Обычно мы пишем про коллекционеров, в чьих собраниях находятся артефакты XVIII—XXI веков. Иногда, если речь касается нумизматики и сфрагистики — встречаются и древние предметы. Хотя, что мы подразумеваем под древностью? Для России — XII век — седая старина. А если говорить о том, что было до Рождества Христова?
Что Вы знаете про Древний Египет? Кроме того, что проходят в школе в истории Древнего мира и всякой выдуманной голливудскими специалистами клюквы? А в музеях давно смотрели экспозиции, посвящённые истории и искусству Египта? А видели частные коллекции, включающие такие древние артефакты? 2020 — год гуманитарного сотрудничества России и Египта. И в этом контексте египетские материалы получают особую актуальность.
Сегодня для журнала Sammlung/Коллекция подготовил материал известный российский египтолог Виктор Солкин — автор более 200 научных и научно-популярных публикаций, посвящённых наследию земли фараонов, включая шесть монографий и первую российскую национальную энциклопедию «Древний Египет». Кроме того, Виктор — куратор ряда значимых выставок египетского и египтизирующего искусства; действительный член Международной Ассоциации египтологов, президент Ассоциации по изучению Древнего Египта «Маат» (Россия), хранитель восточных фондов Библиотеки имени М.А. Волошина ЦБС ЦАО (Москва).
В общем, пока перечислял все регалии, ещё раз порадовался, что Виктор уделил внимание нам и нашим читателям! Итак, древние тайны!…
Михаил Тренихин Заместитель главного редактора Sammlung/Коллекция, кандидат искусствоведения
Египетские древности в России: прошлое и настоящее частных коллекций
Памятники искусства Древнего Египта предельно редки в России. Речь, причём, идет не только о частных, но и о музейных собраниях. Говоря о Египте фараонов и его наследии, у нас чаще всего представляют только собрания Государственного Эрмитажа и ГМИИ им. А.С. Пушкина, однако ссылаться исключительно на эти коллекции было бы досадной оплошностью. В России удивительные произведения, созданные на берегах Нила, есть как в ряде региональных музеев, так и в частных собраниях.
Первые упоминания о Египте и его «диковинах» пришли в Россию задолго до того, как египтомания, пришедшая вслед за египетским походом Бонапарта, охватила Европу. Уже в 1370 году паломник Агрефений из Смоленска побывал в Каире, узнав об удивительной земле «Еюпет» во время паломничества в Палестину. В XV столетии появилось первое описание пирамид на русском языке, а позже египетская тема стала очень значимой для литературного жанра «Хождений».
Первой частной коллекцией, в которой были уникальные египетские памятники, стало собрание балтийского дворянина Отто Фридриха фон Рихтера (1791-1816). Получивший блестящее образование в Москве и Вене, он должен был стать русским консулом в Константинополе. Перед тем, как вступить в должность, Рихтер совершил долгое путешествие на восток в компании со шведским проповедником Свеном Лидманом. Их мечтой было увидеть Нубию и, особенно, Абу-Симбел, где возвышались грандиозные колоссы Рамсеса II и его любимой супруги Нефертари, украшавшие фасады двух невероятных по своему масштабу скальных храмов. Охваченные восстанием южные пределы Египта оказались для них недоступны, однако ошеломительный Каир, словно призрак сказаний «1001 ночи», величественный Луксор с его храмами и великими гробницами фараонов поразили Рихтера. Он охотно покупает древности. Великолепная коллекция, насчитывающая 196 предметов, была отправлена в 1815 году в родные края из турецкой Смирны, где молодой дипломат скоропостижно умирает от дизентерии совсем молодым. У безутешного отца коллекцию, в которой был великолепный саркофаг писца и управляющего царским некрополем Несипахерентахата, рубежа XI-X вв. до н.э., приобретает Александр I.
В 1915 году, с приближением фронта к балтийским берегам, эта коллекция, ставшая старейшим российским собранием египетских древностей, покинула родной Юрьев (ныне – Тарту) и обрела свой новый дом в Воронеже, где хранится и по сей день в собрании Воронежского областного художественного музея им. И.Н. Крамского. Заупокойные стелы царских писцов и художников XIII в. до н.э., превосходные образцы скульптуры, коллекция амулетов и предметов погребального инвентаря делают эту коллекцию, недавно отметившую два века своей истории, исключительной даже на фоне столичных собраний. Отчасти это объясняется ещё и тем, что фон Рихтер делал свои приобретения в ту эпоху, когда рынок древностей на берегах Нила был невероятно богат и у местных торговцев можно было легально приобрести произведения очень высокого художественного уровня: в это же время рождались великие коллекции европейских консулов в Египте, которые потом легли в основу Лувра, Британского музея, восхитительного Египетского музея в Турине. Впрочем, и подделки фон Рихтеру тоже попались: в 2015-м году, во время празднования юбилея коллекции в Воронеже, они были временно включены в экспозицию, посвящённую культурному диалогу России и Египта.
