Когда говорим о Дне Героев Отечества, подразумеваем кавалеров наград. И это правильно. Георгиевские кресты, ордена Славы, звания Героев Советского Союза и Героев России — высоко почитаемы в России, а кавалеры этих наград пользуются заслуженным уважением.
Но существует ещё одна важная сторона праздника, на которую не всегда обращают внимание: преемственность. Преемственность поколений людей, которые не щадя себя сражаются за свою Родину, за свою землю, за свою семью, за будущее детей и внуков, которые должны помнить своих героических предков. В сегодняшней жизни просто помнить и отдавать дань уважения — это не всегда легко: общество много лет учили, что на первом месте стоит «я», а не традиционное русское «мы», не «моё», а весомое и историчное «наше». Наша земля, наши города, наше будущее, наши традиции, наш праздник.
И, конечно, воспитание будущих поколений. А это не возможно без памяти о прошлом и сохранении истории страны, а каждым гражданином истории своей семьи.
Для вас рассказ о семье, члены которой внесли важную частичку в сохранении нашего государства на разных исторических этапах. Память бережёт и делится с нами ветеран Афганистана Александр Павлович Сухачев, а рассказ посвящён его деду, участнику Первой мировой войны и кавалеру трёх Георгиевских крестов Петру Александровичу Сухачеву.
Главный редактор журнала «Коллекция» Алексей Сидельников
Пролог
В селе Ново-Кусково Асиновского района 4 сентября 2024 года открыли стелу «Землякам, участникам Первой Мировой войны!». Мой дед, Георгиевский кавалер креста второй степени Сухачев Пётр Александрович в этом почётном списке тоже значится.
Я же строчку про деда собираюсь наполнить содержанием. Для чего мне придётся вернуться в далёкое и недалёкое прошлое.
К 100-летию Первой мировой войны в Екатеринбурге, в Свердловском областном краеведческом музее, проходил международный выставочный проект «Великая и Забытая». 22 октября 2014 года портрет моего деда занял своё место в ряду героев той великой войны, которые били неприятеля на суше и в воздухе, на воде и под водой. Автор выставочного проекта, профессор кафедры рисунка УралГАХА, художник Алексей Лопато сказал мне: «Удивительно, что семья Сухачевых смогла сберечь свой архив в годы лихолетья. Смелый поступок. Благодаря ему, мне удалось воссоздать образ этого достойного человека».
А мне, во время посещения выставки и пришла идея изложить нечто, вроде семейного портрета на фоне смены эпох, воссоздать биографическую картинку целиком. Это, наверное, тот самый пепел Клааса, который в сердце-то и стучит. И тебя кто-то берёт и направляет. И не только тебя, а и ещё кому-то вкладывает в голову мысль, что нужно портрет именно деда как раз и нарисовать. А те, кто размещал информацию о выставке, третьим, после двух генералов, назовут Сухачева Петра.
Теперь понятно, что во многом случайно, я оказался на выставке. Случайно зашёл на нужный сайт, случайно задал Интернету случайный же вопрос.
Ну, а потом уже Лопато Алексей Борисович проведёт меня мимо фотографической мастерской, где и состоялось фото деда с Георгиевскими крестами. Цепь, казалось бы, случайностей, на самом же деле – не совсем.
Думаю, кто-то наверху серьёзно нами занимается. И иногда из набора разных событий, случайных, по сути, вдруг, словно в мозаике, вполне конкретная картинка и проглянет.
Но сначала было слово. Слово, которое послужило началом истории. Слово мне предоставила директор Свердловского областного краеведческого музея Наталья Константиновна Ветрова, открывая акцию памяти Георгиевского кавалера Сухачева Петра Александровича, моего деда.
Завязка вышла незатейливой, как и многое в нашей жизни. А, разве, сербский студент Гаврило Принцип, стреляя 28 июля 1914 года в австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, думал, что его принципиальное убийство послужит началом Великой, а для нас вскоре после окончания – забытой войне? Это разве затейливая завязка?
Ирония истории в том, что Франц-Фердинанд был женат на чешке, потому неплохо относился к славянам. Даже ратовал за установление дружеских отношений с Сербией. Но, майн гот, почему судьба оказалась к нему так несправедлива? Хотя миротворцам частенько перепадает на орехи от забияк. Его убили, и всем стало легче? Вот вопрос – хотел Франц Фердинанд такой славы? Думаю, он собирался занять австро-венгерский престол и монаршими делами и свершениями заслужить достойное место в истории. Произошло, однако, так, как произошло и обратно ход взять не получится.
Очевидно, и преподнесено толково? А, если попробовать догму про невозможность применения сослагательных наклонений к прошлому отринуть на время? Представить, что Гаврило промахнулся? Что, не видать тогда планете мирового смертоубийства?
Увы, вынужденно разочарую – войны начинаются по разным причинам, по-разному же и заканчиваются. А, если, кто-то будет упорствовать с версией, что в убийстве эрцгерцога первопричина Первой мировой войны, отошлю того к цитате: «Все ищут и не находят причину, по которой началась война. Их поиски тщетны, причину они не найдут. Война началась не по какой-то одной причине, война началась по всем причинам сразу». К высказыванию Томаса Вудро Вильсона, 28-го президента США и Нобелевского лауреата, мне добавить уже нечего.
Георгиевский кавалер Пётр Александрович Сухачев
Теперь, собственно, перейду к изложению семейной истории на фоне крушения империй. Русская семья конца девятнадцатого – начала двадцатого века, семья многодетная. Многодетность поддерживалась обычаями и освящалась Церковью. Уклонение от рождения детей, прерывание беременности считалось тяжким грехом. Поэтому, восемь и даже десять детей в семье считалось вполне естественным обстоятельством, из ряда вон не выходящим.
В результате, взошедшему на российский престол императору Николаю II досталась страна, в которой крепкая и многодетная семья, высокий уровень рождаемости и прироста населения парадоксальным образом превратились в проблему (Эх, нам бы сейчас ту проблему!). Во многих центральных губерниях России наблюдается перенаселение, избыток рабочей силы достигает 76 %. Земля, всё возрастающее количество едоков в крестьянских общинах прокормить уже не может. Перенаселение деревень, безземелье и неурожайные годы вынудили крестьян стронуться с родных мест и отправиться на новые земли – в Сибирь.
Во второй половине девятнадцатого века из Воронежской губернии в село Тайга (сегодня станция Тайга крупный железнодорожный узел) приехала и семья Ивана Сухачева, моего прапрадедушки. Родители с одним сыном решили остаться здесь, ещё один сын направился в Красноярск, третий же – мой прадед Александр Иванович Сухачев перебрался в Томск. В столице огромной губернии и состоялась судьбоносная встреча с Терентием (Терёхой) Винивитиным, в результате которой прадед и оказался в Ново-Кусково.
Винивитин имел в селе свой магазин, товары же завозил из Томска, одному управляться, понятно, тяжеловато, вот он и уговорил Александра Ивановича стать его помощником. Это, так сказать, официальная версия. На самом деле, Терентий преследовал вполне прагматичные цели – искал мужа для своей единственной дочери Ксении. Искал отца своим будущим внуками, искал и, ему показалось, нашёл. Дело быстро сладилось, молодые люди поженились. Оправдали ожидания?
