Свой рассказ я предварю небольшим ностальгическим воспоминанием, иллюстрирующим простую, в общем-то, мысль, что коллекционирование начинается с изучения хороших книг по теме.
Советские мальчишки, не на шутку увлекшиеся нумизматикой, среди которых был и автор этой статьи, зачитывались в свое время научно-популярной книгой белорусского нумизмата В.Н. Рябцевича «О чём рассказывают монеты».
Книга вышла в Минске, в 1978 году, и была поистине подарком. Ведь доступной нумизматической литературы в продаже не было, а тут вышла книжка, которая снабжена иллюстрированным каталогом и рассказывает об истории денежного обращения Белоруссии и Литвы с античных времен до XX века. Написана она была вполне живо, но на высоком научном уровне, автор приводил интересные исторические документы, занимательные случаи, рассказывал о кладах.
Я, двенадцатилетний мальчишка, взял её у друга и держал почти год, решив бросить свою детскую коллекцию, сформированную по принципу «с каждой страны мира по монетке» и заняться собиранием «под книжку» — системно. В общем, моё увлечение историей получило новый импульс.
Книжку, всё-таки, пришлось отдать — хотя я, грешным делом, надеялся её «зачитать». Но я узнал, что есть такие букинистические магазины, где можно купить книги, уже давно исчезнувшие с прилавков обычных книжных магазинов.
Выпросив у мамы три рубля — сумму, в начале 80-х довольно существенную (на наши школьные завтраки за месяц собирали 3,5 рубля, столько же стоил месячный проездной в метро), я поехал в центр. Там, напротив здания «Детского мира», за памятником первопечатнику Ивану Федорову находился букинистический магазин «Книжная находка».
Туда я и отправился. Книжку я там нашёл, но, правда, меня постигло разочарование — книга стоила для меня непомерных денег — целых 5 рублей. Пришлось ехать домой и клянчить ещё трёшку. Но мама поощряла мои занятия историей, и на следующий день, после школы, которую я кое-как досидел с нетерпением, я бросился в магазин и уехал домой, сжимая в руках заветный томик Рябцевича.
Там, в магазине, я случайно узнал, что на станции «Киевская» в углу «сталинского» дома есть филателистический магазин, у которого бывают и нумизматы.
Съездив туда, я накупил (конечно, по «нехилым» ценам и растратив утаенные на завтраки деньги) несколько простейших медяков XVIII века, а также гордость моей коллекции в ближайшие год-два — несколько медных польско-литовских солидов Яна-Казимира середины XVII века. Тех самых, о которых я вычитал у Рябцевича на странице 137 его книги. Зажав в потных ладошках солиды, я, как на крыльях, счастливый, помчался домой и неделю надоедал домашним, рассказывая о солидах Боратини, которые продавший мне человек называл «буратинками»…
Ну, а теперь сама история печально знаменитой «боратинки»…
В XVII веке некогда великое и огромное Польско-Литовское государство вступило в полосу упадка. Воцарившийся в 1648 г. король Ян-Казимир из шведской династии Ваза принял государство, в котором развернулась кровавая гражданская война, известная в нашей историографии, как восстание Богдана Хмельницкого.
Восток страны отложился от Речи Посполитой и воссоединился с Московской Русью. Это привело к русско-польской войне 1654-1667 гг., которая была королём проиграна. Польско-шведская война 1655-1660 гг. едва не привела к утрате Польско-Литовской державой суверенитета. С огромными усилиями удалось изгнать шведов и восстановить порядок в Литве и Правобережной Украине. Но Левобережная Украина отошла к Русскому государству. Была потеряна балтийская торговля. В 1657 г. отпала и Восточная Пруссия.
Нарастало социальное недовольство, в стране явно начался системный кризис, который, в конце концов, приведёт к окончательному падению польской государственности через столетие.
В этих условиях финансы Речи Посполитой пришли в катастрофическое состояние. Король был вынужден понижать пробу и вес серебряной монеты — она стала производиться из низкопробного биллона. Запасы государственных драгметаллов перебивались, в основном, в низкопробную мелкую монету. Это приносило кратковременное облегчение — затем курс падал, сборы в казну снижались, а хозяйство продолжало расстраиваться все более и более. Высокопробная монета припрятывалась в кубышки.
