Данте Алигьери, великий философ, автор «Божественной комедии» и «прародитель» итальянского языка, родился 760 лет назад. Дата рождения — приблизительна, но известно, что Данте появился на свет в семье ростовщика во Флоренции в конце мая – начале июня 1265 года.
Зато дата смерти установлена – это 14 сентября 1321 года. В Италии не так давно отмечали 700-летие со дня памяти поэта. Российский скульптор Айдын Зейналов подарил родному городу Данте его бюст. Юлия Струкова поговорила с автором о рождении идеи образа поэта и её воплощении.
Юлия Струкова: Айдын, Вы к 2020 году уже создали для Италии памятники знаменитым композиторам Джакомо Пуччини, Джузеппе Верди, Рихарду Вагнеру. Как появилась идея установки бюста Данте Алигьери?
Айдын Зейналов: Данте был следствием цепочки проектов. Всё началось с Верди в Италии. И к моменту, когда началась история с Данте, уже было огромное количество контактов с людьми, которые занимались согласованиями разрешительных документов, проектов, установкой, а также искусствоведами и критиками.
Были тёплые отношения с президентом региона Джани Эудженио, который был на открытии моих памятников и в Монтекатини. Он приезжал лично на мою персональную выставку в Академию Художеств во Флоренции.
Приближалось 700-летие со дня смерти Данте. И за год до этого, в 2020-м году, появилась идея сделать подарок Флоренции в виде скульптурного Данте. Конечно, я с удовольствием откликнулся. Потому что Данте, Флоренция, которую он так любил, из которой был изгнан и уже не вернулся до конца жизни, – это будоражит воображение любого художника.
Ю.С.: Что происходило после того, как Вы решили подарить Данте Флоренции? Где и как Вы начали работать над его образом?
А.З.: После того, как мы определились с тем, что он будет стоять во Флоренции на центральной площади Дуомо, я вернулся в Москву и начал работу в своей мастерской.
Ю.С.: Было ли понятно, где именно будет установлена скульптура, что это за место, расскажите о нём подробнее. Как оно связано с именем Данте?
А.З.: Было принято решение установить бюст в главном холле в Управлении администрации региона Тоскана. Здание находится на центральной площади, это в нескольких десятках метров от собора Санта-Мария-дель-Фьоре, от купола Брунеллески. Очень красивое пространство с расписными потолками, витражами. И я понимал, что бюст Данте Алигьери станет центральным произведением в холле, и это тоже воодушевляло.
Ю.С.: Что для Вас было важным передать в его портрете? Что Вам близко в изображениях Данте и иллюстрациях «Божественной комедии» у Ботичелли, Блейка, Доре, Дали?
А.З.: Как любой человек, получивший образование в сфере искусства, я, конечно же, неплохо ориентировался в истории искусства и знал многие образы Данте, созданные в разные времена художниками. Но, когда я начал работу, я практически ничего не смотрел. Потому что не хотелось идти на поводу тех произведений, которые уже были созданы до меня, настраиваться и подражать этому. Мне хотелось спокойно оторваться от реальности и создать свой образ Данте.
Ю.С.: Важно ли было читать, изучать литературу, произведения искусства, документы, факты и места, связанные с его биографией во Флоренции, в Равенне, может, и переосмыслением творчества Данте? Как у Вас это происходило?
А.З.: Может, это прозвучит странно, но я не окунался в изучение никаких документов по истории его жизни, этапов его проживания в различных итальянских городах. Его скитания, его противостояние. Я не окунался. Я что-то знал ранее об этом обо всём. Но когда я начал работать – я не стал перечитывать, пересматривать. Я просто работал, я просто фантазировал над образом Данте, над его чертами лица. Я не загружался информацией, я, наоборот, старался выдавать её из себя.
Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу. Утратив правый путь во тьме долины. «Божественная комедия», пер. М. Лозинского
«Жизнь до половины» по Данте – это примерно 40 лет. Своё самое значительное произведение автор называет «комедия». Так было принято в его времена – ведь финал оказывался оптимистичным. «Божественной» комедию позже назовет Джованни Бокаччо, подчёркивая высочайший духовно-нравственный уровень произведения.
Ю.С.: Какие моменты «Божественной комедии» и фрагменты из девяти кругов дантова ада для Вас оказались ключевыми? Почему именно на них Вы решили акцентировать внимание зрителя?
А.З.: Мне, как творческому человеку, интересно представить, как Данте создает пространство своего произведения. Как оно рождается в его внутреннем мире. Вот эти идеи кружат в сознании. Ты спишь, тебе что-то снится, ты закрываешь глаза – тебе это всё мерещится. Заметьте, мой Данте с закрытыми глазами, он весь в себе и как будто отключен от внешнего мира.