Но вот, ведь, в чём дело – мы живём-то на Руси, а в Отечестве нашем зарекаться от сумы и от беды – занятие малоперспективное, беда и пришла. При первых родах, 11 мая 1880 года, Ксения умирает. На наследниках, как и на далеко идущих планах пришлось поставить крест. Расширять торговлю – для кого? На кой ляд? После похорон дочери Винивитин выделяет Александру Ивановичу часть своей земли и отделяет его.
Прадед покупает дом в центре села, который стоит и сейчас (в нём до конца своих дней жил его младший сын Иван). Затем, в 21 год, жить-то надо, снова женится. Женится на шестнадцатилетней Евдокии Фёдоровне Дудкиной, дочери колыванского мещанина Фёдора Ананьевича Дудкина. В их семье появились на свет шестеро детей. Две дочери – Прасковья (1882) и Лукерья (1885). Четверо сыновей – Илья (1886 год рождения), Пётр (1890), Николай (1895) и Григорий (1897).
В 1905 году Евдокия Федоровна умерла. А Александр Иванович женился в третий раз на Евдокии Акимовне Чернышёвой и в 1905 году у них родился сын Иван.
Прадед занимался выделкой кож и катал пимы (валенки). Александр Иванович частенько наведывался к родителям в Тайгу. Годы жизни: 1859–1938. Похоронен Александр Иванович на Ново-Кусковском кладбище.
Так что мой дед – Сухачев Пётр Александрович появился в средней, по тогдашним меркам, семье. В те времена дети рано приобщались к нелёгкому крестьянскому труду. Лишним образованием народу головы не забивали. Дед-то, правда, считался приличным грамотеем на селе, сумев окончить четыре класса церковно-приходской школы.
Пришло время, он женился на бабушке – Хритинье Михайловне, урождённой Соктиной. Вскоре молодая семья пополнилась старшим братом моего отца – Сергеем. Тут деда призвали на действительную военную службу. В Томске рекрутская комиссия определила его в гвардию. Основания для службы в отборных частях все имелись – высокий рост, стройное телосложение, правильные черты лица и ничем незапятнанное прошлое. Но с вхождением в элиту нашей армии пришлось погодить. Без пяти минут гвардеец, случайно встретил служивого земляка. Короткой встреча не получилась, в молодости вообще время летит незаметно. Но в рекрутском присутствии часовое опоздание ещё как заметили, и с гвардией пришлось распрощаться. Служить пришлось в Томске, в 42-ом Сибирском стрелковом полку, тут и застала его Германская война.
1 августа 1914 года Германия объявила России войну. В нашей истории полно войн, к которым мы были не готовы, а проиграли мы войну именно ту, к которой были готовы. Войну, которую ещё и хотели. Зарвавшимся тевтонцам полагалась хорошая трёпка. Потому, 19 июля 1914 года, дней за десять до выстрела в Сараево, в России была объявлена мобилизация. Началось развёртывание воинских частей до штатов военного времени и в Томском гарнизоне. Всем военнослужащим для поднятия боевого духа выдали медали «В память 300-летия царствования дома Романовых, 1613–1913».
На аверсе медали изображены портреты Николая Александровича и Михаила Фёдоровича Романовых. По кругу медали изображён орнамент в виде бус и точек. Лента колодки медали трёх цветов: оранжевого, белого и чёрного – гербовых цветов династии Романовых. К медали полагалось свидетельство о праве ношения.
В ноябре 1914 года грянуло 1–ое Праснышское сражение (75 километров севернее Варшавы), по результатам которого немцы потеряли 60 тысяч солдат убитыми, ранеными и пленными.
42-ой Сибирский стрелковый полк не подкачал тоже – отбросил прусский ландвер (ополченцев) за линию границы. Призовые полка по итогам операции – 1000 пленных с четырьмя орудиями в придачу. План противника по окружению наших армий был сорван. Немцы получили хорошую трёпку и надолго запомнили сибирских стрелков. Вот что писал позднее немецкий генерал Гюнтер Блюментритт: «Сибиряк, которого частично или даже полностью можно считать азиатом, ещё сильнее и обладает значительно большей сопротивляемостью, чем его европейский соотечественник. В наших самых первых атаках на Русском фронте мы быстро осознали, что встретили совершенно других солдат, чем французы и бельгийцы. Более суровых воинов с крепким боевым духом и решительностью. Мы терпели значительные неудачи».
- Стрелок 42 – го Сибирского стрелкового полка Сухачев Пётр с медалью «300 лет царствования дома Романовых, 1613-1913». Томск, 1914 год
- Сухачева Хритинья Михайловна с сыном Сергеем, Томск, 1917 год
Наше командование стремилось развить успех. Но разгромить немецкие войска в Восточной Пруссии с тем, чтобы потом двинуть на Берлин, не удалось. Да, русская армия по вооружению превосходила австрийскую, однако, значительно уступала немецкой. Плюс очень важный нюанс – русские генералы вели переговоры по радио открытым текстом. Не шифруясь. Противник этим весьма успешно пользовался. Так или иначе, но развить успех не удалось, а с конца 1914 года на проведение боевых операций русской армией начал сказываться недостаток боеприпасов. В приказе штаба 1-го Туркестанского корпуса от 6 декабря 1914 года предписывалось ограничиться нормой в 6 снарядов на орудие в день. Дальше дела пошли совсем неважно – с января 1915 года часть пополнения, прибывающего в полк, не имела уже и винтовок.
Неудачи случаются и у самых великих полководцев: «Сир, есть семь причин [поражения]. Во-первых, не подвезли снарядов…. Достаточно! – перебил Наполеон, – Хватит и этой». Исторический анекдот? Пусть. Зато коротко и толково. Главное – извлекать из неудач выводы, причём правильные выводы, Наполеон умел. Умели и мы.
Стратегическая задача германцев летом 1915 года состояла в том, чтобы разбить русскую армию и принудить Россию к сепаратному миру. 13 июля 1915 года, в ходе начавшейся 2-ой Праснышской битвы, главный удар немцев пришёлся на нашу 11-ю Сибирскую дивизию. Всего перед фронтом дивизии находились 48 батальонов, 360 лёгких и 136 тяжёлых орудий, плюс резерв – 18 батальонов и 80 орудий. Сибирские стрелки располагали 20-ью батальонами и 44-мя орудиями. Дело для стрелков обстояло худо. Сибиряки оказалась в самом трудном на всем русско-германском фронте положении.
А 42-й Сибирский стрелковый полк, занимая центр расположения дивизии, перекрывая, совместно с 44-м полком шоссе, ведущее из Грудуска в Прасныш, оказался на самом острие наступления противника.