Армия требовала платы. Рябцевич приводит такие данные: весь доход государственной казны в 1658 г. составил 12 миллионов злотых, а долги казны только литовскому войску составляли 4 миллиона злотых! Войска уже готовили восстание, чтобы силой забрать причитающееся им жалованье.
Сельское хозяйство и ремесла пришли в упадок. Положение королевской власти было незавидным – денег не было даже на самые неотложные нужды.
И тут появляется «спаситель отечества» — Тит Ливий Боратини (Тито Ливио Бураттини (Tytus Liwiusz Burattini), 1617-1681). Польский дворянин итальянского происхождения, вполне солидный и авторитетный ученый – физик, астроном, математик и механик, архитектор, секретарь самого короля Яна-Казимира.
Человек умный и образованный, напоминавший интеллектуалов эпохи Возрождения, он пользовался хорошей репутацией, поэтому предложенный им проект был воспринят сеймом с доверием и энтузиазмом.
Боратини предложил идею, которая в основе своей не была абсурдной или антинаучной. Более того, идея даже опережала свое время.
Суть её была в том, что казну можно спасти выпуском кредитных денег. Отсутствие в них драгметалла и мизерная себестоимость компенсировались бы за счёт авторитета королевской власти и государства.
Беда была только в том, что уровень экономического развития Речи Посполитой той эпохи еще не мог обеспечить устойчивость таких кредитных денег. Да и технология их производства была столь примитивна, что не давала сколь-нибудь надёжную защиту от фальсификации.
Польский солид к тому времени уже был тоненькой биллоновой монеткой с низким содержанием серебра, которое очень скоро с монеты стиралось, оставляя серовато-розовую поверхность. В обращении, впрочем, было еще много приличных биллоновых солидов Сигизмунда III.
При Яне-Казимире в небольшом количестве в 1650-1653 гг. отчеканили уже совсем медный солид, но весом 2,62 грамма, и приравнивался он к четверти серебряного гроша, что более-менее соответствовало тогдашним ценам.
Поэтому, казалось, что если сделать солид совсем медным и, притом, лёгким, то ничего страшного не произойдет. Боратини предложил солид, который в реальности стоил всего лишь 15% от его объявленной цены.
Решено было приравнять новые медные солиды к цене биллоновых солидов – в 1/3 часть серебряного гроша и обязать принимать по этому курсу.
Солид должен был стать основной платёжной монетой. Его уставной вес составлял 1,346 грамма – он был неполноценной медной монетой.
В постановлении Варшавского сейма 1659 г., посвященном выпуску солидов, писалась и причина этой эмиссии: «выплата войскам нашим долга».
Первоначально выпуск должен был составлять сумму по миллиону злотых для Польши и Литвы. Т.е., учитывая объявленный курс нового солида, их должны были выбить 180 миллионов штук.
Подрядчиком чеканки выступил сам Боратини. В Уяздове им был открыт монетный двор, где начеканили почти все солиды, запланированные правительством. Остатки дочеканили в Кракове, монетный двор которого Боратини арендовал.
Естественно, при кратковременном облегчении финансового положения, правительству захотелось продолжить и дальше…
Чеканка осуществлялась уже на 7 монетных дворах – Уяздов, Краков, Олива, Вильно, Ковно, Брест, Мальборк.
Всего за период с 1659 по 1667 г. было выпущено только литовскими монетными дворами официально без малого 900 миллионов солидов.
Фальшивомонетчики иногда даже не утруждали себя понижением веса монеты – встречаются фальшивые солиды тяжелее настоящих. За границей работали целые монетные дворы фальсификаторов – например, Сучавский двор, выбивший предположительно до 12 миллионов солидов, ввезённых в королевство. По личным наблюдениям автора, разобравшего в своё время не один клад боратинок, каждые 100 монет содержат не менее 2-3 фальшивых. Это говорит не только о масштабах фальсификации, но, косвенно, и о том, что рынок принимал фальшивки и не пытался их выявлять. Иногда мошенники серебрили настоящие солиды, выдавая их за серебряные.
Поскольку солиды-боратинки не подгонялись поштучно по весу, монеты встречаются со значительным колебанием веса и толщины. Предполагали, что мастера мухлевали, стараясь выбить из гривны меди более 150 определённых законом монет и прикарманить их. Подозревали в этом и самого Боратини – мол, бьёт для себя деньги сверх законной нормы.