Мой Данте — это некий сосуд, внутри которого Вергилий совершает своё путешествие. И фрагменты рук, ног, фигуры, обвитые змеями, горящие, полыхающие, страдающие, кричащие – как брызги, как всплески, вылетающие из него, как что-то, что сыплется из него, как зерно из мешка.
Ю.С.: «Божественная комедия» по сути средневековая энциклопедия. Данте затрагивает и политические, и философские, и богословские, и этнические вопросы. Это можно выразить в скульптуре или достаточно литературно-художественной канвы?
А.З.: «Божественная комедия», конечно же, — один из величайших шедевров мировой литературы, и энциклопедия, и глубокий философский труд. Не знаю, насколько мне удалось отразить это в своём произведении, но скажу честно, я не замахивался, я не пытался…
Знаете, недостаточно быть хорошим, талантливым, успешным современным автором, чтобы попытаться проанализировать Данте, сделать какие-то заключения. Чтобы попытаться переосмыслить этот великий труд надо перелопатить огромное количество библиотек в разных странах, изучить историю жизни, людей, окружавших Данте Алигьери. На это надо потратить годы, годы и ещё раз годы.
Понимая, что я не охвачу это, по крайней мере, в том сроке, в котором я находился…
Я просто творил. Мне просто нравилось.
Данте создавал «комедию» около 13 лет. Он передал в ней язык простого народа, который стал прообразом современного итальянского, при том, что элита и церковь тогда использовали латиницу.
Данте не успел завершить произведение. В нём не хватало последних сонетов. Есть версия, что их дописывал сын Якопо, к которому отец пришёл во сне и надиктовал стихотворные строки.
Ю.С.: Расскажите о персонажах дантовского мира, которых мы видим в Вашей работе.
А.З.: У меня акцент – на портрете и на руках Данте. Для того, чтобы увидеть его внутренний мир, эту лодку, уплывающую внутрь его сознания, надо зайти со спины. Я делал акцент на самом Данте. Все остальные герои и сюжеты – они второстепенны, потому что они созданы воображением Данте.
Данте есть ещё один, маленький, он изображён с задней части бюста в лодке с Вергилием и старцем Хароном, который отталкивает лодку шестом. Ведь если бы Данте туда не заплыл, он бы ничего не написал.
Ю.С.: А я вот не увидела, Беатриче присутствует в Вашем произведении? Ведь она такой же полноценный персонаж «Божественной комедии», как Вергилий, только она – проводник по Раю.
А.З.: Те, о ком Вы говорите, это – герои литературного произведения, а то, что я сделал, – это скульптурное. Конечно, в «Божественной комедии» много образов значимых. Но суть скульптурной композиции все-таки это образ Данте. Его голова, руки, которыми он писал, книги, страницы.
Вот когда вы смотрите издалека и еще не видите никаких фигурок – вы видите просто мыслящего, пишущего, читающего человека.
Начинаем приближаться, видим деталировку, понимаем, что это фрагменты ужаса, происходящего в этом произведении. А когда мы заходим со спины – мы видим, как произведение начинается. Они – Данте, Вергилий и Харон — заплывают и начинают свое путешествие. А дальше – это вопрос воображения и фантазии каждого человека.
Данте Алигьери умер в Равенне в 56 лет от малярии. Был похоронен в церкви Сан Франческо. В 1519 году по просьбе Микеланджело папа Лев Х дал разрешение на перенос праха Данте в его родную Флоренцию. Но гроб, привезённый в город, оказался пустым. Урну с прахом выкрали монахи соседнего францисканского монастыря – они не желали расставаться с Данте.
Ю.С.: Расскажите, пожалуйста, о технической стороне работы. Это всегда любопытно для читателя и зрителя.
А.З.: Все процессы производства скульптуры более-менее одинаковые. Сначала лепишь это из пластилина, потом снимаешь гипсово-силиконовую форму, отливаешь из бронзы, собираешь, тонируешь.
Но когда я работал над Данте на той стадии, когда разогреваешь готовую бронзовую скульптуру до 200-300 градусов, чтобы запатинировать её – я просто решил сделать пару фотокадров и удивился. Потому что такого ощущения я не получал никогда. Я видел, как фигуры, летающие вокруг Данте, вползающие в него, выползающие из него, начали в прямом и переносном смысле гореть, когда я их тонировал. Они как будто бы начали оживать и кричать, корчиться, ёжиться, стонать…
Я до сих пор пересматриваю эти фотографии. И для меня это немного странно. Такое ощущение, что произошла какая-то метафизика. Как будто, когда я стал разогревать скульптуру, начал происходить весь тот ужас, который Данте описывал в «Божественной комедии» в девяти кругах ада. Как будто всё так и происходило на самом деле.
Юлия Струкова
__________________