- Сухачев Пётр Александрович с женой – Хритиньей Михайловной и сестрой Лукерьей Александровной, 1914 год
- Сухачев Пётр Александрович на фронте, 1915 год
13 июня 1915 года в 04:45 германская артиллерия принялась интенсивным огнём более восьмисот орудий утюжить позиции сибирцев. Тяжёлые снаряды сметали брустверы, превращая траншеи стрелков первой линии обороны в братские могилы. Не менее эффективно убивала и калечила шрапнель. Плотные клубы пыли и дыма накрыли всю первую линию обороны. К вечеру в строю полков 11-й Сибирской дивизии осталось не более 5.000 человек. В 42-м Сибирском стрелковом полку, вступившим в бой в количестве 3.788 штыков и 49 офицеров, вечером осталось 1.153 стрелка при 21 офицере. Да, сибирцы отошли на 25–30 километров, заняв тыловые оборонительные рубежи. Да, полк нёс огромные потери. Но полк продолжал упорное сопротивление, продолжал сражаться. Всего 11-я Сибирская дивизия потеряла 105 офицеров и 10.951 солдата. Однако русские войска сохранили позиции на реке Нарев. А войска, находившиеся в Польше, получили возможность отойти и занять новые позиции.
Как видим, про сам погибай, а товарища выручай – сибирякам лишний раз повторять нет нужды. Проявил себя и мой дед Сухачев Пётр Александрович: Приказом по 1-му Туркестанскому армейскому корпусу от 21-го августа 1915 года № 304 объявлены номера Георгиевских крестов 4-й степени, которыми награждены нижние чины частей войск корпуса приказом по корпусу от 27 июня 1915 года за № 266 (в период оборонительных боев на северо-западном фронте). В списке солдат 42-го Сибирского стрелкового полка указан старший унтер-офицер Пётр (отчество не указано) Сухачев, который награждён Георгиевским крестом 4-й степени за № 231465, на основании пункта 16 статьи 67 Статута: «Кто, вызвавшись охотником на опасное и полезное предприятие, совершит оное с полным успехом» …» [2].
Началось Великое отступление, армия арьергардными боями сдерживала германские войска. Значительная часть населения, снявшись с насиженных мест, уходила вместе с русскими войсками. Дабы предотвратить надвигающуюся катастрофу, Император принял единственное, так ему, по крайней мере, казалось, правильное решение – 23 августа 1915 года отстранил великого князя Романова Николая Николаевича от должности Верховного Главнокомандующего и сам встал во главе армии. Совершил ошибку? Без учёта дворцовых и около дворцовых интриг – нет, безусловно. Тем более, в краткосрочной перспективе (модное нынче выражение) хуже не стало. Но, в долгую, стратегически, проиграл. Дальше – цугцванг. Снятие Николая Николаевича вызвало неудовольствие элит, увидевших бесспорное усиление позиций императрицы Александры Фёдоровны, то бишь, Гришки Распутина. Царь проиграл не войну, проиграл схватку за власть. Но об этом чуть позже.
В конце Великого отступления, на 27 октября 1915 года, 42-й Сибирский стрелковый полк, сведённый в один батальон четырёхротного состава, насчитывал 815 штыков при 15 офицерах. На вооружении находилось 4 станковых пулемёта. В созданной гренадёрской команде состояло 96 солдат, вооружённых только гранатами и холодным оружием.
Хоть и огромным трудом, но Русская армия восстановила силы и боеспособность после тяжких неудач. К началу 1916 года в составе 42-го полка уже насчитывалось 12 рот, в которых числилось 46 офицеров и 1.497 нижних чинов и 300 нижних чинов в гренадёрских командах. На пополнение прибыло 32 прапорщика и 1.890 невооружённых нижних чинов.
Не совсем уж и никчёмным оказался Император полководцем.
Приказом по 1-му Туркестанскому армейскому корпусу от 30-го января 1916 года нижние чины частей корпуса награждены Георгиевскими крестами 3-й степени. В списке солдат 42-го Сибирского стрелкового полка указан старший унтер-офицер Пётр Сухачев, который на основании пункта 4 статьи 67 Статута награждён Георгиевским крестом 3-й степени за № 71342:
«Кто, при взятии занятого неприятелем укреплённого места, примером отличной храбрости ободрит своих товарищей и увлечёт их за собою» [3].
- Георгиевский кавалер Сухачев Пётр Александрович. Фотография с автографом
- Надпись на обороте фотографии «Снят Сухачев Пётр Александрович. На память Зайцевой Лукерье Александровне от брата»
Но, но вот прибывающее в полк пополнение состояло уже из уроженцев европейской части России, пополнения высылались из разных запасных батальонов во фронтовые части, понёсшие наибольшие потери. В результате, как и в большинстве сибирских частей, в 42-ом Сибирском стрелковом полку сибирский личный состав оказался в подавляющем меньшинстве, что с неизбежностью сказалось на боевых качествах подразделения.
- Приказъ войскамъ IV-й армiи № 3040 от 16 iюля 1916 года. Один из подвигов фельдфебеля Петра Александровича Сухачева
- Сведения из РГВИА о награждении Петра Александровича Сухачева. Страница № 1
- Сведения из РГВИА о награждении Петра Александровича Сухачева. Страница № 2
При проведении перегруппировки войск, в преддверии планируемого на лето 1916 года наступления Русской армии, 11-я Сибирскую стрелковую дивизию вывели из состава 1-го Туркестанского армейского корпуса и ввели в состав 4-й армии. Штабы привели в порядок документацию: Приказом по войскам 4-ой армии Западного фронта от 16-го июля 1916 года № 3040 фельдфебель 42-го Сибирского стрелкового полка Пётр Александров Сухачев награждён Георгиевским крестом 2-ой степени за № 21981 за то, что: «12 сентября 1915 года, в бою у местечка Любча, за убылью всех офицеров из роты, принял командование под таковой и удержал наступающего противника, чем дал возможность нашей батарее и обозам переправиться через реку Неман». Пункт 11. статьи 67 Георгиевского Статута [4].
Десять месяцев деда искала и, наконец, нашла награда.
Но героизм солдат и офицеров зачастую оказывался бесполезным.
Летом 1916 года, когда успешно развивалось Брусиловское наступление, Западный фронт, дабы не дать перебросить войска противника на юг, провёл Барановичское наступление. Барановичи – стратегически важный железнодорожный узел, где перекрещивались железнодорожные пути Москва – Минск — Брест-Литовск – Варшава и Вильно – Ровно.
Перед этим сибирцы долго и прилежно работали, создали целую сеть окопов. Затем, без всякой артиллерийской подготовки 11 Сибирская стрелковая дивизия три раза пыталась захватить позицию 3 ландверной дивизии у Лабуз и Дарова. Не получилось. Почему атаковали без применения артиллерии, даже сегодня совсем непонятно. Отсутствие снарядов предопределило неудачный исход прошлой летней кампании. А тут, словно специально дали германцам хорошенько подготовиться и перегруппироваться. Потом, словно спохватились, выпустили более 7.000 снарядов, из них 2.000 тяжелых. Вроде знатно ввалили тевтонцам. Но это уже не помогло, целей никаких снова не достигли. А может и цели-то были другие у командования? Потому, якобы и вдруг спохватились?
