Знакомим наших читателей с создателем символов Войска Югославии и Сербии, а также знаков специальных подразделений Службы государственной безопасности и многих других работ.
Наш специальный корреспондент Владимир Коханкин взял интервью у Владимира Лабата Ровнева (Сербия, Нови Сад).
Идеи приходят с неба, они не рождаются в голове
Владимир Лабат
Владимир Лабат Ровнев — скульптор, художник, график, композитор, поэт и дизайнер, последние два десятилетия — исследователь духовных сфер.
Его отец — Стэфан Лабат, преподаватель физической культуры; мать — Ольга, в девичестве Ровнева, также преподаватель физической культуры. Семья дворян Ровневых бежала из России после революции, обосновалась в Югославии в 1920 году.
Начальную, среднюю школу и факультет изобразительного искусства в Высшей педагогической академии закончил в Нови-Саде. Педагогической работой в этой области занимался до 1976 года.
С 1976 года до сегодняшнего дня Владимир Лабат экспериментирует в области скульптуры, поэзии, музыки и развития духовной энергии. В 1979 году на тему экологии опубликовал песенный альбом.
Одним из первых Владимир Лабат создал акустические музыкальные инструменты в виде скульптур и с 1980 года играл на них, участвуя на многочисленных концертах, выставках, на радио, телевидении, в театре и кино. Всё это стало возможным благодаря его знаниям 16 ремёсел, которые Владимир использует для осуществления своего замысла как скульптор и музыкант, преобразующий целостную идею в мультимедийное событие.
Владимир Лабат был участником целого ряда персональных и коллективных выставок, концертов в Сербии и за границей, участвовал более чем в ста телевизионных передачах, выступал на радио, дал многочисленные интервью в газетах и журналах.
В. Лабат удостоен большого числа наград на конкурсах и выставках в стране и за рубежом. Он автор многих памятных знаков, гербов, значков, плакатов, наград, грамот, а также архитектурно-энергетических изобразительных решений в пространстве.
Одной из значительных работ Владимира Лабата в этой области является создание символа Войска Югославии и Сербии, а также знаков специальных военных подразделений Службы государственной безопасности.
Новейший уникальный цикл междисциплинарных проектов под названием «ОМФАЛ» и «СВАР», начатый в 1996 году, представляет собой создание акустико-энергетически-светлостных структур и форм, чьё действие активирует наряду с чувственным (земным) и сверхчувственное (неземное) восприятие. Такой вид творческих решений вводит человека в изменённое состояние сознания, а графическую и пространственную форму преображает и удерживает в параллельном измерении, которое мы «видим» сверхчувствительным восприятием.
В. Лабат является членом Общества художников Воеводины Общества художников-прикладников Воеводины и Сербии, Общества эстрадных художников. Его имя внесено в международный каталог знаменитых людей.
В.К.: Добрый день, господин Лабат! Для меня большая честь взять у Вас интервью! Большое спасибо, что откликнулись на мою просьбу.
Я постарался подробно ознакомится с Вашей книгой «На духовном пути», в которой Вы постарались как можно более полно рассказать о себе, своей жизни, творчестве и высказать свою позицию. К сожалению, не все наши читатели имеют возможность ознакомиться с книгой, поэтому я хотел бы начать наше интервью с нескольких уточняющих вопросов, чтобы читатели могли получить представление о Вашей биографии и творчестве.
В.Л.: Добрый день!
В.К.: Вы выросли в Бачком Петровце (серб. Бачки Петровац, Сербия, прим. В.К.), а где и когда Вы родились?
В.Л.: Там же в 1946 году.
В.К.: Ваш отец имеет французское происхождение, а мать происходит из семьи русских эмигрантов, при этом вы выросли в словацкой местечке в сербском крае Воеводина. Кем по национальности вы себя считаете и какова Ваша самоиндентификация в Социалистической Югославии и сейчас?
