптуры Светланой Ивановной Прокопьевой и введены в научный оборот. Материалы С.И. Прокопьевой поз­волили С.Н. Головину провести допол­нительное иссле­дование, опи­раясь на исто­рико-пред­метный метод атрибуции произ­ведений порт­ретной живописи, результатом которого стали новые сведения, увели­чиваю­щие знания об изобра­жён­ных на портретах людях авторства Ивана Фомича Хруцкого.

Совместное решение задачи час­то при­­водят к си­нер­гети­ческому эффекту, когда мы получаем мак­сималь­ный результат. Находка С.И. Прокопьевой дала возможность С.Н. Головину соб­ственной пере­атри­буцией вос­ста­но­вить уте­рянные и за­бы­тые имена.

О причинах и следствиях

(переатрибуция парных портретов кисти Ивана Фомича Хруцкого из частной коллекции в Германии)

«Платон мне друг, но истина дороже»
Сократ

 «И опыт, сын ошибок трудных»
А.С. Пушкин

 «Сын казака, казак…»
М.И. Цветаев

1 декабря 2024 года на страницах нашего Журнала должна была быть опубликована статья «Неожиданное знакомство» за авторством заведующей отделом зарубежного искусства Национального художественного музея Республики Беларусь, хранителя коллекций европейской живописи, графики и скульптуры Светланы Ивановны Прокопьевой. Однако же, пришлось отменить публикацию этого материала, но обо всем по порядку.

–––***–––

Итак, изначально увидев в тексте, посвященном атрибуции парных портретов кисти живописца, академика Императорской Академии художеств Ивана Фомича Хруцкого (1810 – 1885), прекрасно исполненный мужской портрет, мне захотелось искренне порадоваться за успех редакции нашего Журнала, сумевшей привлечь нового автора с интересным материалом. Однако, привычка, согласно известному афоризму Козьмы Пруткова, не верить написанному на клетках со слонами, едва не сыграла со мной злую шутку. К счастью, в этот раз любопытство победило намерение прочитать статью в более удобное время, а взгляд упал на фразу:

«Согласно мундиру, изображенный принадлежал Главному управле­нию путей сообщения и публичных зданий – в 1809 – 1865 годах центральному государственному учреждению в Российской империи».

Собственно, далее разбирать материал не имело смысла: изначальная довольно-таки грубая ошибка с определением униформы, в свою очередь, привела к цепочке неверных выводов, с закономерным финалом – персоны генерал-майора Корпуса инженеров путей сообщения барона Фёдора (Фридриха) Карловича Притвица (Friedrich Carl von Prittwitz und Gaffron; 1798 – 1849) и его супруги – Катерины Марии Вильгельмины Элизабет, урождённой баронессы фон Розен (1802 – 1875), не имеют абсолютно никакого отношения к семейной паре, запечатле­нной на портретах.

Мое обращение к Главному редактору с разъяснением ситуации привело к тому, что им было принято решение временно отложить «Неожиданное знакомство».

Предо мной теперь же стояла задача иного рода: необходимо было, в кратчайший срок разобраться с атрибуцией портрета, ставшим на время вновь неизвестным. По моему первоначальному предположению, каких-либо трудностей с иденти­фикацией униформы, а также наград (стоит упомянуть, что как раз именно награды в материале Светланы Прокопьевой были определены в значительной степени верно), не должно было возникнуть. Но вот сам процесс поиска персонажа мог затянуться на достаточно длительный срок.

И только лишь неимоверной удачей, да волей проведения (ибо чем-то иным затруднительно объяснить произо­шедшее далее) удалось, менее, чем в один час, ответить на все интересующие вопросы…

В эпоху Благословенного царствова­ния Императора Николая I трудно было найти в России достойного человека, не носящего мундир. Сотни и тысячи мундиров, тысячи и десятки тысяч мельчайших изменений деталей униформы, пуговиц, петлиц, выпушек и прочей «скалозубовщины», чья строгость и подробность регламентации, особенно касательно военной сферы, доходила порой до абсурда, в совокупности с бессмертным трудом Александра Васильевича Високватова (1804 – 1858) «Историческое описание одежды и вооружения Российских войск»[1], подарили современным отечественным униформологом уникальнейшую возможность определять запечатленные на портретах мундиры с очень высокой точностью. В том же случае, если на портрете запечатлен офицер конкретного полка в полной парадной форме, задача упрощается многократно, ибо на помощь сразу приходит целый комплекс подсказок.