Может, цели были берега речки Щары пропитать кровью – кровью наступавших русских? Вот эту цель достигли – особенно большие потери понёс соседний с 42-м полком, 41-й Сибирский стрелковый полк – до 70% своего состава. 4-я армия, потеряв за девять дней боёв почти 80 тысяч человек, продвинулась, вклинившись в оборону противника, на весьма незначительное расстояние к югу от Барановичей. Прекрасный стратегический замысел остался не реализованным. А, ведь, летняя кампания 1916 года могла склонить чашу весов на нашу сторону. Бесповоротно. Она и склонила, бесповоротно, но бесповоротно в пользу наших союзников, стран Антанты. И уже без нас.
А Брусиловский прорыв, в ходе которой австрийцы потеряли около 800 тысяч человек убитыми, 400 тысяч пленными, для нас закончился ничем: «Никаких стратегических результатов эта операция не дала, да и дать не могла, ибо решение военного совета 1 апреля ни в коей мере выполнено не было. Западный фронт главного удара так и не нанёс, а Северный фронт имел своим девизом знакомое нам с японской войны «терпение, терпение и терпение». Ставка, по моему убеждению, ни в коей мере не выполнила своего назначения управлять всей русской вооружённой силой. Грандиозная победоносная операция, которая могла осуществиться при надлежащем образе действия нашего верховного главнокомандования в 1916 году, была непростительно упущена» [5]. Это Алексей Алексеевич Брусилов с горечью подвёл итоги прорыва. Весьма недвусмысленно обвинив царя. Император стал пожинать плоды своего решения от 23 августа 1915 года.
В 1917 году 11-ю дивизию передали в состав 10-й армии Западного фронта, занимавшую позиции по реке Берез, в ста километрах западнее Минска. Фронт стабилизировался. Но, опять и снова – но! Петроград ждал скорой революции, работа заговорщиков начала приносить плоды.
Британский историк Бернард Пирс охарактеризовал сложившееся положение следующим образом: «Фронт был здоров, тыл же прогнил». Ему вторит британский же военный атташе в России Альфред Нокс: Если бы не развал национального единства в тылу, русская армия могла увенчать себя новой славой в кампании 1917 года. Государю докладывали о заговоре, однако: «Ах, опять о заговоре, я так и думал, что об этом будет речь, мне и раньше уже говорили…». « Добрые, простые люди все беспокоятся… я знаю, они любят меня и нашу матушку Россию и, конечно, не хотят никакого переворота. У них-то наверно больше здравого смысла, чем у других», – вот так государь отчитал своего флигель-адъютанта А.А. Мордвинова.
Иллюзии и безграничная вера в «руку Божию», в верность и честность подданных не позволили Николаю II трезво взглянуть на ситуацию. Потому, к началу волнений в Петрограде, в феврале 1917 года царь оказался слишком далеко от места событий. В Могилёве Ставка согласовывала план весеннего наступления. Когда же он направился в столицу, его беспардонно остановили и заставили написать манифест об отречении. Николай II, по моему глубокому убеждению, стал первым, кто проиграл информационную войну. Слухи про царицу из германцев, связь её с Гришкой Распутиным ползли по Империи. И всё бы ничего, но уже появилась пресса, в те времена в тогу независимости даже и не пытавшаяся рядиться. Многие и до сих пор пытаются топором вырубить перьями написанное. Мало у кого получается.
Да, наш последний самодержец, будучи лично порядочным и мужественным человеком, бороться не стал – отрёкся от престола. [6]
Обрадовал родственников и военачальников. Ведь все командующие фронтами и флотами (кроме адмирала Колчака) и все великие князья присылали ему в Ставку телеграммы о необходимости отречения. Встать на сторону царя оказались готовы только двое – хан Нахичеванский, мусульманин, командовавший Дикой дивизией, и генерал Фёдор Келлер, немец. Хотя, вполне возможно государь до последнего надеялся, что подданные всё же одумаются, авось, заметят несуразицу документа. Для чего разбросал по тексту намёки. Ведь, отречение самодержавного государя не допускалось законами Российской империи! Это намёк номер один. Намёк номер два – в телеграмме государь говорит о передаче наследия на престол своему брату Михаилу Александровичу, в обход законного наследника – царевича Алексея. А как же Свод Законов Российской империи? Ну, и, наконец, намёк номер три – подписана телеграмма карандашом. Единственный документ в истории государства Российского, подписанный карандашом!
Клятвопреступники одумались. А то! Верность царю, его наследнику и Отечеству? Так про это мы прочитаем в мемуарах битых белых полководцев. Государь поплакался в дневнике: «Кругом измена, и трусость, и обман…».
Заговорщики торжествовали. Получил свои тридцать серебряников за участие в перевороте и Брусилов, его назначили Верховным Главнокомандующим русскими армиями. Разочаровался быстро в новых правителях страны, потому быстро же и подал прошение об отставке.
Как и все части русской армии, 42-й Сибирский стрелковый полк пережил потрясение февральской революции 1917 года. Казалось бы, армия успешно преодолела снарядный голод, в летнем наступлении 1917 года русская артиллерия была обеспечена снарядами так, что запасов потом хватило на несколько лет братоубийственной войны. Однако армия и народ устали от войны. Потому требовалось быстрое решение. Такое «решение» быстро и нашлось – отречение Николая II от престола, должное, со всей очевидностью, решить все проблемы одним махом. Государь отрёкся, отрёкся и народ. Армия развалилась. Ликование на фронте воцарилось повсеместное, как на Пасху. Между тем, шёл Великий пост.
А Временное правительство, получивши власть в стране (сейчас бы ту революцию назвали цветной), взялось вовсю проводить реформы. Непременный атрибут всех, в последующем названных цветными, революций. То есть, принялось искать доказательства измены царя и коррупции в правительстве. Чрезвычайная следственная комиссия допросила сотни людей, измены и коррупции, однако, не обнаружив. В результате тщательного обыска Царскосельского дворца комиссия выяснила также, что императрица – Александра Фёдоровна – не только не работает в интересах Германии, но она более других предана идее самодержавия в России и войны против Германии до полной победы союзников. Гора даже не сподобилась родить мышь!
В ноябре 1917 года после заключения перемирия с немцами и начала переговоров о мире, новая, Советская власть приняла ряд мер по постепенной демобилизации армии.
В феврале 42-й полк, направился с фронта в Томск. По прибытии в Томск, после передачи вооружения и снаряжения представителям новой власти, приказом по гарнизону города Томска от 11 апреля 1918 года 42-й Сибирский стрелковый полк был расформирован [7]. Так бесславно закончилась история славного полка!
- Портрет Георгиевского кавалера Сухачева Петра Александровича работы Лопато Алексея Борисовича (Екатеринбург)
- Портрет Георгиевского кавалера Сухачева Петра Александровича работы Белозерцева Юрия Алексеевича (Барнаул)
Правда вот этот Георгиевский крест за № 253785 в тот год катастроф деда так и не отыскал. Сведения о нём нынче размещены на электронном портале «Георгиевские кавалеры Великой войны 1914-1918 гг.» [8].
Неразбериха на войне дело обыденное, тем более, при отступлении. Вот и снова, формально (вспомним про гвардию) дед кавалер Георгиевского креста второй степени, а по справедливости – у него полный бант. То есть, первая степень!