XIX век принес России ряд выдающихся собраний, среди которых были как древности, привезённые из Египта путешественниками, так и императорские покупки, сделанные, прежде всего, для того, чтобы пополнить собрание Эрмитажа. Государственные приобретения были интересными, но, к сожалению, не выдающимися, что было вызвано прежде всего тем, что привыкание к египетскому искусству шло очень медленно и заметно отставало от «страстей» ко всему античному или китайскому. Египет с его очень особенным художественным стилем, стройным каноном, обилием памятников заупокойного толка вызывал непонимание, а порой и страх. Когда в 1832 году Императорская академия художеств приобрела в Александрии при посредничестве офицера Андрея Муравьёва двух колоссальных сфинксов Аменхотепа III из его храма в Ком эль-Хеттан, то царственные гиганты XIV н.э., спустя два года водруженные Огюстом де Монферраном на набережной Невы, по свидетельствам современников вызывали обмороки у проходящих мимо рафинированных и настолько же невежественных дам. У Монферрана, чрезвычайно увлеченного египетским наследием, египетские памятники – два массивных, выполненных из белого известняка саркофага IV в. до н.э. – были и в собственном собрании. Ныне их можно увидеть в египетском зале ГМИИ в Москве.
В 1830-х, несмотря на эпидемию чумы, охватившую Луксор, Египет вдоль и поперек исследовал Авраам Сергеевич Норов (1795-1869), герой Бородинского сражения, интеллектуал и будущий Министр народного просвещения России. Его поразительные записки о том, что он увидел на берегах Нила, меж колонн древних храмов, в подземельях пирамид и среди занесенных песками пустыни городов, и сегодня читаются на одном дыхании. Из храма богини Мут в Карнаке он привёз замечательную статую львиноголовой богини Сехмет, XIV в. до н.э. , которая стала одним из главных украшений Египетского зала Эрмитажа и ряд других памятников попавших в собрание Румянцевского музея, а позже – ГМИИ. Однако не следует думать, что его приобретения сразу же были оценены по достоинству. Сехмет, купленная для Академии художеств, долгое время лежала в пыли под лестницей в Академии, прежде чем стала шедевром «Египетского музеума» в Кунсткамере, а потом – Эрмитажа.
Владимир Семёнович Голенищев (1856-1947), первый русский профессиональный египтолог, не только создал великолепный каталог египетского собрания Эрмитажа, выявив ряд важнейших памятников, прежде всего, папирусов с литературными текстами, но и стал чрезвычайно успешным собирателем памятников египетского искусства. Сын богатого петербургского купца, человек обеспеченный и образованный, Голенищев обладал ещё и превосходным художественным вкусом. Его собрание изобиловало памятниками первой величины и с точки зрения художественной значимости превосходило собрание Эрмитажа, несколько уступая ему в количестве предметов. На Моховой улице в Петербурге он открыл свой частный музей, в котором часто сам водил экскурсии для всех желающих. Именно эта коллекция стала ядром собрания восточных подлинников Музея Изящных искусств им. Александра III – позже ГМИИ.
Разорившийся из-за афер родственника, Владимир Семёнович оставил свою коллекцию в России, несмотря на выгодные предложения из-за рубежа. Государство, «приобретя» собрание для Москвы, так и не выплатило учёному даже половины оговоренной суммы: выплаты шли только пять лет и были, конечно же, прекращены в 1917 году. Блестящее египетское собрание ГМИИ, однако, обязано своими шедеврами не только Голенищеву: меценат музея Ю.С. Нечаев-Мальцов, антиквары Л.С. Гинзбург и А.М. Эфрос, востоковеды Т.Н. Бороздина-Козьмина и А.В Живаго пополнили его собрание благодаря покупке музеем отдельных шедевров и завещанным личным собраниям. В основном, египетские коллекции этого времени были небольшими. Достаточно часто владелец покупал один-два полюбившихся памятника, которые пополняли его домашний «кабинет диковин»; Египет по-прежнему часто был лишь экзотическим дополнением к коллекциям классического античного искусства, почти никогда не попадая в те коллекции, где преобладало искусство Центральной Азии или Дальнего Востока.
Несмотря на активное участие СССР в делах арабских стран, изучение Ближнего Востока после 1917 года скатилось к банальному анализу политических процессов и социальной истории. Тема искусства, религиозного по своему существу, ушла в глубь музейных хранений. Железный занавес почти полностью перерубил не только научные контакты с Европой и странами Востока; он сделал появление произведений древневосточного искусства на рынке сенсацией. Постепенно умерло и знаточеское отношение к древностям такого рода в антикварной среде. Если в научных кругах, прежде всего, музейных, шло изучение уже накопленных коллекций, то на рынке подобные памятники просто отсутствовали. Впрочем, и научная среда пострадала чрезвычайно сильно: появилось целое поколение египтологов, которые никогда воочию не видели Египта и анализировали памятники из ведущих европейских собраний исключительно по публикациям, которые, в свою очередь, тоже лишь иногда пересекали границы страны.