Два портрета И.Ф. Хруцкого в частной коллекции (Германия)

• Портрет подполковника Ата­манского Его Императорского Высочества Наследника Цесаре­вича полка Афанасия Акимовича Карпова 7-го. Художник Иван Фомич Хруцкий. Холст, масло, 73 х 60 см). 1842 год. Подпись и дата «И. Хруцкiй. 1842». Частное собрание (Германия). Ранее: портрет неизвестного; Портрет барона Фёдора (Фридриха) Карловича Притвица. Введён в научный оборот С.И. Прокопье­вой. Атрибуция С. Н. Головина
•  Портрет Вассы Александровны Карповой, урождённой Рубаш­киной. Художник Иван Фомич Хруцкий. Холст, масло, 73 х 60 см). 1842 год.  Подпись и дата в две строки: «И. Хруцкiй / 1842». Частное собрание (Германия). Ранее: портрет неизвестной; Портрет Катерины Марии Виль­гельмины Элизабет, урождённой баронессы фон Розен. Введён в научный оборот С.И. Прокопье­вой. Атрибуция С.Н. Головина

• Портрет подполковника Ата­манского Его Императорского Высочества Наследника Цесаре­вича полка Афанасия Акимовича Карпова 7-го (фраг­мент). Худож­ник Иван Фомич Хруцкий. Холст, масло, 73 х 60 см). 1842 год. Подпись и дата «И. Хруцкiй. 1842». Частное собрание (Германия). Ранее: портрет неизвестного; Портрет барона Фёдора (Фридриха) Карловича Притвица. Введён в научный оборот С.И. Прокопьевой. Атри­буция С.Н. Головина
•  Портрет Вассы Александровны Карповой, урождённой Рубаш­киной (фрагмент). Художник Иван Фомич Хруцкий. Холст, масло, 73 х 60 см). 1842 год.  Подпись и дата в две строки: «И. Хруцкiй / 1842». Частное собрание (Германия). Ранее: портрет не­из­вестной; Портрет Катерины Марии Виль­гельмины Элизабет, урождённой баронессы фон Розен. Введён в научный оборот С.И. Про­копье­вой. Атрибуция С.Н. Головина

• Портрет подполковника Ата­манского Его Императорского Высочества Наследника Цесаре­вича полка Афанасия Акимовича Карпова 7-го (фрагмент). Художник Иван Фомич Хруцкий. Холст, масло, 73 х 60 см). 1842 год. Подпись и дата «И. Хруцкiй. 1842». Частное собрание (Германия). Ранее: портрет неизвестного; Портрет барона Фёдора (Фридриха) Карловича Притвица. Введён в научный оборот С.И. Про­копье­вой. Атри­буция С.Н. Головина
•  Портрет Вассы Александровны Карповой, урождённой Рубаш­киной (фрагмент). Художник Иван Фомич Хруцкий. Холст, масло, 73 х 60 см). 1842 год.  Подпись и дата в две строки: «И. Хруцкiй / 1842». Частное собрание (Германия). Ранее: портрет неизвестной; Портрет Катерины Марии Виль­гельмины Элизабет, урождённой баронессы фон Розен. Введён в научный оборот С.И. Про­копье­вой. Атрибуция С.Н. Головина

• Фрагмент портрета подпол­ковника Атаманского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка Афанасия Акимовича Карпова 7-го с подписью художника Ивана Фомича Хруцкого и датой. Подпись и дата «И. Хруцкiй. 1842».
• Фрагмент портрета Вассы Александровны Карповой, урож­дённой Рубашкиной с подписью художника Ивана Фомича Хруцкого и датой. Подпись и дата в две строки: «И. Хруцкiй / 1842».

Взять хотя бы тот самый портрет кисти Ивана Фомича Хруцкого (1810–1885), датированный 1842 годом (парный женскому портрету), ставший причиной создания данного материала. Вот лишь основные детали униформы, запечатлённые на нем:

1. Однобортный мундир казачьего покроя (куртка) – без пуговиц по борту, построенный из светло-синего сукна, дополненный парными вышитыми серебря­ными петлицами на воротнике (петлицы должны быть и на обшлагах, которые на полотно не «поместились»);
2. Серебряные эполеты кавале­рийского образца с чешуйчатой «шейкой» и тонкой бахромой, а также с тремя золотыми звёздочками, обозначающими чин подполковника. Государст­венный герб на эполет­ной пуговице не просматривается;
3. Лядуночная перевязь голубого сафьяна с тремя рядами серебряного галуна;
4. Серебряные пистолетные шну­ры, обвитые вокруг шеи и продетые под правым эполетом;
5. Высокая чёрная смушковая шапка с выкидом из светло-синего сукна, серебряным гербом и серебряной же лентой с надписью: «За Варшаву 25 и 26 августа 1831 года»;
6. Офицерский шарф (пояс).

Можно упомянуть еще о таких мелочах, как вышитые канителью серебряные контр-погончики, благо­даря которым эполет крепился к мундиру, пряжки, запряжники и наконечники ремня лядуночной перевязи… но действительно нет смысла погружаться в такие дебри, так как конкретно в этом случае они не несут в себе необходимой для атрибуции информации.

Перечисленных же элементов вполне достаточно для того, чтобы убедиться, перед нами штаб-офицер, а именно подполковник, либо гвардейского казачьего полка, либо же казачьего полка, шефом которого состоит Августейшая особа. Расцветка униформы позволяет окончательно в только одном возможном варианте – Казачий Атаманский Его Импера­торского Высочества Наследника Цесаревича полк.

Атаманский казачий полк, то есть полк атамана Войска Донского, был сформирован в 1775 году при Импе­ратрице Екатерине II[2]. 2 октября 1827 года Император Николай I назначил шефом Атаманского Казачьего полка своего сына – Наследника Цесаревича Великого Князя Александра Николаевича (будущего Императора Александра II)[3]. В связи с чем, полк стал именоваться Казачьим Атаманским Его Императорского Высочества Наследника полком[4].