А в качестве косвенного подтверждения приведу в пример историю чеха Карела Вашатко, который был трижды представлен к награждению Георгиевским крестом 4-й степени. 20 августа 1916 года дублированные награждения были заменены Георгиевским крестом 1-й степени и Георгиевской медалью 2-й степени. Так Карел стал полным георгиевским кавалером[10].
Увы, деду, в отличие от Вашатко, при жизни стать полным Георгиевским кавалером было не суждено, что нисколько не умаляет его доблести.
- Справка из РВИА о награждении Сухачева Петра Александровича [9]
- Сведения, размещенные на электронном портале «Георгиевские кавалеры Великой войны 1914-1918 гг.». Второй столбец, семнадцатая строка – № 253785, Сухачевъ Петръ
Отречение Николая II не решило ни одной проблемы в стране, предсказуемо добавив новые. Первая мировая закончилась для России унизительным Брестским миром – сепаратным мирным договором, подписанным 3 марта 1918 года в Брест-Литовске представителями Советской России и Центральных держав. Который ознаменовал поражение и выход Советской России из Первой мировой войны. Это уметь надо, что бы выигранную войну и проиграть! Но невозможное – возможно! Три года страна упорно работала на победу, и вместо того, чтобы немного потерпеть, ведь действительно немного оставалось времени до безоговорочной победы стран Антанты, буквально в самый канун триумфа – бац, и «Мир народам! Землю крестьянам!». Лозунги чистые, кто бы спорил. Правда, в конечном счёте, идеализм или цинизм их провозвестников, а может гремучая смесь из идеализма с цинизмом, сбили нашим гражданам мозги набекрень. А с мозгами набекрень выдавливать из себя рабов каплями, как советуют классики – безнадёжное дело! Принялись, так нам сподручней, вычерпывать вёдрами. Эти вёдра образовали поток, в первый раз в двадцатом веке, смывший Великую Империю.
Как никто другой, мы можем любую победу с блеском обратить в поражение, правда можем, с не меньшим блеском, и наоборот. Этот блеск мы явим миру в Великую Отечественную. А Первую мировую войну и её героев страна причислит в разряд позабытых. На долгие годы.
Пётр Александрович Сухачев направился домой. Возвращение в родные пенаты, после долгой разлуки встреча с женой и сыном, если это не счастье, то, что тогда? Ужасы передела мира в угоду, а, собственно, деду уже было всё равно, кому в угоду, остались позади. Отвоевался. По земле скучала, натуру не заменишь, душа хлебороба.
А вот его старшему брату – Илье повезло меньше, он приехал с фронта с немецкой пулей в животе, которая потом его и доконала. Качественно германцы пули отливали. Третий брат – Николай вернулся живой и здоровый. Для пушкаря уже подвиг. Григорий – четвёртый брат тоже оказался дома. Правда, легальным его положение назвать нельзя. Дело в том, что он дал тягу из рекрутской команды, направлявшейся в город Томск, пополнять колчаковскую армию. Младший из братьев – Иван возраста пушечного мяса, годного для первой мировой бойни, не достиг, потому постоянно находился при родителях. Его огни и воды брезжили впереди. Рядовому Советской армии Ивану Сухачеву в Великую Отечественную довелось с боями пропахать от Москвы до Берлина. В столице Третьего рейха, буквально накануне Победы он и получил своё первое ранение. Боевые награды находили пехотинца уже дома.
Шутки с собой судьба позволяет проделывать, балуя шутников. Редко, правда. Не даром, ох недаром, Григорий Сухачев откосил от мобилизации в Гражданскую. Великая Отечественная Война навсегда определила его в «без вести пропавшие». В многотысячную когорту наших известных неизвестных солдат.
В общем, как пальцы одной руки, одновременно похожими и разными оказались судьбы у пяти братьев. Наколбасила смена формаций в начале прошлого века.
Но вернусь к деду. Мечты о хлебопашестве пришлось отложить. Ведь большинство граждан страны увлеклось идеями переустройства, потому с энтузиазмом принялось корёжить на разный лад старый режим в угоду светлому, правда, тоже на разный лад, будущему. Наши национальные забавы, типа стенка на стенку, большого ума не требуют, были бы кулаки поувесистее. А тут в стране оружия завались. И понеслось!
Обозначили войну, как Гражданскую, и навсегда дискредитировали слово гражданин. Водовороты не испрашивают разрешения, без церемоний тянут в пучину, и – баста. Народоворотам почитание церемоний, присуще вряд ли большее. Вот деду от развернувшихся в родном селе событий в стороне остаться и не удалось.
26 апреля 1919 года партизанский отряд Петра Гончарова разгромил Новокусковскую волостную милицию. В селе стихийно организовался Военный красный комитет. Орган народовластия, аналог нынешних советов депутатов, состоял из 12 человек. Практически сплошь бывшие фронтовики. Деда, учитывая церковно-приходское образование, обозначили секретарём. Первым делом самодеятельный орган принялся за экспансию Советской власти, разослав по соседним деревням часть своих членов.
Фидель и Че только лет через шестьдесят додумаются экспортировать соседям революцию. Выходит, окопные семинары Первой мировой теориям классического политического образования легко могли дать фору. Знатно расширяли кругозор. Правда, продвижение вольнодумства власти пресекли на корню.
Нагрянул карательный отряд капитана Сурова. Комитетчикам пришлось спешно ретироваться из села. Василий Бурдавицын, Яков Кусков и мой дед решили переждать тугие времена на лугах, неподалёку от Ново-Кусково. Где их и обнаружил милиционер из местных. Стрельбу односельчане открывать не стали, вступили в мирные переговоры. Представитель колчаковских правоохранительных органов предложил землякам сдаться добровольно. Дабы семьи не пострадали. Семьи – аргумент железный. Нелегалы посовещались. Решили, – а, будь, что будет! И отправились сдаваться. Капитан Суров много разговаривать не стал: «Расстрелять!». С судьбой особо не поспоришь. Начертано быть расстрелянным, не утонешь точно. Но сроки предписанной небесами кончины вполне могут варьироваться. За мужиков вступился заведующий Ново-Кусковской больницей Николай Александрович Лампсаков. А так как, он исполнял ещё и обязанности начальника переселенческого пункта, то определённый вес не только в уезде, но и в губернии имел, да и воззвание «К гражданам георгиевским кавалерам» [10] тоже сыграло свою роль.
Капитан не стал настаивать и отменил приказ. Вот так Георгиевские кресты сыграли добрую службу моему деду. Пример, понятно не типичный. На войне, как на войне. Погибали защитники Отечества, Георгиевские кавалеры, и с той, и с другой стороны, отнюдь не только в бою. По-разному погибали.
Есть, кому нашей семье свечки в церкви ставить! Мой отец – то появился на свет 26 марта 1930 года. Одиннадцать, без малого, лет спустя. Следовательно, заступничество удалось? Ещё бы! Суров сменил гнев на милость. Иногда и двадцать пять шомполов, учитывая альтернативу, звучат музыкой в ушах. Лимиты везения, знать ещё, выбраны не до конца. Дед счастливым образом избежал расстрела в 1918 году, колчаковцы подарили, казалось, очередную отсрочку, вышло – последнюю.