На этом фоне совершенно исключительным явлением стала египетская коллекция Олега Витальевича Ковтуновича (1930-1988) – арабиста, дипломата и одного из личных переводчиков Н.С. Хрущёва во время его визита в Египет. Увлечённый интеллектуал, он годами собирал египетские памятники, консультируясь со С.И. Ходжаш – египтологом, которая долгие десятилетия хранила Отдела Востока ГМИИ. Важно отметить, что коллекция была абсолютно легальной: разрешение на вывоз памятников дал лично Г.А. Насер; кроме того, глубоко уважая Египет и его культуру, Ковтунович прекратил собирать коллекцию в 1980 году, когда в египетском парламенте пошло обсуждение закона о национализации древностей и запрете их вывоза за пределы страны. До этого времени многие памятники легально попадали из Египта за рубеж в том случае, если разрешение на вывоз давала Служба древностей Египта.
Олег Витальевич отдавал предпочтение небольшим памятникам декоративно-прикладного искусства. Особенно он любил керамику, египетский фаянс, миниатюрную скульптуру. Зная о страсти коллекционера, многие его друзья – участники строительства Высотной Асуанской плотины – инженеры, офицеры, дипломаты дарили ему на праздники древности, которые находились в открытой продаже. Так в собрании появилась мумия священного сокола из некрополя в Саккаре, ряд значимых терракот, бронзовые изображения богов и эротические амулеты греко-римского времени, которые Ковтунович особенно любил.
Помимо Ковтуновича древности привозили, с разрешения властей Египта, и другие советские дипломаты и военные. Не понимая абсолютно ничего в египетском искусстве, они везли на родину мумии священных крокодилов и случайно купленные памятники, среди которых было очень много подделок, более или менее искусных. Однако, только его коллекция была собранием в полном смысле не только по количеству памятников (около 200), но и по принципу художественного целого, отражавшего вкус и пристрастия владельца. К счастью, собиратель был педантичным: сохранилась его картотека, где детально описаны не только сами памятники, но и подробно зафиксировано, при каких обстоятельствах, за сколько и где был приобретён тот или иной предмет. Ещё при жизни Олег Витальевич продал несколько памятников из своего собрания в ГМИИ, однако большая часть коллекции была, к сожалению, разделена на две части и после смерти дипломата хранилась несколько десятилетий в двух частях его семьи. В 2014 году мной была предпринята попытка воссоздать собрание в рамках выставки «Асуанская высота», приуроченной к 70-летию установления дипломатических отношений между АРЕ и СССР и очень успешно прошедшей в Москве, в востоковедной библиотеке имени М.А. Волошина. К сожалению, в будущем подобные попытки показать целостность коллекции вряд ли будут возможны, так как те её фрагменты, которые мне известны, хранятся у шестнадцати различных владельцев. Наибольшие части этого удивительного собрания хранятся в настоящее время, помимо ГМИИ, в Библиотеке имени М.А. Волошина в Москве и у известного московского художника и собирателя восточного искусства Кирилла Данелия.
Как уже упоминалось, зачастую приобретения, сделанные в советское время, были хаотичными и не имели особой художественной ценности. Однако есть ещё одно очень интересное исключение. В 1950-х годах в Египет приезжает в короткую командировку как военный консультант, Андрей Борисович Юмашев (1902-1988) – человек исключительной судьбы, генерал-майор авиации СССР, один из ключевых участников взятия Берлина в 1945 году, а после войны – талантливый художник, друг Р.Ф. Фалька. Супругой Юмашева во второй части его жизни стала Кира Семёновна Володина – известный искусствовед, подруга Андре Мальро и блестящая переводчица на русский его главных трудов. Для неё, влюбленной в Древний Египет, А.Б. Юмашев привёз из Египта, получив разрешение властей, великолепные памятники египетской мелкой пластики, в частности – выполненные из фаянса «ушебти» — статуэтки слуг за умершего на плодородных полях иного мира — и замечательную медную статую Осириса – бога бессмертия. Хранившиеся как святыни дома, эти замечательные произведения позже стали частью собрания известного московского антиквара В.А. Мороза.