• Портрет Наследника Цесаревича Великого князя Александра Николаевича в мундире Атаманского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка. Художник Иван Андреевич Винберг по оригиналу Франца Крюгера. Кость, акварель, 8,5 x 11 см. (овал). 1834 – 1836 годы. Собрание Татьяны Удрас
• Портрет Наследника Цесаревича Великого князя Александра Николаевича в мундире Атаманского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка. Холст, масло. 88,2 x 69,2 см. 1833 год. Художник Франц Крюгер (Franz Krüger) (?). Аукцион «Important Russian Art» от 26 ноября 2018 года Аукционного дома «Christie’s», Лот № 23. Происходит из собрания княгини Палей в Царском Селе.

Портретов казачьих офицеров первой половины XIX века до наших дней сохранилось относительно мало. Некоторое их количество хранится в Музее Лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка[5] и в Новочеркасском музее истории донского казачества, целый ряд портретов генералов – героев Отечественной войны 1812 года представлен в Военной галерее Зимнего дворца Эрмитажа[6], другие разбросаны по крупным столичным и небольшим региональным музеям, а также частным коллекциям. В основном, «казачий» иконографический корпус второй четверти XIX века представляет собой подборку портретов Лейб-гвардии Казачьего полка, чьи офицеры имели возможность портретироваться у лучших столичных художников, а также заслуженного казачьего генералитета, имевшего материаль­ную и физическую возможность заказать себе столь дорогостоящее удовольствие, как живописный портрет.

Тогда как портретов офицеров Атаманского полка на рассмат­риваемый период, на вскидку, вспомнить вообще не удалось (что, разумеется, совершенно не означает их абсолютное отсутствие). Тем интереснее и важнее с исторической точки зрения представляется тот самый портрет подполковника, датируемый 1842 годом.

А вот известное полотно художника Адольфа Ивановича Гебенса (Adolph Jebens; 1819 – 1888), на котором запечатлены чины этого полка, датируется 1857 годом[7] и относится уже к совершенно другой униформологической эпохе – к ранним годам царствования Императора Александра II, в правление которого, его подшефные Атаманцы получат 8 сентября 1859 года права Молодой Гвардии[8], и с того времени будут именоваться: Лейб-Гвардии Атаманским Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полком. 17 апреля 1878 года полк был уравнен в правах с полками Старой Гвардии[9].

В качестве же образцового примера ношения мундира Атаманского полка как раз можно привести портреты его шефа – Наследника Цесаревича Великого князя Александра Николаевича. Справедливости ради, стоит упомянуть, что эти портреты все же датируются 1830-ми годами, но и изменения, произошедшие в униформе полка до 1842 года не столь значительны.

В 1831 году для офицеров Атаманского полка была введена лядунка (патронная сумка) нового образца, которая крепилась к голубой лядуночной перевязи, обшивавшейся тремя рядами серебристого галуна[10], в 1838 году она была заменена патронташем[11].

Характерно, что на портретах Наследника Цесаревича лядуночная перевязь украшена фигурной бляхой, представляющей собой изображение военных трофеев и предназначенной для крепления цепочек с протравниками (приспособления для прочистки затравочного отверстия у огнестрельного оружия, в данном случае – пистолетов с кремневым замком), а также серебряным вензелем правящего Императора в синем эмалевом поле, окруженном серебряным венком, под Императорской же короной. Тогда как перевязь на портрете подполковника лишена этих безусловно эффектных, но излишне дорогих и непрактичных декоративных элементов.

В 1838 году на шапках были отменены этишкеты (подвесы)[12]. На ранних портретах Наследника Цесаревича они еще присутствуют, но на портрете подполковника отчетливо видно, что место крепления этишкета пусто, что дополнительно подтверждает датировку портрета. Кроме того, тем же днем, на шапки был введен герб нового образца[13] (над ним крепилась лента с надписью: «За Варшаву 25 и 26 августа 1831 года», пожалованная Атаманскому полку в конце 1831 года[14]), верхняя часть которого как раз виднеется на разбираемом портрете, а также пистолеты кавалерийского образца, к коим офицерам полагались серебряные шнуры[15]. Вполне вероятно, что именно с заменой старых пистолетов с кремневыми замками на пистолеты с замками капсюльного типа, связано «отмирание» блях с протравниками, ставших теперь более декоратив­ными, нежели функциональными элементами.

Наконец, еще с 7 августа 1829 года Атаманскому полку были присвоены особые эполеты, так называемого «кавалерийского образца»[16]. Их поле представляло собой выгнутую металлическую окружность, а «шейка» состояла из нескольких наложенных друг на друга полукруглых пластин с фигрурным вырезом, создававших в собранном виде подобие чешуи. Нельзя не отметить, что на данный момент некоторыми исследователями (к примеру, А.В. Кибовским) утверж­дается, что у таких эполет изначально было четыре витка, а в «Истори­ческом описании…» содержится ошибка[17]. Если для Гвардии это подтверждается, в первую очередь, документально, то проведённый автором данного материала анализ иконографических изображений армейских кавалерийских офицеров, созданных в период 1827 – 1837 годов, показывает, что их эполеты могли состоять и из трёх, и из четырёх витков. Впрочем, эта тема для отдельной, более подробной публикации…

Пара подлинных эполет Атаманского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка, как раз нужного периода, хранится в собрании Государственного Истори­ческого музея в Москве[18].  Отсутствие звездочек и толстая бахрома на них свидетельствует о чине генерала от кавалерии (т. н. «полный» генерал). Обращает внимание, хорошо сохранившийся цвет голубого (светло-синего) подбоя.