Как он ей распорядился? Просто жил. Работал на своём наделе. Освоил несколько, нужных на деревне профессий. Мог катать валенки, шить сапоги, другую простейшую кожаную обувь, «ложить» печи, плотничать. Своими руками построил себе довольно большой дом, который и теперь стоит. В общем, он любил работать, и потому жизнь складывалась неплохо. Но людям свойственно иногда совершать поступки, способные исковеркать судьбы, и не только их собственные.
В двадцатых годах Пётр Александрович несколько лет прослужил в церкви псаломщиком. Развивать слух и ставить голос умели приходские учебные заведения. Но кому-то в молодой республике православная церковь сильно мешала. Юристы, квартировавшие у деда, на полном серьёзе утверждали, что лучше бы он, мол, человека убил, чем в храме богу служил. Так далеко страна успела отделить служителей культа. И пройдёт много времени, прежде чем наши нигилисты спохватятся. Начнут изобретать, вернее, списывать у Иисуса Христа заповеди. Назовут их заповедями строителей коммунизма.
Но пустые души, подобно незасеянным полям, быстро покрываются сорняками. Правда, поля- то можно просто перепахать. А вот по духовным пустырям плугом не пройдёшься! Ладно, оставим философствовать.
Когда началась коллективизация, дед в числе первых вступил в колхоз. Но вскоре не поладил с записными активистами, всю энергию которых, похоже, отнимала борьба с мировым империализмом на многочисленных собраниях. Все жилы вытягивала неравная классовая битва. Откуда ж, бедолагам, сил-то набраться для работы в полях? Вот и халтурили. А дед халтурить не умел, пустозвонства не любил. Так что с колхозом расстался. Актив, правда, настаивал на обсуждении отступных. Моральный урон оценили в четверть водки. Скрупулёзно подсчитанная компенсация учитывала и службу в церкви, и Георгиевские кресты (царские же!), и непокладистый характер. После предполагаемого совместного употребления возмещённого вреда, можно было обсудить вопрос о включении деда, (а почему нет?), даже в актив. Грамотные люди везде нужны. Четверть водки деда, конечно же, не разорила бы. Но, ох, уж эти принципы. Посланные по известному адресу деятели многозначительно предупредили: «Ну, смотри, Петруха, как бы пожалеть, потом не пришлось!». Пустым звуком угрозы не оказались. Активисты строчат телегу по известному адресу. Дальше телега заскрипела по накатанной колее.
Деда раскулачили, семью «мироеда» выкинули на улицу. Хозяйство и дом отошли мнимому батраку. Партия радушно и скоро распахнула объятия сознательному сельскому пролетарию. Не хилый гонорар за страничку текста! Актив злополучную четверть отыграл с лихвой? Нет, погодите. Вновь выявленного эксплуататора права голоса лишили. Вот теперь, пожалуй, будет с лихвой. Хотя сломать Петра Александровича не получилось. Он написал жалобу в Москву, на имя М.И. Калинина. Жалобу удовлетворили, полностью восстановили в правах. Архивная справка на следующих двух страницах всё изложенное сухо подтверждает. Основанием для отмены поражения в правах послужило распоряжение ВЦИК от 10 марта 1935 года [11].
Наверное, при этом, в столице не слабо удивились принципиальности товарищей на местах. Ведь, даже при сильном умопомутнении трудно представить обладателя дома, сарая и одной свиньи отъявленным мироедом.
Данные взяты из Справки об имущественном положении жителя с. Ново-Кусково Сухачева Петра Александровича от 22 июля 1937 года. [11]
- Архивные сведения о Сухачеве Петре Александровиче
Племянника батраком москвичи воспринять отказались наотрез. Дьяконом служил? А Иосифа Виссарионовича за семинарское прошлое велите расстрелять тоже!?
Пока неповоротливая отечественная бюрократическая машина восстанавливала справедливость, дед покинул село. Подался в Кемерово, но через год вернулся. Потом уже со всей семьёй перебрался в село Сергеево. Там похоронили старшего брата моего отца Сергея Петровича, который вернулся из трудармии с тяжёлой формой туберкулёза.
И снова, летом 1937 года, понадеявшись на распоряжение ВЦИК, Сухачевы двинули в Ново-Кусково. Не сладили с ностальгией. Двоюродный брат деда Иван Чернышов приютил лишенцев. Однако лимиты на везение уже выбраны дочиста. Здесь, у чужого порога, в июне 1937 года, Сухачева Петра Александровича и достали ежовые рукавицы.
Мне пришлось сильно повозиться, чтобы получить для ознакомления копии документов из архивного уголовного дела № П-1731 в отношении Сухачева Петра Александровича: Дело архивный номер 1731, учтено в 1952 году в Управлении КГБ. Арест Сухачева Петра Александровича санкционирую – Прокурор. Справка об имеющихся материалах на Сухачева Петра Александровича: Сухачев Пётр Александрович, 1890 года рождения, по социальному положению – кулак, в данное время проживает в селе Ново-Кусково, Асиновского района ЗСК. По контрреволюционной работе тесно связан с арестованным Лампсаковым…. На основании изложенного, подлежит немедленному аресту и привлечению к уголовной ответственности по ст. 582-9-10-11 УК. Арест согласовать с рай прокуратурой Асиновского района. Начальник у/с отдела лейтенант Гос. Безопасности Путимцев [12].
Архивный номер дела П-1731, лист № 24. Показания Яньшина Петра Дмитриевича, 1909 года рождения.
Выписка из протокола допроса:
Вопрос: Откуда Вам известно, что Сухачев имел связь с Лампсаковым?
Ответ: Я живу рядом с Сухачевым, Лампсаков приходил ежедневно к Сухачеву. Особенно по вечерам. А также Сухачев ходил к Лампсакову.
Вопрос: Возможно, Лампсаков ходил к Сухачеву по делам службы?
Ответ: По службе Сухачев и Лампсаков не были связаны. Это знаю хорошо. О чём они говорили мне неизвестно, но меня их связь наталкивает на мысль, что они были связаны по контрреволюционной работе. Сухачев в 1936 году уезжал из села, куда неизвестно. В это время и Лампсаков в квартиру их семейства не ходил.
Знаю хорошо, что в 1934 году у Сухачева в квартире скрывался поп, фамилии его не знаю. Этот поп был арестован и в этот период времени Лампсаков к Сухачеву в квартиру ходил довольно часто, 1-2 раза в неделю.
Протокол вёл Пупышев, сотрудник НКВД [13].
Дружба деда с Лампсаковым завязалась с тех самых пор, когда Николай Александрович спас его от расстрела во времена Гражданской войны. Но в 1937 году эта дружба сыграла роковую роль в жизни обоих. Николай Александрович пошёл паровозом, по милости трёх отъявленных мерзавцев, а деда, вкупе ещё с несколькими селянами, пристегнули к делу в качестве подельников.
А, прими Лампсаков деда завхозом в больницу в 1931 году, судьбы их могли сложиться совершенно иначе. Но Николаю Александровичу навязали Левина на эту должность.
Главврач активно не хотел брать человека со стороны. О чём недвусмысленно заявил товарищам из райисполкома. Те напряглись и предприняли меры, то есть взялись проверять.
