Основываясь на знаниях о предметах изучения фалеристики нередко удаётся атрибутировать живописные и фотографические портреты. Однако намного меньше внимания уделяется роли фалеристики в повседневной жизни людей прошлых эпох, социальному отношению к тем или иным орденам. А между тем, обладание царскими и императорскими орденами в дореволюционной России существенно влияло на карьеру офицера и чиновника: они давали преимущества в продвижении по службе, повышали престиж и самооценку, а также реально содействовали улучшению благосостояния награждённого (увеличение денежного содержания, орденские пенсии и пр.). Кроме того, с присуждением ордена подданному Российской империи гарантировалось право на личное или потомственное дворянство, если он его не имел.
Судить о роли орденов в быту и общественном отношении к ним нам помогает русская классическая литература, в которой эти темы нашли отражение. В Российской империи сам факт награждения оказывал столь глубокое влияние на карьеру, судьбу и даже психику реальных людей, что писатели при жизнеописании литературных героев нередко выносили обстоятельства награждения и их последствия на первый план. По таким произведениям русских классиков можно судить об особенностях быта и нравов исторической эпохи, и даже больше узнать о самом герое – его положении в обществе и заслугах. Но с другой стороны, не зная правил ношения орденских знаков, иерархии орденов, привилегий и обязанностей, которые следовали за их награждением, читатель не всегда может правильно понять то, что хотел выразить автор.
Орденская тема в той или иной мере отражена в произведениях многих русских классиков. Например, Н. В. Гоголь в 1833 году писал комедию под названием «Владимир 3-й степени», но не закончил ее. От этого произведения дошли только отрывки. Но, известно, что уже написанные сцены комедии писатель использовал в 30-40 годах XIX в. при создании отдельных небольших пьес: «Утро делового человека» (была напечатана в пушкинском «Современнике»), а также в пьесах «Тяжба», «Лакейская» и других. По сюжету герой комедии, некий петербургский чиновник Барсуков, одержим честолюбивым желанием получить орден Св. Владимира 3-й степени. Его мечта превращается в навязчивую идею, и он, в конце концов, сам начинает отождествлять себя с желанной наградой и попадает в сумасшедший дом. В доме для умалишенных на вопрос о своем имени и звании он гордо отвечает: «Я – Владимир 3-й степени». Владимир 3-й степени открывал путь не только к следующей степени ордена – второй, но и другим высшим орденам, которых удостаивались уже генералы и высокие вельможи, занимавшие в Табели о рангах самые высокие ступени. Первые степени орденов Св. Станислава и Св. Анны как правило можно было получить лишь имея крест Владимира 3-й степени. Кроме того, награждение 3-й степенью ордена Св. Владимира давало право чиновнику возвести свое потомство в дворянство. В отрывках «Владимира 3-й степени» Гоголь тонко критикует отношение чиновников к орденам. Это подтверждается характеристикой главного персонажа — отпетого мошенника, заядлого картежника, взяточника и карьериста, который, тем не менее, позволяет себе заявлять права на столь высокую и престижную награду. Ордена должны были развивать у подданных чувство уважения к государственной службе и ее ступеням, закрепленным еще в «Табели о рангах» 1722 г. Но со временем общественная значимость служения Отечеству для многих чиновников стала подменяться значимостью личного успеха или практикой услужения начальнику.
Неоднократно обращается к теме орденов Н.В. Гоголь в комедии «Ревизор». В одной из сцен судья Ляпкин-Тяпкин, пытаясь произвести на Хлестакова выгодное впечатление, сообщает ему: «За три трёхлетия представлен к Владимиру 4-й степени с одобрения со стороны начальства»[1]. Судья избирался на трехлетний срок и дважды этот срок продлевали – отсюда и девять лет судейства и за такое «постоянство» и был представлен к ордену. Также городничий, мечтая о генеральском чине, признается супруге: «А, чёрт возьми, славно быть генералом! Кавалерию повесят тебе через плечо»[2]. Слово «кавалерия», произнесенное городничим, происходит от названий «кавалерское общество», «кавалерский орден», «кавалер ордена», т.е. относится к императорским наградам. Понятие «кавалер» появляется впервые в российском обществе при Екатерине II, которая использует этот термин в статуте ордена Св. Георгия и открывает Кавалерские Думы для орденов Св. Владимира и Св. Георгия — временные собрания кавалеров некоторых орденов для рассмотрения представлений о награде этими орденами разных лиц. Окончательно термин закрепляется при императоре Павле I. В 1797 году он подписал «Установление о российских орденах», согласно которому все существовавшие на этот момент ордена объединялись в один «Российский кавалерский орден» или единое «Кавалерское общество Всероссийской империи». И хотя после смерти Павла принцип единства орденов не соблюдался, слова «кавалер», «кавалерский» прочно вошли в лексикон. Городничий продолжает разговор с женой: «А какую кавалерию лучше, Анна Андреевна: красную или голубую?»[3] Супруга отвечает: «Уж конечно голубую лучше»[4]. Красная лента через левое плечо – это «кавалерия» очень почётного ордена Св. Александра Невского. А голубая через правое плечо – знак награждения высшим орденом российской империи Св. Андрея Первозванного. Мог ли рассчитывать городничий небольшого российского городка на Андрея Первозванного? Он и сам понимает невозможность получения подобного ордена человеком подобного происхождения и отвечает супруге: «Э, вишь, чего захотела! Хорошо и красную». Таким образом, Гоголь высмеивает амбициозные планы коррумпированного чиновника, претендующего на столь высокие ордена — ведь в итоге никакого ордена городничий не получит, осознав, что Хлестаков всех обманул.