В.Л.: Ситуация такая. Моя мама приехала сюда после революции в России. Моя семья были знатные дворяне из Воронежской губернии. Мой дед Вячеслав Николаевич Ровнев основал в селе Богословка духовную школу. Тогда Россию покинула вся интеллигенция. Семья моей матери прибыла в Черногорию, а оттуда перебралась в Бачки Петровац (край Воеводина, Сербия). Скажем, если посмотреть Белград, то я думаю, что 50% хороших красивых зданий – это всё работы русских архитекторов. Во многих школах работали русские преподаватели. Мой дядя, отучившись в художественной академии, уехал в Норвегию и стал там известным художником. Второй дядя решил вернуться в Россию, долго странствовал, потерял документы. В России его арестовали, в сибирских лагерях он пробыл 13 лет, но позже был реабилитирован. Он был музыкант и играл на двенадцати инструментах. Я могу сказать, что набрал от своей семьи определённый генетический материал, таланты, которые потом использовал в своём творчестве. Огромную роль сыграла моя бабушка, которая с детства приучила меня молиться Богородице и Святому Серафиму Саровскому перед сном и по утрам. Я очень любил свою бабушку и поэтому слушался её. Благодаря бабушке я вырос на русской литературе и русских песнях, она постоянно рассказывала о России и о русском народе. Это на всегда осталось в моём сердце. Бабушка владела несколькими языками и хорошо играла на фортепиано. Я учился на старых русских песнях, именно в таком звучании, как их пели раньше. Когда я встречаюсь с русскими и начинаю петь эти песни, многие удивляются звучанию. На что я отвечаю, что это правильное аутентичное звучание тех песен. Просто русская душа воспитывала мою душу. И русская душа осталось во мне.
В.К.: Но при этом Вы выросли в Бачком Петровце в Воеводине. Всё же кем по национальности Вы себя считаете, какая Ваша национальная самоидентификация?
В.Л.: Сначала, когда была Югославия (ФНРЮ/СФРЮ, прим. В.К.), я был югослав. А после того как развалили страну, я стал считать себя русским. Теперь, когда меня спрашивают, я говорю, что русский. Но у меня кроме русских есть и словацкие и французские корни. Это богатство. Когда это понимаешь и начинаешь пользоваться этим, то это большое богатство.
В.К.: Знаю, что в юности Вы увлекались различными видами спорта, а были ли ещё какие-нибудь увлечения, хобби?
В.Л.: Я занимался спортом до 19 лет. Был высоким и сильным, был готов постоять за себя, своих друзей и близких. Толкал ядро, метал копьё и диск, занимался лёгкой атлетикой, дзю-до и каратэ. Прошёл школу улицы. Если молодой человек не прошёл через уличные драки, то он не может считаться мужчиной.
В.К.: А были ли увлечения не связанные со спортом. Может быть вы коллекционировали что-то? Например, марки или что-то в этом роде?
В.Л.: Нет. Единственно, я очень любил оружие, холодное оружие. От дедушки мне достался казацкий кинжал. Но я его потерял. Как и потерял его орден с изображением двуглавого орла. Бабушка очень разозлилась на меня, но в итоге сказала, что это возможно некий знак судьбы и я должен сотворить что-то подобное вместо утерянного.
Увлечение оружием помогло мне создать серию наградного и церемониального холодного оружия. Также я создал меч, который отправил в дар Владимиру Путину. Не знаю, получил ли он его.
В.К.: Вы закончили строительный техникум и художественную педагогическую школу. Что повлияло на Ваш выбор профессии? И какой специальности вы обучались?
В.Л.: Отец мой всегда говорил, чтобы я оставил занятие искусством. Потому, что на этом нельзя будет заработать. В Сербии много рек, часто бывают наводнения, поэтому он мне посоветовал пойти учиться на гидроинженера. Я уважал отца и отучился в техникуме. И после того, как его закончил, уже через неделю я записался в художественную школу. Но не могу сказать, что отец был не прав. Мне в моём творчестве очень помогла математика. В техникуме было 18 предметов связанных с математикой. Когда всё соединишь с искусством, то всюду есть номерология. В картинах, музыке, везде… Мне это всегда помогало и помогает.
В.К.: Когда Вы начали профессионально заниматься искусством, как художник и скульптор? Какими были Ваши первые работы?
В.Л.: Мне было 13 лет, когда я вырезал из дерева саркофаг Тутанхамона обыкновенным кухонным ножом. Сидел в подвале и вырезал. Это была моя самая первая работа. Мне нравилась тема Древнего Египта. Вначале я работал по русской чеканке. Это мне нравилось, потому что медная пластина мягкая и податливая, и из неё можно многое сделать. Профессионально заниматься искусством я начал в 22 года.