На шее подполковника живописец Хруцкий запечатлел крест ордена Святого Станислава II степени образца 1831 года[19]. Прорисовка знака с «высокими» двуглавыми орлами свидетельствует о том, что сам знак, с высокой долей вероятности, был создан в 1831 – 1836 годах в мастерской выдающегося ювелира, поставщика Капитула Орденов Эммануила-Георга фон Паннаша (Emanuel Georg von Pannasch; 26.09.1773 – 17.10.1836). Для сравнения не лишним будет привести фотографии сохранившегося орденского Станиславского креста этого периода, в данном случае, IV степени.

Наградная колодка подполковника составлена из:

— Ордена Святого Владимира IV степени с бантом;
— Ордена Святой Анны III степени, также с бантом,
— Серебряной медали «За Турецкую войну 1828 – 1829 годов» на Георгиевской ленте и
Серебряной медали «За взятие приступом Варшавы» на ленте ордена «Virtuti Militari»;
— В конце колодки помещен Знак Отличия Военного Достоинства IV или III степени – точнее определить по живописному полотну степень из-за степени детализации и прорисовки затруднительно.

Примечательно, что наградная колодка собрана на невысоком основании, представляющим собой прямоугольник из металла или толстого картона, чья боковая сторона, контрастно отличающаяся от цвета Владимирской ленты, не ушла от внимания художника.

Бросается в глаза необычная форма и размер креста ордена Святого Владимира – он явно значительно больше, чем соседний крест ордена Святой Анны. Разницу в размере нельзя списать на эффект перспективы хотя бы потому, что горизонтальный луч Владимирского креста лежит на уровне с центральным медальоном Аннинского креста. Кроме того, центральный медальон Владимирского креста неестественно велик для знаков, изготовляемых во второй четверти XIX века. Все перечисленное свидетельствует лишь о том, что в колодке подполковника крест ордена Святого Владимира раннего образца[20]. Можно предположить, что таковой знак ему был выдан Капитулом от предыдущего кавалера (после смерти кавалера знаки орденов сдавались обратно в Капитул и либо переплавлялись, либо выдавались заново новым кавалерам)[21]. Но, учитывая то, насколько казачьи офицеры были привержены традициям, можно выдвинуть следующую версию: именно этот орденский крест был передан кавалеру, после его награждения орденом (но ни в коем случае не стоит трактовать сказанные слова, как предположение о самовольном ношении орденского знака, на который у офицера не было бы прав), «в наследство» от своего отца или старшего брата. Впрочем, стоит оговориться, что это действительно, не более, чем предположение.

Два «боевых» петличных ордена и один шейный, скорее всего, за заслуги в мирное время – достаточно стандартный набор для доблестного Николаевского служаки 30-х 40-х годов. Отсутствие же Знака Отличия Беспорочной службы для казачьего офицера – отнюдь не удивительно, в зачет для получения «пряжки» шел не весь календарный срок службы, а только действительная служба, за множеством различных вычетов[22].

Задача найти штаб-офицера полка с таким набором наград, зная конкретный год, не представлялась неразрешимой. Но, срочность ситуации, не было никакой возможности обратиться к архивным источникам, к примеру, попробовать поискать списки офицеров полка в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА). Оставалось уповать на всеобъемлемость источников, опубликованных в интернете и ту самую исследовательскую удачу, без которой невозможно себе представить ни одно успешное исследование.

План поиска был следующим: для начала просмотреть имеющиеся в наличии «Списки подполковникам по старшинству» за 1838[23] и 1844[24] года, выявив среди них всех подполковников, имеющих хоть какое-то отношение к казачеству и произведенных в этот чин до 1842 года (дата написания портрета) включительно, а также «Список полковникам по старшинству», также за 1844[25] год, выписывая всех казачьих полковников, произ­ведённых в чин не ранее 1842 года. Смотреть же «Списки майорам по старшинству» (в них также печатались и приравненные к майорскому чину войсковые старшины), наоборот, не имело смысла, так как самый ранний из опубликованных в Интернете списков датируется 1844 годом, когда неизве­стный, запечатлённый на портрете, точно был подполковником.

Далее же было необходимо провести сверку получившихся списков «кандидатов», а потом и биографический поиск, отсеяв неподходящих по наградам, месту службы, внешности (в случае наличия портрета) и т.д.

Дополнительно, не лишним представлялось перебрать все Высочайшие приказы, касающиеся производства в чины и отставки офицеров Атаманского полка за 1842 и соседние года[26], а также переводов и прикомандирования в этот полк офицеров из других полков. Не помешало бы и обращение к его «полковой истории», изданной в 1900 году и носящей название: «Атаманская памятка. 1775 – 1900. Краткий очерк истории Лейб-Гвардии Атаманского Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полка»[27]. Некоторые «полковые истории» содержат в себе полные списки всех офицеров, когда-либо служивших в этих полках, при этом, подчас, с указанием имеющихся у тех офицеров орденов или даже вообще всех наград. К сожалению автор труда – подъесаул (на тот момент) Лейб-гвардии Атаманского полка Петр Николаевич Краснов (1869 – 1947) не поместил в своем труде такого списка.