Что же произошло далее? Кратковременное облегчение для казны обернулось катастрофой. Чем больше выпускалось боратинок, тем больше, с каждым годом, их требовалось, чтобы был эффект облегчения.
Рынок среагировал на потоки неполноценной медной монеты — началась инфляция. Уже через 3 года доплата при расчётах «шелягами» — боратинками составляла 15%, еще через 3 года уже 30%, а в 1677 году сейм зафиксировал установившийся курс солида – доплата боратинками составила 70%.
Это был крах. Его попытались отсрочить проектом братьев Анджея и Томаса Тымфов, немецких монетных мастеров. Эти деятели предложили более мягкий вариант кредитной монеты. Был выпущен злотый, на котором указали номинал – 30 грошей и поместили патриотическую надпись на латыни: «Дающий эту цену предпочитает поддержание безопасности металлу». Реальный курс этой монеты был равен приблизительно 12 грошам. Металл был низкопробный – поэтому все тымфы встречаются серовато-свинцового цвета, сквозь который проглядывает розовый цвет меди. Тираж немалый – 9 миллионов штук.
Народ был крайне недоволен, ведь, по сути, это был косвенный налог на все слои общества. Страдали все сословия.
Тита Ливия Боратини и братьев Тымфов в 1667 г. привлекли к суду. Братья бежали, не выплатив казне огромную сумму в 4 млн. злотых, а Боратини не только успешно оправдался, но и отсудил себе компенсацию на том основании, что его работа на казну принесла ему убытки в 1,5 млн. злотых. Он еще много лет арендовал краковский монетный двор. Его инициалы – TLB — встречаются на монетах до 1687 г., даже уже после его смерти.
Фото аверса и реверса 6 грошей Яна Собесского с посмертными инициалами Тита Ливия Боратини -TLB.
Теперь о самих монетах. Стилистика их оформления позднеренессансная – портрет короля с длинными локонами, в лавровом венке, на обороте у литовских солидов герб Великого княжества Литовского – «погоня», имеющий до десятка вариантов, а у польских (коронных) – орёл. Вокруг латинская надпись. Разновидностей же этих монет — более сотни.
Действительно ли мастера выбивали монет больше, чем полагалось, занижая их вес? Автор статьи за несколько лет произвольно выбрал из нескольких тысяч боратинок три сотни наименее потёртых монет и взвесил их. Литовские солиды колебались в весе от 0,71 грамма до 1,65 грамма. Польские – от 0,69 грамма до 1,81. Однако наибольшая часть монет весила от 0,98 грамма до 1,3. Средний вес монет был примерно 1,2 грамма. Выходит, всё-таки дочеканивали сверх меры…
Любопытно, что фальшивые солиды — их было взвешено несколько десятков — оказывались, чаще всего, всё-таки легче законных монет. Их вес колебался от 0,47 грамма до 1,59, но преобладали лёгкие монеты весом менее 0,9 грамма.
Основные поставщики этого коллекционного материала у нас – это Белоруссия и Украина. Встречаются и кладовые комплексы по 2-3 и более тысяч штук, и отдельные россыпи этих монет, найденные в грунте.
Благодаря огромным тиражам, боратинка, наверно, самая массовая и дешевая монета XVII века. Так, что собирать их может себе позволить даже стеснённый в финансах человек.
Помимо собирания законных монет, интересной темой может быть коллекционирование разнообразных подделок. И среди законных монет до сих пор обнаруживаются новые разновидности, что уж тут говорить про фальшивки! Их масса – от самых корявых и нелепых, до вполне хорошо подражающих официальной монете.
Собирать боратинки, если такое желание проснётся, вам помогут не только книги В.Н. Рябцевича, которого цитируют все интернет-рассказчики о боратинках и тымфах, нимало не трудясь упомянуть источник, но и статьи и каталоги российских, польских и белорусских исследователей. Среди них можно назвать каталоги В.Н. Новосельцева, Э. Копицкого, В. Немирыча и др.
Павел Ермолов старший научный сотрудник ГМЗ "Царицыно" кандидат искусствоведения
Нотдалеры Гёрца и… отрубленная голова
Натюрморты-обманки. Павел Ермолов
Медный бунт в Царицыне. Павел Ермолов
__________________