Русские классики часто любили использовать Георгиевский крест для характеристики своих персонажей. Например, у русского драматурга А.Н. Островского в пьесе «Правда хорошо, а счастье лучше» нанявшийся в дворники отставной унтер-офицер Сила Ерофеич Грознов хвастается: «Я всегда хорошее жалованье получал, я кавалерию имею[5]». Под «кавалерией» им подразумевался, скорее всего, знак отличия ордена Св. Георгия, которым награждались за подвиги нижние чины. А кавалерам солдатского Георгиевского креста положены были дополнительные льготы и выплаты из казны. Отсюда и повышенное жалование.
В романе-эпопеее русского классика Л.Н. Толстого «Война и Мир» присутствует эпизод, где говорится, что при главнокомандующем М. Кутузове состоял «почётный караул молодцов-гвардейцев, большей частью кавалеров». Так Лев Толстой подчеркивает, что в охране фельдмаршала находились особо отличившееся на войне нижние чины, удостоенные, по всей видимости, Георгиевских крестов. Во время Шенграбенского сражения Николай Ростов оказывается ранен. Когда Ростов видит приближающихся вражеских солдат, «с чувством зайца, убегающего от собак» он бросает пистолет в француза и бежит. За участие в сражении Ростов произведён в корнеты и награждён солдатским Георгиевским крестом. Он приезжает из Ольмюца, где русская армия готовится к смотру, в Измайловский полк и рассказывает историю своего ранения — но не так, как это было на самом деле, а так, как обычно рассказывают про кавалерийские атаки («как рубил направо и налево» и т. п.) Неумелые действия Ростова противопоставляются умелым действиям капитана Тушина, который позволил отряду Багратиона организованно отступить, но взамен получил только упреки от командования. Таким образом, Л.Н. Толстой критикует систему награждения орденами, ведь награды получают не сами герои, а такие, как Ростов.
Сам Лев Николаевич Толстой прекрасно знал, что такое солдатский Георгиевский крест. Он два года служил юнкером на Кавказе, участвовал в боях с горцами. Как пишут его биографы, «дважды был представлен к солдатскому Георгиевскому кресту», но так и не получил его. Первый раз писатель уступил свою очередь другому солдату: как правило, выделенные для награждения кресты присуждались кандидатам общим решением солдатской Кавалерской Думы, представительства которой были образованы на каждом участке фронта. В другой раз Толстой опоздал на развод караула, а на нем присутствовал прибывший с инспекцией генерал и за провинность вместо награждения Георгиевским крестом попал на гауптвахту. Лев Николаевич впоследствии очень сожалел, что не получил солдатского Георгия. В письме своей любимой тетке Т. А. Ергольской, которая его воспитала, он позже признавался: «Откровенно сознаюсь, что из всех военных отличий этот крестик мне больше всего хотелось получить, и что эта неудача вызвала во мне сильную досаду»[6]. Но за военную службу Лев Николаевич получил другой орден — Святой Анны 4-й степени.