В середине XX века неоднократно появлялись египетские памятники, которые были единичными в старых дворянских собраниях и затем неоднократно перепродавались. К сожалению, история таких произведений искусства в большинстве случаев оказывалась утерянной. Так, во время Великой отечественной войны неизвестный, постучавшись в двери квартиры выдающегося музыканта, дирижёра Большого театра СССР Н.С. Голованова, предложил ему приобрести голову египетской статуи. Голованов – страстный собиратель всего необычного и экзотического, купил, как выяснилось позже, уникальный скульптурный портрет царя Сенусерта III, знаменитого правителя Египта в XIX в. до н.э. Эта эпоха по праву считается временем необычайного расцвета египетского царского скульптурного портрета, а голова статуи Сенусерта III, попавшая в собрание Н.С. Голованова, а позже ставшая частью мемориальной экспозиции его московской квартиры, – шедевр национального уровня.
Египетские памятники продолжили оставаться предельно редкими и в постсоветском пространстве России. Первой галереей, которая уделила наследию Египта особое внимание, стала «Fusion Culture Gallery» – галерея Кирилла Данелия. Отражая интересы владельца и ориентирующаяся на лучшие западные аналоги, эта галерея показала Египет, как часть панорамы именно восточного искусства, намеренно размывая условные культурные границы. Среди замечательных памятников этого собрания – не только восхитительная крышка расписного саркофага жрицы III в. до н.э., великолепные образцы египетской керамики, когда-то привезённые Олегом Ковтуновичем, но и очень древние памятники, например, образцы египетской заупокойной скульптуры XX-XX вв. до н.э. – группы погонщиков скота и церемониальная ладья, призванная, переправить сущность умершего через реку смерти к берегу вечной жизни. Неожиданная для России того времени, галерея оказала значительное влияние на вкусы нескольких серьёзных коллекционеров искусства Востока, во владении которых оказались, в том числе, замечательные рельефы XX в. до н.э., имеющие безупречный европейский провенанс, с изображением знатной дамы, вдыхающей аромат водяной лилии – цветка бессмертия и ее слуг, несущих ткани и ритуальные сосуды. Не менее значимый комплекс – золотое ожерелье матери царя XX-XIX вв. до н.э., миниатюрные элементы которого складываются в благопожелание, несущее владелице счастье, благополучие и, конечно же, бессмертие. Элементы ожерелья, выполненные в технике утраты восковой модели, исполнены с поразительным изяществом и тонкостью: например, у подвесок в форме животного богини Таурт — самки бегемота, стоящей на львиных лапах, несмотря на миниатюрность, прекрасно видны клыки и даже косметические линии глаз. Произведений такого уровня в частных собраниях России не было со времён Владимира Голенищева, а аналогов ожерелью нет в музеях России.
В числе первопроходцев, вновь знакомящих россиян с наследием земли фараонов вне музейного зала, также большую роль сыграла «Архайос» — галерея историка искусства и путешественника Юрия Макаренко. В его философии Египет занимает важное место в пространстве других древних культур. Собирая панораму свидетельств материальной культуры древних цивилизаций, Юрий Макаренко всегда придавал Египту особое значение. Благодаря этому в выставочных проектах Москвы последних лет появилась возможность показать ряд значительных памятников I тыс. до н.э. имеющих солидное американское и европейское происхождение. Часть памятников из собрания О.В. Ковтуновича оказалась и в этой коллекции. Церемониальные стелы времен последних фараонов, погребальные маски, предметы мелкой пластики из этого собрания традиционно отличаются очень высоким художественным уровнем.
Ещё одно собрание из тех немногих, что в современной России профессионально занимаются искусством древности, – московская A-Gallеry. В этой коллекции есть ряд египетских памятников очень высокого уровня, которые также активно принимают участие в выставочных проектах. Прежде всего, речь идет о предметах погребального инвентаря, которые в концепции владельцев галереи воспринимаются, прежде всего, как удивительные свидетели прошлого и, конечно же замечательные произведения искусства. Расписная погребальная пелена III в до н.э., фрагменты саркофагов, бронзовые образы божеств I тыс. до н.э. делают эту коллекцию значимой и очень интересной. Важно отметить, что все предметы этого частного собрания внесены в Государственный каталог музейного фонда РФ, что говорит об очень серьёзном и профессиональном подходе владельцев к позиционированию своей коллекции в культурном пространстве нашей страны.
Россия, к счастью, никак не связана с пространством чёрного рынка древностей, с которым Египет столкнулся после известных событий «арабской весны». Возможно, это связано с тем, что коллекционирование памятников такой редкости и ценности – это удел людей просвещенных и понимающих, насколько важна роль каждого в сохранении культур
ного наследия. С другой стороны, коллекции, о которых здесь идет речь, — публичные, связанные со многими международными выставочными и образовательными проектами, участие в которых возможно только при наличии у памятника безупречного провенанса, а у его владельца – понимания ответственности за сохранность произведения созданного, порой, четыре-пять тысячелетий тому назад.
Автор выражает искреннюю признательность всем владельцам упомянутых памятников за любезное разрешение опубликовать их в этой статье.
Виктор Солкин
__________________