- Работы с первой выставки В. Лабата — антивоенная серия
В.К.: Как Вы охарактеризуете стиль в котором Вы работаете? И работы каких скульпторов и художников повлияли на Ваше творчество?
В.Л.: Может быть Огюст Роден и Леонардо да Винчи. А вообще у меня была своя дорога, свой взгляд на искусство. Я работаю в 16 направлениях искусства. У меня появляется мысль, и я его хочу воплотить своими руками.
В.К.: В своей книге вы упоминаете разработку дизайна интерьера в виде спортзала и скульптур в виде спортинвентаря, при этом скульптуры издавал характерные для процесса тренировки звуки. Мне это напоминает течение конструктивизма. Вы рассматривали тот проект, как некий концепт скажем для биеннале или готовый своеобразный дизайн?
В.Л.: Примерно в 1986 году я поехал в Германию, и там я получил большой заказ. Заказчики видели реализованный в США проект интерьера фитнес-центра, в котором находились скульптуры, которые издавали звуки, задававшие ритм для тренировки спортсменов. Я работал целый год, мне предлагали контракт на сумму более 100 млн. немецких марок. Но появились люди, которые хотели на этом заработать и поэтому я отошёл в сторону. Без меня этот проект пропал. Но это для меня был очень хороший опыт для создания звуковых скульптур. Это был проект скорее для себя, мне это было интересно.
В.К.: Вы были знакомы с работами русских конструктивистов?
В.Л.: Знаю, но они меня не притягивали. Мне иногда просто интересно посмотреть, что делают другие.
В.К.: Но Ваши работы и творчество мне очень напоминает идеологию этого стиля.
В.Л.: Идеи не рождаются у одного человека. Идеи приходят с неба, они не рождаются в голове. Если люди на одной волне, то у них могут рождаться похожие идеи для творчества. Но реализация будет разной. Моя самобытность составляет 90%. Меня очень интересует техника, новая техника. Я всегда пытаюсь изучить конструкцию новых вещей, новых технических решений.
В.К.: Вы известнейший сербский геральдист. Геральдика – очень тяжёлая в изучении область, которая требует много знания и исследований. Как и когда вы начали заниматься геральдикой? И что Вас к этому сподвигло?
В.Л.: Когда началась война, я пошёл добровольцем в подразделение Красных Беретов. Сербские формирования в начале войны имели различные символы, как коммунистические, так и монархические четницкие. Я не мог поверить, что доблестная армия не имеет красивой униформы. Я начал думать, изучать историю. Я видел, что используемые орлы – австро-венгерские и не имеют связи с историей Сербии, и я говорил всем об этом. Мне отвечали: «Что ты вообще знаешь? Ты не серб!» Но я смотрю только на факты, я начал копать исторические источники и предложил сделать нормального орла. Это было в 1991 году. Потом был конкурс на новую символику Войска Югославии, я собрал команду и мы победили.
В.К.: Вы являетесь автором геральдического знака Войска Югославии известного, как М94. Очень красивый и лаконичный знак. Известно, что официально был утверждён эскиз другого автора, но в производство взят Ваш. Что Вам известно о той ситуации?
В.Л.: Да, сначала был в конкурс по приглашению. Там победили люди, которые проталкивали австро-венгерскую символику. Однажды меня пригласили, чтобы услышать моё мнение об этой символике. Я сказал, что на сколько я знаю геральдику, это не орлы, а попугаи. И что мои два сына, когда пойдут в армию не будут носить это на своей униформе. Я быстро подготовил свой проект и принёс его военному руководству. И когда они его увидели, то сразу же отозвали утверждённый проект и предложили авторам отозванного проекта доработать его для последующего повторного конкурса с участием моих работ. В итоге я победил в этом повторном конкурсе, и в производство пошли мои орлы.
В.К.: В книге Вы упоминаете семь принципов, которые положены в основу разработки Ваших работ. Это нумерология, астрономия, астрология, геометрия, математика, символика и метафизика, объединённые единым понятием искусства. Также Вы подчёркиваете, что эти же принципы были положены и при разработке символики Войска Югославии и Войска Сербии. Не могли бы Вы на примере эмблемы Войска Югославии объяснить эти принципы?