От внимательного читателя, само собой, не ускользнул неприятный факт, что прекрасную «полковую историю» Атаманцев составил тот самый атаман Краснов, ставший в годы Великой Отечественной войны гнуснейшим предателем и колла­бора­цио­нис­том и запятнавший свое имя позорным инициативным сотруд­ничеством с властями Третьего Рейха. Важно напомнить, что, в конечном итоге, «подвиги» Краснова привели его к вполне закономерной виселице, оборвавшей 16 января 1947 года, по решению Военной коллегии Верховного Суда СССР, жизнь когда-то талантливого и подающего большие надежды казачьего офицера-гвардейца. 

Но и ввиду отсутствия списка офицеров расстраи­ваться тоже было рано; в некоторых «полковых историях», непосредственно в тексте, или же отдельно, в приложениях, приводились списки офицеров, награждённых за сражения и / или участие в кампаниях боевыми орденами, а иногда просто упоминались фамилии отдельных офицеров, сыгравших какую бы то ни было роль в жизни своего полка. Кроме того, в «полковых историях» могли указываться важные даты, описываться события полковой жизни, полковые традиции и обычаи, перечисляться изменения в униформе, в том числе и неформальные, незакрепленные в официальных документах, да и ряд других, не очевидных на первый взгляд, аспектов, способных дать если не прямые, то хотя бы косвенные подсказки и позволяющие более подробно вникнуть во все, что связанно с конкретным интересующим полком.

Одним словом, упустить из поля зрения столь полезный источник было бы непрос­тительной ошибкой. Но действительность превзошла все самые смелые ожидания: на 139 странице «Атаманской памятки» была помещена репродукция того самого портрета! В первые мгновения в это даже было трудно поверить – хотелось воскликнуть: «Так не бывает!». И всё же, портрет действительно был опубликован, да ещё с подписью: «Полковник Афанасий Акимович Карпов»[28].

Фактически, поставленная зада­ча по поиску неизвестного была решена. Теперь же дело оставалось за малым: необходимо было проследить биографию А.А. Карпова и убедиться, что при составлении «полковой истории» также не было допущено ошибки. Биографические данные, на удивление, также без труда нашлись в издании четвертьвековой давности за авторством С.В. Корягина: «Рубашкины и другие. Серия „Генеалогия и семейная история Донского казачества“»[29], причём, они включают в себя еще и ценные сведения из послужного (формулярного) списка[30]. Составленное на основании этого источника, допол­ненное и несколько перерабо­танное жизне­описание Афанасия Акимовича Карпова приводится далее.

АФАНАСИЙ АКИМОВИЧ КАРПОВ (19.10.1801 или 1797 – 01.07.1856) – родился 19 октября 1801 года (по другим данным в 1797 году) [31] и был четвертым из доживших до взрослых лет сыновей Акима Акимовича Карпова (1767 – 1837) и дочери штаб-офицера Марфы Васильевны Иловайской (ум. 1854)[32].

Отец Афанасия Акимовича – герой войн с турками, Отечественной войны 1812 года и Заграничных походов Русской Армии 1813 – 1814 годов, участник множества битв и сражений, генерал-лейтенант Войска Донского, один из основателей и командиров казачьей донской артиллерии Аким Акимович Карпов (1767 – 1837), пожалованный 3 июня 1813 года орденом Святого Георгия III класса:

«В награду за отличную храбрость и мужество, оказанные в сражении против французских войск 4 – 6 ноября 1812 года под Красным»[33],

был удостоен чести попасть в число русских полководцев, чьи портреты размещены в Военной галерее Зимнего Дворца[34]. Благодаря этому, имеется прекрасная возможность сравнить схожесть его внешности и внешности его сына, запечатленного на портрете из частного немецкого собрания, дополнительно убедившись в верности атрибуции.

Афанасий Акимович Карпов был произведен в урядники – 12 января 1808 года, а 16 марта 1812 года, будучи 16-ти лет от роду, в первый казачий офицерский чин хорунжия[35]. С 12 марта 1815 года продолжил свою службу, в Казачьем полку Карпова, в Молдавии, нёс кордонную службу по Дунаю и берегам Чёрного моря, а с 1817 года – по реке Прут. 6 июня 1818 года был переведен в полк Харитонова, в Виленскую губернию, исполнял службу по границе с Пруссией. 18 октября 1821 года он получил производство в сотники, а 13 июня 1824 года в есаулы. С 13 июня 1825 года вновь в полку Карпова, в Бессарабии, продолжил нести кордонную службу по турецкой границе. Принял участие в Русско-турецкой войне 1828 – 1829 годов, был в действительных сражениях при Шумле, Варне, Силистрии; за отличие в деле 8 июля 1828 года награждëн орденом Святой Анны III степени с бантом[36]. За Турецкую войну был удостоен одноименной серебряной медали на Георгиевской ленте.