Результаты, снабдив грифом «секретно» отправили председателю ОКРИСПОЛКОМА товарищу Захарову:
По поводу письма председателя Ново-Кусковского РИКа от 21/Х о том, что врач Ново-Кусковской больницы Лампсаков не хочет согласовать назначенного РИКом завхоза, а будто-бы тянет человека «со своей руки, то есть такого, который бы умалчивал про его делишки».
Окрздрав сообщает: Заведующий Ново-Кусковской врач Лампсаков работает на этом участке безсменно в течении 20-25 лет и за это время зарекомендовал себя как опытный и отзывчивый врач, пользующийся большим авторитетом как среди населения своего района, так и районов соседних. Благодаря чему Ново-Кусковская больница фактически превратилась в больницу межрайонного значения. Указанная больница благодаря врачу Лампсакову является самой мощной в нашем округе, как в отношении количества проделанной работы, так и по качеству медпомощи.
Благодаря врачу Лампсакову Ново-Кусковская больница меньше других пострадала во время гражданской войны и последнему удалось сохранить всё её имущество. По имеющимся у Окрздрава сведениям на вряд ли следует предполагать, что врачом Лампсаковым руководят при назначении завхоза какие-либо корыстные или другие тёмные делишки. Наоборот, Окрздрав склонен думать, что врач Лампсаков руководствуется лишь пользой для дела.
Одновременно с этим врачу Лампсакову предложено дать объяснение и полное освещение этого вопроса. Кроме того, на днях в Ново-Кусково выезжает заместитель Завокраздравом товарищу Колеченко, который выяснит вопрос на месте.
Завокраздравом /Гаврилов/ [14].
Дальше ответим на вопрос «Почему?». Почему из всех сельчан нашёлся лишь один потерпевший, и этот один – Никита Кузьмич Левин.
Его имя всплыло в характеристике обвиняемого Лампсакова Николая Александровича. Председатель сельсовета Петров и секретарь Попов характеризуют: «Лампсаков имел большую популярность среди населения. Особенно среди зажиточного населения. В то же время к лечению партизан относился самым скверным образом (Левин Н.К.)».
Ну, что ж, ответ прост и банален. Никита не простил доктору своё увольнение в 1933 году.
-Как, его!? Заслуженейшего и авторитетнейшего борца за власть Советов, какой-то докторишка посмел уволить!
В больнице Никита продержался два года. И совсем неплохо себя чувствовал. Но вот сил у главного врача терпеть вконец разболтавшегося экс-партизана попросту не осталось.
Почему обычный, завхоз, к тому же бывший, так легко манипулировал властями? В том-то и дело, что завхоз не совсем обычный, а прототип литературного персонажа.
«Деду Фишке – Никите Кузьмичу Левину с глубочайшим уважением автор Георгий Марков» – вот эта подпись открывала двери любых начальников. Автограф красовался на одноимённой книге «Дед Фишка».
Асиновское бюро РК ВКП(б) на внеочередном заседании – 8 июля 1933 года отреагировало на увольнение своего протеже жёстко: «Со стороны заведования врача допускаются безобразия: Сознательное засорение обслуживающего коллектива чуждым элементом, гонение и вытеснение с работы партийно-комсомольского состава…, преступное пренебрежение в лечении партийно-комсомольского актива» [15].
Реванш состоялся. Николая Александровича уволили. Год больницей руководил некто Параскун. Так всегда на Руси – созидать некому, а реформы реформировать от желающих отбоя нет. Причём результаты деятельности языкастых перестройщиков и реформаторов разного пошиба вполне предсказуемы и одинаковы. Развал. Некто Параскун с блеском и всего-то за год успешно достиг развала. Пришлось партийным товарищам возвращать Николая Александровича. Но конфуз свой запомнили и не простили.
- Стрелок 42-го Сибирского стрелкового полка П.А. Сухачев
- Врач 37-го Сибирского стрелкового полка Николай Александрович Лампсаков
Лампсакова всё-таки арестовали 12 июня 1937 года. И принялись жарить факты. Масла на сковородку не скупясь, и густым чёрным слоем нанёс всё тот же Левин. Самая яркая страница в биографии Никиты – собственный расстрел. Расстрел, после которого ему удалось чудом выжить. Казнили его каратели Сурова в Казанке, в 1919 году. А вот излечила в Ново-Кусковской больнице чета Лампсаковых, Елена Дмитриевна и Николай Александрович. И вот, скажите, чего ради, стоило спасать трижды ненужную левинскую жизнь? Чтобы по его наущению и прихоти сотрудников НКВД оказаться в роли главаря мифической контрреволюционной организации? И потянуть за собой ещё несколько человек? До кучи? Ох, и жестокой же ты бываешь клятва Гиппократа!
Главарь, как понятно, один быть не должен. Вот таким нехитрым способом, наряду с другими селянами, попал под раздачу и Сухачев Пётр Александрович. В церковном хоре пел? Пел. Дьяконом служил? Служил. Подпрапорщик царской армии? Или унтер-офицер? А не один ли хрен! Кулак? Бывший! Шалишь, брат, бывших кулаков не бывает! Вишь, как в имущество вцепился чуждый элемент, самому Калинину настучал! В кутузку его!
Последнее, что у Павлика, сына Петра Александровича осталось в памяти – телега, на которой сидит его отец с несколькими товарищами по несчастью, сзади и впереди телеги едут вооружённые конвоиры. На просьбы разрешить, хоть бы проститься – вниманья ровно ноль. Они с двоюродным братом Мишей Чернышовым добежали до околицы села, помахали ручонками вслед. Больше отца он не видел, а день его ареста – 22 августа 1937 года запомнил навсегда.
Многие, испытав на себе действие, уже упомянутого мной, репрессивного молоха, ломались. Стремясь сохранить жизнь, плели небылицы. Автору пресловутого приказа № 00447, одному из железных сталинских наркомов Ежову, чуть позже предоставили возможность на себе испытать силу убеждения бывших коллег. Так вот, бедолага признался даже в гомосексуализме. Весьма экзотичное в те, уже пуританские годы, увлечение! И это, помимо шпионажа, терроризма, участия в заговорах.
Дед до конца верил в законы и справедливость рабоче-крестьянской власти. Не забыл удавшееся челобитье всесоюзному старосте. Только пресловутые тройки к справедливости и закону уже отношения не имели. Причём, никакого. Потому, никаких, даже эфемерных шансов на объективность просто не существовало. Что дальше? За дело взялись профи из НКВД. Дед спокойно подписывает анкету и протокол допроса. А отчего же не подписать? Ведь, на вопрос анкеты: «Участие в бандах, к-р. организациях и восстаниях – записывается верный ответ: Не участвовал». Рискую показаться многословным, но всё же приведу ниже выдержку и из протокола допроса:
Вопрос: Какую вы контрреволюционную деятельность проводили с указанными вами кулаками?
Ответ: С указанными мною кулаками я никакой контрреволюционной деятельности не вёл [16].