В.Л.: Объяснить тяжело, когда орёл уже готов. Но можно это проследить по моим эскизам.
Интерьер холла Генштаба Войска Югославии
Я разработал концепт дизайна главного холла генштаба Войска Югославии, в конце которого находилась композиция «Духовный ратник» в виде изображённого на витраже Милоша Обилича. Чтобы попасть на приём начальника иностранная делегация должна была пройти через эту галерею и встать перед изображением Обилича в ожидании приглашения. Это всё было устроено намерено. В «Духовном ратнике» было заложено энергетическое послание, впечатление которое приводило иностранцев в подавленное состояние. Я сделал подробное описание всех элементов этой композиции согласно моей теории. К сожалению, во время бомбардировок Югославии авиацией НАТО в 1999 году здание вместе с композицией было уничтожено.
В.К.: Эмблемы для головных уборов Войска Югославии известны тем, что на реверсе имеют надпись с фамилией автора («Аутор Лабат»). Думаю, что в мире это единственный подобный случай. Чем была обусловлена необходимость такого решения?
В.Л.: Я не хотел, чтобы авторство присвоил себе какой-нибудь генерал.
В.К.: Вы разработали полный комплект символики, эмблем и дизайн фурнитуры униформы для JSO. Был ли у вас ещё подобный опыт разработки полного комплекта символики и фурнитуры?
В.Л.: Я разработал не только фурнитуру и эмблемы, но и в принципе всю парадную униформу. Легия* принёс мне униформу французского Иностранного легиона и хотел, чтобы я сделал что-то подобное. Мы переделали эту униформу, чтобы спеподразделение было одето в хорошую красивую парадную униформу.
В.К.: Считается, что волк это сербское тотемное животное. Что Вы думаете по этому поводу? Есть ли место в геральдике подобным тотемам и мифическим животным?
В.Л.: Смотрю очень положительно. Волк – это защитник сербского народа. Чтобы защитить детей от волков им давали имена Вук, Вукойе, Вукадин… Также как и орёл, одноглавый орёл – это птица такая, как есть. Двуглавый же орёл – это нечто другое. Двуглавый орёл – это дух, традиция. На озере Титикака есть изображение двуглавого орла, которому 17000 лет. Хетты имели двуглавого орла. Двуглавый орёл – это международный язык, язык планеты. В нём соединена история, номерология, искусство. Он защищает своего носителя. Изображения животных издревле защищали воинов. Символ с животным? Почему бы и нет? Я люблю животных.
В.К.: Какие государственные службы и институции используют разработанную Вами символику?
В.Л.: Сейчас практически не используют. Если только не украдут, а я не знаю о этом. Последнее время я политически не активен, а без этого трудно протолкнуть свои работы и мысли. Нужно сотрудничать с государством, а так ты для него не интересен.
Единственно, я недавно разработал новый герб Воеводины, и его утвердили. Герб имеет только правильные сербские символы.
В.К.: Некоторые подразделения Войска Республики Сербской и Сербского Войска Краины использовали Ваши эскизы для своих эмблем. Как Вы к этому относитесь?
В.Л.: Когда была война я для них делал эмблемы. Я им давал свои эмблемы и эскизы, давал советы. Они часто ко мне приезжали.
В.К.: Между прочим, Ваш орёл использован даже на эмблеме одного из соединений Российских Вооружённых сил.
В.Л.: Был бы очень рад, если это так! И скажите им, что если нужно, то я могу дать им свои эскизы для разработки символики.
В.К.: К сожалению, в нашей армии уже переменили символику и пошли по пути создания собственной геральдики с кучей мелких плохо читаемых элементов, которую мало кто понимает и придерживается.
В.Л.: (посмотрев на изображение нашивки 3 мотострелковой Висленской дивизии) Весьма неплохо!
В общем, если кто-то в России захочет использовать мою символику, то ничего не нужно платить. Я им всё подарю!
В.К.: Как Вы считаете, каковы чисто сербские геральдические символы?