24 июня 1829 года Карпов был переведен в Атаманский полк, в котором прослужил по 10 мая 1846 года. В 1830 году он нес службу по реке Днестр, а в следующем 1831 году участвовал в кампании по подавлению Польского восстания, был в ряде действительных сражений, в том числе при взятии русскими войсками Варшавы (серебряная медаль в честь этого события как раз располагается в наградной колодке на портрете). 19 апреля 1831 года, за отличие в деле в Граховских полях, был удостоен чина войскового старшины, а за отличие в сражении в деле при Замостье награждëн Орденом Святого Владимира IV степени с бантом[37]. Также за польский поход получил Знак Отличия Военного Достоинства III степени[38].

В мирное время, за отличие по службе 6 декабря 1836 года получил орден Святого Станислава II степени, к которому 6 декабря, но уже 1842 года, была пожалована Императорская корона[39]. 22 октября 1837 года Карпову следует производство в подполковники[40]. В соответствующем списке он числится с припиской: «Карпов 7-й»[41].

Производство в следующий полковничий чин состоялось 3 октября 1843 года[42]. И в том же году ему был пожалован Знак Отличия Беспорочной службы за XV лет на Георгиевской ленте[43]. Через четыре с половиной года службы в полковниках, 20 марта 1848 года, Карпов получает под свое командование 44-й Донской казачий полк. Однако, всего спустя восемь месяцев, 17 ноября 1848 года, Афанасий Акимович удостаивается назначения командиром Атаманского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка, которым ему предстоит прокомандовать на протяжении семи лет – до 14 апреля 1856 года[44].

За отличие по службе 20 января 1850 года полковник Карпов был награждëн орденом Святой Анны II степени[45], а 26 ноября того же 1850 года (по другим данным – 30 декабря[46]) – орденом Святого Георгия IV степени за выслугу 25 лет в офицерских чинах[47].

Здесь можно еще раз напомнить, что в первый офицерский чин Карпов был произведен 16 марта 1812 года. То есть, в случае непрерывной действительной службы, он мог бы получить Военный орден за выслугу лет не позднее 1837 года. Но в Статуте ордена Святого Георгия 1833 года был специально прописан пункт о том, как высчитывается выслуга лет на казачьей службе:

«… всех же прочих казачьих войск Офицерам считается к сей выслуге только та служба, которую они отправляют, находясь в составе действующих войск и на кордонах, равно как время переходов с родины к месту назначения по службе и обратно…»[48].

Кстати, любопытно, что в этом же Георгиевском Статуте был отдельный пункт о подсчёте выслуги лет для награждения орденом, посвященный именно офицерам Атаманского полка:

«Офицерам Гвардейских Казачьих войск и Атаманского Его Императорского   Высочества, Наследника, Цесаревича, полка, считается за действительную службу к выслуге Ордена Св. Георгия наличная их служба в составе войск Гвардейского Корпуса, и сверх того, время переходов с родины к месту расположения Гвардии и обратно»[49].

Иначе говоря, нет ничего совершенно удивительного в том, что свою награду Карпов получил только в 1850 году, спустя 38 лет с момента получения первого офицерского чина. И то, надо полагать, для получения «Георгия в петлицу» немалую роль сыграло положение все того же Статута 1833 года, по которому, он, как кавалер ордена Святого Владимира IV степени с бантом имел право на убавление из 25 летнего срока выслуги к получению ордена Святого Георгия – трех лет, а как кавалер ордена Святой Анны III степени с бантом – еще двух лет[50].

30 марта 1852 года полковник Карпов был произведен в чин генерал-майора[51], а позднее в этот же год он удостаивается Знака Отличия Беспорочной службы за XX лет[52]. В ходе Крымской войны 1853 – 1856 годов также командовал Лейб-гвардии Сводно-казачьим полком[53].

Скончался генерал-майор Карпов 1 июля 1856 года (на 55-м году жизни, если верить данным на памятнике), был похоронен в некрополе Донского монастыре в Москве[54]. До наших дней сохранился его надгробный памятник, надпись на котором гласит (в оригинальной орфографии):

Господи!
Прiими духъ мой съ миромъ.

Командиръ Лейбъ Атаманскаго
Его Императорскаго Высочества
Наследника Цесаревича Полка
Генералъ Маiоръ
Афанасiй Акимовичъ
КАРПОВЪ
Родился 1801 года 19 Октября
Скончался 1856 года 1 Iюля.

4 мая 1839 года Афанасий Акимович Карпов обвенчался с дочерью генерал-майора Александра Николаевича Рубашкина – Вассой Александровной, от которой впоследствии имел семерых детей:

— Александр, рожден 14 июля 1843 года;

— Петр, рожден 24 февраля 1848 года;

— Николай, рожден 14 сентября 1849 года;

— Екатерина, рождена 4 июня 1850 года;

— Надежда, рождена 25 августа 1853 года;

— Ольга рождена 25 августа 1853 года (?) и

— Сергей, рожден 25 сентября 1854 года[55].