В другом своем раннем рассказе «Рубка леса» Л. Н. Толстой раскрывает для читателей такой слой общества, как простые солдаты. Он создает сразу несколько образов солдат: Веленчука, Максимова, бомбардира Антонова, ездового Чикина и других. Он даже делит их по характерам на три типа: «покорных», «начальствующих» и «отчаянных». Описывая русскую армию, автор не мог не упомянуть награды, которые являются неизменными спутниками представителей военного общества. Одни имеют ордена, другие же мечтают о них. Ротный командир, Болхов, так мотивирует свое пребывание в армии: «Я не могу теперь вернуться в Россию до тех пор, пока не получу Анны и Владимира, Анны на шею и майора, как и предполагал, ехавши сюда[7]». Стоит учитывать, что образ Болхова — это собирательный образ русского солдата, поэтому неудивительно, что такие же преследовали еще множество мужчин, отправившихся воевать на Кавказ. Ордена и те привилегии, которые они давали, были одной из главных причин, почему люди отправлялись на войну. В отличие от чиновничества, военная служба позволяла быстрее повысить свой социальный статус, а для крестьян она давала возможность выйти на волю. Однако далеко не у каждого человека его ожидания от военной службы оправдывались.
Военную тему в творчестве Л. Н. Толстого продолжают «Севастопольские рассказы». Описывая Севастополь в мае, Толстой пишет: «Сколько звёздочек надето, сколько снято, сколько Анн, Владимиров, сколько розовых гробов и полотняных покровов![8]» Таким образом, гордость за героизм, проявленный нашими солдата, которую должно внушать столь массовое награждение орденами Св. Анны и Св. Владимира, резко омрачается тем фактом, какой ценой были добыты эти награды, а именно ценой жизней множества людей. Таким образом, писатель обесценивает награды и подчеркивает бессмысленность войны и тщеславие войны. В начале Крымской войны еще многие защитники Севастополя охвачены воодушевлением, они уверены в победе русской армии и не сильно переживают из-за возникшего положения. Штабс-капитан Михайлов даже мечтает: «Каково будет удивление и радость Наташи, — думал он, шагая на своих стоптанных сапогах по узенькому переулочку, — когда она вдруг прочтёт в «Инвалиде» описание, как я первый влез на пушку и получил Георгия… А потом опять будет дело, и мне, как известному человеку, поручат полк… подполковник… Анну на шею… полковник…[9]». Он еще не знает, что война закончится трауром, а не победным шествием.
Орден Святой Анны также часто появляется в произведениях русских классиков. Например, в стихотворении русского поэта Н. А. Некрасова «Секрет», написанном в 1855 году, отец семейства на смертном одре гордо говорит своим детям:
«Я сделался важной персоною,
Пожертвовав тысячу в год:
Имею и Анну с короною,
И звание друга сирот…[10]»
Есть мнение, что таким образом «вышедший из самых низов и разбогатевший неправедным трудом купец-откупщик хвастается», что «награждён орденом за благотворительность». Однако еще в самом начале стихотворение Некрасов характеризует своего персонажа как «скупца». Чтобы понять, какой степенью обладал орден, которым был награжден герой, обратив внимание на «корону». Корона полагалась только к первой и второй степеням ордена. Речь в стихотворении идет скорее о второй степени, поскольку первой могли награждаться только имевшие в Табели о рангах IV класс и выше – а это начиная с чина действительного статского советника (генерал-майора). А вот вторую степень, мог получить и чиновник VIII-V классов, к одному из которых и принадлежал, по всей видимости, умирающий. Однако наиболее распространенной наградой за благотворительность был другой орден – Св. Станислава 3-й степени. Награждение орденом Св. Анны высших степеней приносило определенные обязанности, а именно попечительство. Например, по Статуту, утвержденному императором, пожалованным орденами Св. Анны 1-й степени вменялся надзор и попечение над больницами, а кавалеры второй степени шефствовали над богадельнями, где проживали инвалиды, сироты и немощные. Вот об этом то и говорит герой Некрасова: «Имею…. звание друга сирот», подразумевая под этим именно попечительство. Естественно эта попечительская деятельность требовала от кавалеров внесения определенных денежных сумм – отсюда и «тысяча в год». Это показывает, что «скупец» ни за что не стал бы тратить такие большие деньги на помощь кому-то, если бы не обязанность, наложенная орденом.
В «Записке одного молодого человека» А. И. Герцен приводит забавный случай. Главный герой — выпускник высшего учебного заведения, который сразу вступил на службу с чином титулярного советника согласно университетским правам. Он оказывается в обществе, где был в том числе «какой-то старик подслепый, с Анной в петлице нанкового сюртука, отставленный член межевой конторы». В ходе диалога старик негодует из-за того, что при огромной разнице в возрасте, у него и выпускника один чин. Имеющийся у него орден Св. Анны, врученный, скорее всего, за двенадцатилетнюю беспорочную службу, только подчеркивает разницу в их опыте и подкрепляет негодование чиновника.