В.Л.: Тяжело сказать. Если взять историю от XI века, то это только двуглавый орёл, он начал использоваться сербами, ещё в VIII веке, но официально считается, что с XI века. Крест с четырьмя огнивами тоже может считаться символом сербского народа. Но неправильно его использоваться без орла. Что произошло? Взяли двуглавого орла династии Неманьичей, поставили ему английскую корону и крест с огнивами на груди. Но нельзя использовать только часть символа. Посмотрите, наша футбольная сборная носит на форме эмблему футбольного союза Сербии – крест с четырьмя огнивами и мячом в центре. И болельщики кричат «Орлови напред!» (рус. «Орлы вперёд!»). А где орлы-то? Полная неразбериха сейчас в сербской геральдике.
В.К.: То есть Вы считаете, что крест с четырьмя огнивами не подходит для «Малого герба»?
В.Л.: Малый герб – это хорошо. Но если мы говорим о государственном гербе Сербии, то он не может быть без орла. Нужно выбрать одно или другое. Не возможно из московского герба выкинуть змея и сказать, что это московский герб.
В.К.: Российским геральдистам удалось сделать что-то подобное. На эмблема МВД России Георгий Победоносец без коня.
В.Л.: Это полная безграмотность. Мне очень жаль, что такое твориться в России. Я читал восемь лекций в России весьма значительным людям. Но ничего не осталось в их голове.
В.К.: В своих работах вы часто используете плетённый орнамент (плетеница), который часто встречается у славянских народов. В настоящее время в своей геральдике, пожалуй, только Хорватия использует так называемый Pleter, а также плетённые символы похожие на символы т.н. «Звезда Сварога». А в Сербии мне известно, что плетеница используется только в символике таможни.
В.Л.: В сербской культуре плетеница встречается гораздо чаще, чем в хорватской. В монастырях плетеницы украшают наличники окон и кресты. В XVII веке русские подарили монастырю Хиландар колокола, которые имели изображение плетённых символов, я взял эти символы для разработки своих эскизов. Я сделал медальон с этим символом и ношу его на себе. Когда я был на Алтае, то общался с одним шаманом. И когда он увидел его, он сказал: «Откуда у тебя наш символ?» А я ответил, что это не их символ, а универсальный. И теперь этот символ соединяет Россию и Сербию.
В.К.: Вы использовали плетеницы для своих официальных работ.
В.Л.: Да, конечно. Я разработал несколько бланков для дипломов и грамот. Их обрамляет плетённый орнамент.
В.К.: Чем Вы занимаетесь в настоящее время?
В.Л.: Сейчас занимаюсь только музыкой.
В.К.: Ещё раз огромное спасибо за Ваше интервью. До свидания!
В.Л.: Я очень был рад познакомился с тобой. И главная вещь, что только символы связуют нас с традицией и историей. И если мы их потеряем, то потеряем и прошлое, а без прошлого мы не имеем будущего. С Богом!
* — Ми́лорад Лу́кович (серб. Милорад Луковић), урождённый Улемек (серб. Улемек), также известен под псевдонимом Ле́гия (серб. Легиjа); род. 18 марта 1968 года (по другим данным — 15 марта 1965 года), Белград, СР Сербия, СФРЮ). Проходил службу во французском иностранном легионе, в 90-х годах был инструктором и полевым командиром отряда Сербской Добровольческой Гвардии, позже возглавил Подразделение Специальных Операций (серб. JCO) Департамента Госбезопасности МВД Сербии. В 2003 году арестован и осуждён на 40 лет лишения свободы за организацию убийств премьера Сербии Зорана Джинджича и ряда других видных сербских политиков.
Специальный корреспондент Sammlung/КОЛЛЕКЦИЯ Владимир Коханкин (Partizankampfer)
Посол Сербии в России для Sammlung/Коллекция
180 лет дипломатических отношений Сербии и России
Югославские звёзды. История звёзд для головных уборов Вооружённых сил Югославии (1946—1991)
Двуглавые орлы против НАТО. Символика Войска Югославии
Орден Саввы, Гиппиус и Мережковский
Пропавшие ордена. Косовская битва. 630 лет
Бомбардировка Югославии. 20 лет
Марш-бросок Босния-Косово. 20 лет
Русское чудовище в небе над Балканами
__________________