Кроме того, известно, что в его родовом имении было 79 душ в Донецком округе, а в благоприобретëнном (то есть купленном им в течение жизни) – 64 души, также в Донецком округе; тогда как у его матери было еще 50 душ в Миусском округе[56]. Имение же его супруги находилось в слободе Городищенской-Сальской, ранее принадлежащей ее деду по материнской линии генерал-майору Дмитрию Мартынову[57].

Таким образом, все данные: униформа, награды, биографические сведения, внешнее сходство полностью подтвердили верность подписи к портрету, размещенной в «Атаманской памятке». Теперь уже не остается сомнений, что на парных портретах из частной немецкой коллекции запечатлены никак не генерал-майор Фёдор (Фридрих) Карлович Притвиц и Катерина Мария Вильгельмина Элизабет, урождённая баронесса фон Розен, а подполковник Атаманского Казачьего полка Афанасий Акимович Карпов 7-й и, соответственно, его законная супруга – Васса Александровна Карпова, урожденная Рубашкина (? – ?). Дополнительно можно уточнить датировку создания мужского портрета – не позже декабря 1842 года, когда Афанасию Акимовичу была пожалована отсутствующая на полотне Императорская корона к уже имеющемуся ордену Святого Станислава II степени.

На этом, в истории допустимо временно поставить точку. Возможно, впоследствии все же удастся более подробно узнать новые факты о портретируемых, проследить их биографию, выяснить происхождение портретов и ответить на ряд других сопутствующих и не менее интересных вопросов.

С уважением, Сергей Головин

Примечания

[1] Историческое описание одежды и вооружения Российских войск, составленное по Высочайшему повелению. [Ч. 1 – 30.]. / А. В. Висковатов. СПб.: В Воен. тип. 1841 – 1862.

[2] Краснов П. Н. Атаманская памятка. 1775 – 1900. Краткий очерк истории Л.-Гв. Атаманского Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полка. / П. Н. Краснов. СПб.: Тип. Исидора Гольдберга. 1900. – С. 7.

[3] Там же. С. XII.

[4] Там же.

[5] Музей Лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка в коммуне Курбевуа (Courbevoie), 12 bis rue Saint-Guillaume, департамент О-де-Сен, на северо-западе от Парижа, Французская Республика.

[6] Подробнее о портретах казачьих генералов из Военной галереи Зимнего Дворца см.: Подмазо А. А. Донские интриги? (К вопросу об отборе казачьих генералов для Военной галереи Зимнего дворца). // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. VII. / Сборник материалов. К 200-летию Отечественной войны 1812 года. М.: Труды ГИМ. 2008. –  Вып.179. – С. 236-245.

[7] Группа чинов Лейб-Атаманского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка. Художник Адольф Иванович Гебенс. Холст, масло, 57 x 66 см. 1857 год. Государственный музей-заповедник «Царское Село», Инв. № Ед-399.; Подробнее см. Введенский Г. Э. Армейских будней летописец. Художник А. И. Гебенс (1819 – 1888). СПб.: Атлант. 2006. – С. 98-99.

[8] Краснов П. Н. Указ. соч. С. XIV.

[9] Там же. С. XV.

[10] Историческое описание одежды и вооружения Российских войск, составленное по Высочайшему повелению. [Ч. 1-30.]. / А. В. Висковатов. 1841 – 1862. – Ч. XXIX. СПб.: В Воен. тип.  1862. – С. 14-15.; Рис. № 1099.

[11] Там же. С 17-19., Рис. № 1104.

[12] Там же. С. 18.

[13] Там же. Рис. № 1102.

[14] Там же. С. 14., Рис. № 1097.

[15] Там же. С. 19.

[16] Там же. С. 14.

[17] Кибовский А. В. «500 неизвестных». / А. В. Кибовский. М.: «Русские Витязи». 2019. – С. 80-83.

[18] Эполеты (парные) генерала от кавалерии по форме Лейб-Атаманского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полка. 17 х 11,5 см (без бахромы); бахрома: 6,5 см. 1837 – 1858 года. Государственный Исторический музей, Инв. №№: ТМ-1127/1, ТМ-1127/2 (№№ ГИМ: ГИМ 84077/19, ГИМ 84077/401).

[19] Подробнее историю введения этого ордена в российскую Наградную систему см.: Головин С. Н. Звезду Ивану Андреевичу! Орден Святого Станислава II степени в 30-х гг. XIX в. // Старый Цейхгауз. М.: «Русские Витязи». 2018. – № 3 / 79. – С. 16-23. Электронная версия: https://sammlung.ru/?p=32875.

[20] О различии знаков ордена Святого Владимира раннего и более позднего образца см.: Головин С. Н. «В чëм вся соль?» Атрибуция портрета неизвестного кисти художника П. П. Веденецкого. // Русские портреты XVIII – начала ХХ века. Материалы по иконографии. Выпуск IX. / Комитет по русской иконографии; [Сост. С. А. Подстаницкий]. М.: Фонд «Русские Витязи». 2020. – С. 167-180. Электронная версия: https://sammlung.ru/?p=45912.

[21] Подробнее см.: Бартошевич В. В., Судник Г. М. Не ищите их ордена (О судьбе орденских знаков полководцев Отечественной войны 1812 года). Бомбардир. СПб.: ВИМАИВиВС. 1996. – № 1(5). – С. 95-103.