К орденской тематике любил обращаться А. П. Чехов. Насколько четко определялось орденом положение человека в обществе, прекрасно видно из рассказ «Толстый и тонкий». Вот как сообщают друг другу о своих успехах встретившиеся бывшие друзья детства:
«– Служу, милый мой! Коллежским асессором уже второй год, Станислава имею… Ну а ты как? Небось уже статский? А?
– Нет, милый мой, поднимай повыше, — сказал толстый. – Я уже до тайного дослужился… Две звезды имею[11]».
Ордена «толстого», который дослужился до чина тайного советника (III класс по «Табели о рангах»), – это первые степени Станислава и Анны. После этого «тонкий» немедленно меняет манеру поведения, разговаривая подобострастным тоном и обращаясь к товарищу на «Вы» и «ваше превосходительство». С помощью контраста чинов и орденов приятелей Чехов раскрывает тему чинопочитания в России.
В «Анне на шее» обыгрывается название ордена: с одной стороны, Анна – это имя ветреной супруги чиновника «среднего» чина Модеста Алексеевича, которая откровенно флиртует с его начальником и «висит шее у мужа», то есть, находится у него на полном содержании. Но с другой стороны «Анна на шее» – очень распространенное в быту того времени название императорского ордена Св. Анны 2-й степени, знак которого (большой золотой крест) носился на узкой шейной ленте. Начальник главного героя, мужа Анны, вручая ему орден Анны 2-й степени, как бы в шутку говорит: «Значит, у вас теперь три Анны… одна в петлице, две на шее[12]». Это намек на жену по имени Анна и на то, что чиновник уже получил ордена: Анны 3-й степени, крест которого носился в петлице, и Анны 2-й степени. На это Модест Алексеевич, также пытаясь шутить, лебезит перед начальством: «Теперь остаётся ожидать появления на свет маленького Владимира. Осмелюсь просить Ваше Сиятельство в восприемники[13]». Упоминание «маленького Владимира» не имеет отношения к рождению будущего ребенка. Эта фраза – прямая просьба Модеста Алексеевича к начальнику ходатайствовать перед вышестоящим начальством о награждении его орденом Св. Владимира. Почему «Владимир маленький»? Согласно старшинству наград следующим орденом Модеста Алексеевича должен бы быть знак Св. Владимира 4-й степени, который по восходящей следовал за Анной 2-й степени. Эта низшая степень ордена – небольшой владимирский крестик в петлицу, отсюда и «маленький». Модест Алексеич – гротескный образ чиновника, чьи человеческие интересы давно заменены карьерными, что и подчеркивает А. П. Чехов с помощью «охоты за орденами» своего героя.
Со временем в дореволюционной России появляется явление, когда чиновники одалживали чужие награды, чтобы повысить самооценку и показать свою значимость в глазах окружающих. Это явление А.П. Чехов высмеял в своем рассказе «Орден». Приглашенный на обед к купцу Спичкину учитель военной гимназии коллежский регистратор Лев Пустяков «берет взаймы» у своего друга поручика Леденцова его орден Св. Станислава 3-й степени. Причиной данного поступка является Спичкин, который «страшно любит ордена и чуть ли не мерзавцами считает тех, у кого не болтается что-нибудь на шее или в петлице». Друг соглашается одолжить орден, и Пустяков едет к купцу. Однако он встречает там сослуживца, учителя французского языка той же гимназии, который прекрасно знает, что никаких орденов Пустяков не имеет. Главный герой пребывает в растерянности и испытывает страх, представляя позорное разоблачение – ведь сослуживец наверняка доложит о его самозванстве директору гимназии! Но тут замечает, что у учителя французского, который ведет себя странно, на сюртуке висит знак ордена Св. Анны, которого тот не имел. Пустяков немедленно расслабляется, и единственное, что его огорчает — что у учителя французского Анна 3-й степени, которая выше по иерархии, чем его Станислав 3-й степени. Никакого стыда за присваивание чужого ордена учитель военной гимназии не испытывает.
Сам Чехов имел единственный орден — Станислав 3-й степени. Во всех своих письмах, дневниках и записных книжках А П Чехов никогда не сообщал о факте награждения, но в книге Н. И. Гитовича «Летопись жизни и творчества Чехова» есть запись, относящаяся к 1900 году: «Инспектор народных училищ Московской губернии извещает Чехова о награждении его орденом Станислава 3-й степени «за отличное усердие и особые труды по должности попечителя Талежского сельского училища[14]». Таким образом, А. П .Чехов получал личное дворянство. Однако обращение к награждённому было сформулировано в императорском указе следующим образом: «Нашему потомственному дворянину…»; так А. П. Чехов самим фактом царского обращения получил право потомственного дворянства и право на включение в 1-ю часть дворянской родословной книги Московской губернии, так как в ней имел имение.