[22] О правилах и тонкостях награждения этим знаком, к примеру, см. актуальный на рассматриваемый период «Высочайше утвержденный Устав о Знаке Отличия Беспорочной службы для военных и гражданских чиновников» от 10 марта 1837 года (ПСЗ-II. Т. XII. 1827. – Отд. I. – С. 151-164., № 10020.)

[23] Список подполковникам по старшинству. Испр. по 22 апреля. СПб.: В Воен. тип. 1838.

[24] Список подполковникам по старшинству. Испр. по 17 марта. СПб.: В Воен. тип. 1844.

[25] Список полковникам по старшинству. Испр. по 17 марта. СПб.: В Воен. тип. 1844.

[26] Высочайшие приказы о чинах военных. [СПб.]: [б. и.]. 1842.;

Высочайшие приказы о чинах военных. [СПб.]: [б. и.]. 1841.;

Высочайшие приказы о чинах военных. [СПб.]: [б. и.]. 1843.

[27] Краснов П. Н. Атаманская памятка. 1775 – 1900. Краткий очерк истории Л.-Гв. Атаманского Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полка. / П. Н. Краснов. СПб.: Тип. Исидора Гольдберга. 1900.

[28] Там же. С. 139.

[29] Корягин С. В. Рубашкины и другие. Серия «Генеалогия и семейная история Донского казачества». – Вып. 6. М: «Пробел». 1999.

[30] Послужной список за 1855 год. РГВИА Ф. 330. Оп. 55. Д. 466. Цит. по.: Корягин С. В. Рубашкины и другие. Серия «Генеалогия и семейная история Донского казачества». – Вып. 6. М: «Пробел». 1999. – С. 14.

[31] Корягин С. В. Указ. соч. – С. 14.

[32] Там же.

[33] № 299 по Списку Судравского и Списку Степанова – Григоровича; Военная галерея 1812 года. Издано по повелению Государя Императора. / [Под ред. и с предисл. Вел. кн. Николая Михайловича; при участии А. А. Голомбиевского]. СПб.: Эксп. заготовл. гос. бумаг. 1912. – С. 108-109., № 121.

[34] Подробнее о портрете из Военной Галереи Зимнего Дворца генерал-лейтенанта А. А. Карпова см.: Подмазо А. А. Образы героев Отечественной войны 1812 года. Военная галерея Зимнего дворца: альбом – справочник. М.: Русские витязи. 2013. – С. 320-321, 775.

[35] Корягин С. В. Указ. соч. – С. 14.

[36] Там же.

[37] Там же.

[38] Список подполковникам по старшинству. Испр. по 22 апреля. СПб.: В Воен. тип. 1838. – С. 237.

[39] Список кавалерам Российских Императорских и Царских орденов. СПб.: В тип. II Отд. Собств. Е. И. В. канцелярии. 1850. – Ч. III. – С. 1265.

[40] Список подполковникам по старшинству. Испр. по 22 апреля. СПб.: В Воен. тип. 1838. – С. 237.

[41] Там же.

[42] Список полковникам по старшинству. Испр. по 17 марта. СПб.: В Воен. тип. 1844. – С. 310.

[43] Там же.

[44] Краснов П. Н. Указ. соч. С. 258.

[45] Список кавалерам российских Императорских и Царских орденов. Всемилостивейше пожалованных в течение 1850 года, служащий прибавлением к Общему Кавалерскому списку. СПб.: В Тип. К. Вингебера. 1851. – С. 49.; Корягин С. В. Указ. соч. – С. 14.

[46] Послужной список за 1855 год. РГВИА Ф. 330. Оп. 55. Д. 466. Цит. по.: Корягин С. В. Указ. соч. – С. 14.

[47] В память столетнего юбилея Военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия (1769 – 1899 г.). / Сост. В. С. Степанов и Н. И. Григорович. СПб.: В тип. В.Д. Скарятина. 1869. – С. 195., № 8388.

[48] ПСЗ-II. Т. VIII. 1833. – Отд. I. – С. 737., № 6611., §XXXIV.

[49] Там же. С. 737., № 6611., §XXXIII.

[50] Там же. С. 737-738., № 6611., §XXXV.

[51] Список генерал-майорам по старшинству. Испр. по 21 декабря. СПб.: В Воен. тип. 1852. – С. 503.

[52] Список генерал-майорам по старшинству. Испр. по 15 июля. СПб.: В Воен. тип. 1855. – С. 388.

[53] Список генерал-майорам по старшинству. Испр. по 7 января. СПб.: В Воен. тип. 1856. – С. 503.; Список генерал-майорам по старшинству. Испр. по 17 февраля. СПб.: В Воен. тип. 1856. – С. 578.

[54] Саитов В. И. Московский некрополь. [В 3-х т.]. / [В. И. Саитов и Б. Л. Модзалевский]; [Авт. предисл. и изд. Вел. кн. Николай Михайлович]. 1907 – 1908. – Т. II. (К – П). СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича. 1908. – С. 23.

[55] Корягин С. В. Указ. соч. – С. 14., 19-20.

[56] Там же. С. 14.

[57] Там же.

Две Станиславские звезды

Кавалергарда век недолог…

Награды Российской Империи

__________________

Обсуждение в Телеграмм >>>