В романе И. С. Тургенева «Накануне», написанном в 1860 году, отец главной героини так представляет ей господина Курнатовского, которого пророчит в женихи: «Образования отличного, он правовед, манеры прекрасные, тридцать три года, обер-секретарь, коллежский советник, и Станислав на шее[15]». В произведение не указывается его степень, но во времена, к которым относятся описываемые события (1853-1854 гг.), право потомственного дворянства предоставляла любая степень ордена Св. Станислава. В таком случае, упоминание данного ордена во время представления жениха дочери имеет смысл, потому что данная привилегия дает ему преимущество перед другими кандидатами на руку девушки. Так мы видим, что в Российской империи наличие определенных орденов у предполагаемого жениха придавало ему «веса» в глазах семьи, в которую он шёл свататься.
Подводя итог, можно сделать вывод, что в разных группах российской бюрократии ордена имели различную «цену», которая диктовала определённые модели поведения. Высшие чиновники, озабоченные строительством своей карьеры, которая имела общероссийский, а не региональный масштаб, рассматривала награды с точки зрения их способности ускорить или замедлить продвижение по службе. Отсюда пренебрежение орденами низших степеней, временные этапы «охоты» за орденами. Мелкие чиновники из-за низкого образования, недворянского происхождения, отсутствия покровительства не имели возможности сделать хорошую карьеру. Десятилетиями просиживая на одной должности, получая мизерное жалованье, иногда попадая в материальную зависимость от своих более состоятельных соседей (купцов, мещан), они остро нуждались в каких-либо способах самоутверждения в местном обществе. Орден давал им возможность несколько возвыситься над теми, кто не имел права на получение подобных наград. Тем самым орден символизировал «избранность» своего обладателя. Кроме того, с получением ордена укреплялся, а иногда и повышался социальный статус чиновника и членов его семьи.
Кроме того, отношение чиновников и военных к орденам различается. Несмотря на то, что солдаты, как и чиновники, мечтают о наградах, они считают позорным вернуться с войны как минимум без «Анны на шее» или Георгиевского креста, их отношение выставляется не в резко-негативном свете, как у чиновников и не осуждается. Военная служба считалась быстрым способом продвинуться по социальной лестнице. Военное сословие контактировало с простыми людьми не так часто, как чиновничество. Военных было значительно меньше, чем чиновников. Образ военных романтизировался в искусстве на протяжении долгого времени и стал для простых людей героическим образом, в отличие от чиновников, которое как сословие сформировалось при Николае I. Народ привык считать причиной своих несчастий чиновников, в то время как военное прошлое человека значительно повышало его авторитет в обществе.
Конечно, приведёнными примерами данная тема не исчерпывается. Основной задачей этой статьи было напоминание об этой проблематике.
Анастасия Д. Чернова Московский государственный институт культуры Использованы изображения Каталога наград Императорской России https://catalog.sammlung.ru/
[1] Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений в 14 томах. М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1937—1952. Том 4. Ревизор – С. 59
[2] Там же – С. 82
[3] Там же — С. 82
[4] Там же — С. 82
[5] Островский А. Н., Собрание сочинений в десяти томах, т. 7 — Москва, ГИХЛ, 1960, С. 187
[6] Толстой Л.Н. Письма. 22. Т. А. Ергольской. 1852 г. Июня 26. Пятигорск. // Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 22 тт. М.: Художественная литература, 1984. Т. 18. С. 356
[7] Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 22 тт. М.: Художественная литература, 1979. Т. 2. С. 74
[8] Там же – С. 102
[9] Там же — С. 106
[10] Некрасов Н.А. Полное собрание сочинений в 15 томах. Л.: «Наука», 1981. Т. 1. – С. 160
[11] https://www.culture.ru/books/96/tolstyi-i-tonkii/read
[12] https://www.culture.ru/books/653/anna-na-shee/read
[13] https://www.culture.ru/books/653/anna-na-shee/read
[14] Летопись жизни и творчества А. П. Чехова / Рос. акад. наук. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: Наследие, 2000, С. 134
[15] Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. М.: Наука, 1981. Т. 6. – С. 246.
Михаил Тренихин, Анастасия Чернова, Леонид Володарский
Смотрите также выступление Анастасии Д. Черновой и Михаила Тренихина на тему «Ордена в русской классической литературе девятнадцатого века» в программе Леонида Володарского на радио «Говорит Москва», эфир от 29 мая 2022 года.
Награды Императорской России
__________________