Дед посчитал, что гражданин следователь действительно хочет разобраться с его делом, а его долг ему помочь. Зря посчитал. Это была обычная практика той лихой годины. Оперативный работник вызывал арестованного, разговаривал с ним, выяснял, где он работал, какие там были неполадки, аварии, после чего отпускал в камеру и принимался творить. Фантазировал. Все неполадки и аварии по месту работы фигуранта, о которых он рассказывал, без затей, ему же в вину и вменялись, записывались как его контрреволюционная и диверсионная деятельность. Потом фигуранту предлагалось подписать протокол. Если тот упрямился, требовал протокол прочитать, его не били и не пытали. Ему просто говорили, что подпись формальность, она требуется для разоблачения капиталистических государств в их подрывной деятельности против СССР, что ему-то лично эта закорючка уж совсем никаким боком не грозит. А у проклятых милитаристов костью в горле застрянет. И чего читать-то, драгоценное время тратить зря при таких раскладах.Большинство соглашались. Согласился и Пётр Александрович.
А расклады случились следующие. Дед, оказывается, организовал убийство члена сельсовета Петрова В.Н. в конце 1932 года. Допускаю, что данный гражданин был вполне достойным членом общества, только погиб-то он в пьяной драке. А дед, в то время жил в городе Кемерово. Триста вёрст в один конец. Ещё Петру Александровичу, перебравшемуся в 1937 году на жительство в село Сергеево, оказывается, мечталось сжечь колхозный сарай в селе Старо- Кусково. Самому Вольфу Мессингу, не грех бы поучиться у сержантов госбезопасности умению проницать мысли на расстоянии, причём на изрядном расстоянии. Искомый сарай полыхнул в мае 1937 года, а дед вернулся в Ново-Кусково только в июне того же, 1937 года. Затем, уже в обвинительном заключении слово хотел меняется на сжёг, добавляется для большего антуража фашистская Япония и можно вытирать пот с взопревшего сержантского лба.
Обжаловать? Если кто не в курсе или подзабыл, напомню: в тройки входили секретарь обкома или райкома партии, начальник отдела НКВД, прокурор.
Рассмотрение дел контрреволюционеров внесудебными органами (здесь можно упомянуть и «Особое совещание») проходило не только без свидетелей, но и без участия обвиняемых.
19 сентября было вынесено предсказуемое решение, а 25 сентября 1937 года деда расстреляли.
Вот как, оказывается, может выглядеть кончина от крупозного воспаления лёгких. Холодная осень? Скорее, всё-таки, зима выдалась лютой. Ведь, согласно записи в Асиновском ЗАГСе дед умер 5 января 1944 года – в самый разгар холодов. При полном отсутствии дома и имущества. Выходит, не даром, ох не даром, суетились активисты. В смысле, не задарма.
А Хритинье Михайловне Сухачевой (моей бабушке) в конце 1937 года выдали справку, что её муж и мой дед – Сухачев Пётр Александрович отбывает срок – десять лет без права переписки, на севере Томской области – в лагере близ Колпашево. Бабушка поверила в пресловутую сказку. Следующей весной собрала передачу и отправилась на север Томской области в Колпашево. На барже.
Местные чекисты слегка опешили при её появлении, но оправились быстро и наплели нежданной визитёрше сказку про полную невозможность свиданки, ввиду тяжести преступных помыслов сидельца, от которых он и не подумал отказаться. Так что, конечно, дабы не усугублять его положение, бабушке надлежит валить по-тихому отсюда домой и надеяться. А на кого? Товарищи глубокомысленно простёрли пальцы вверх.
Россказни про «контрреволюционеров», врагов, то бишь, идейных кочевали из дела в дело и имели весьма практичные цели. Ведь, у мироедов, кулаков, то бишь, чего-то, вроде, должны были экспроприировать, направляя затем конфискованное добро в доход государства. По закону. А дом и имущество деда активисты распределили давно и между собой. Всё чин-чинарём. Главное, утруждать и без того натруженные организмы составлением бумаг отпадает необходимость. Сразу.
- Обвинительное заключение Сухачеву Петру Александровичу. Лист №31, дело П-1731
- Обвинительное заключение Сухачеву Петру Александровичу. Лист № 32, дело П-1731
- Обвинительное заключение Сухачеву Петру Александровичу. Лист № 33, дело П-1731
- Обвинительное заключение Сухачеву Петру Александровичу. Лист № 34, дело П-1731
Становится ясно и ежу, откуда же такая путаница с приговорами, датами и причинами смерти. Борцы за идею заметали следы. И замели. Ведь согласно справке Государственного архива Томской области № 451 от 14. 05. 1991 года: «Сведения о конфискации имущества у Сухачева Петра Александровича не выявлены». Даже изъятое при последнем обыске охотничьё ружьё с 350 зарядами испарилось по дороге в Томскую тюрьму.
Капитан госбезопасности Овчинников Иван Васильевич удостоился знака «Почётный работник НКВД» с вручением наградного оружия. Овчинников в то время – начальник Томского ГО НКВД. Именно он утвердил своей резолюцией обвинительное заключение Сухачеву Петру Александровичу, как, собственно, и тысячам других. Получается, кривда торжествует, а правда вместе с нормальными людьми в земле гниёт? И, аз воздам — на этом свете явить нельзя, выходит? Иногда можно, выходит. Воздалось!
Ежова расстреляли 4 февраля 1940 года. Нарком признался в терроризме, подготовке заговора и шпионаже. Не готов обсуждать шпионскую и заговорщицкую деятельность Ежова, но за полтора года действия приказа № 00447 органы арестовали свыше 1,5 миллиона человек, почти 700 тысяч из них приговорили к расстрелу. Масштабы, нынешним бен ладенам и не снившиеся!
- Дело, архивный номер П-1731, лист № 35
- Дело, архивный номер П-1731, лист № 36
- Семейная фотография Сухачевых до ареста главы семьи. Сухачёв Сергей Петрович 19 лет, Пётр Александрович 39 лет, Павел 4 месяца 20 дней, Маруся Петрова 10 лет, Хритинья Сухачёва 39 лет. Снялись 14 августа 1930 года
- Семейная фотография Сухачевых после ареста главы семьи. Сухачев Александр Иванович, Сухачев Павлик, Петрова Светлана, Сухачева Хритинья Михайловна
Бывший начальник Томского НКВД Иван Васильевич Овчинников подвергнут к ВМН (высшей мере наказания) 19 мая 1941 года. Реабилитирован не был.
Это Лаврентий Павлович, как умел, взялся в наркомате бороться с приписками и очковтирательством. А Иосиф Виссарионович восстановил справедливость. Тоже по-своему и тоже, как умел: …нужно расстрелять.
Перед расстрелом у бывшего начальника Томского ГО НКВД И.В.Овчинникова было время подумать. Он подумал и написал следователям:
«Да, безумная обстановка 1937 года, безумное проклятое время, тот психоз, которым были охвачены все мы, лишили разума и обрекли с неизбежностью рока на действия, которые возведены сейчас в преступление…. Я был поражён установками на размеры операции, на упрощённый порядок следствия…, переживал тогда жуткие минуты страшной внутренней борьбы, примерял свою совесть и рассудок, не согласные с этой операцией, с необходимостью выполнения долга службы, диктуемого сверху, со ссылкой на Москву, но бороться с этой линией УНКВД не смел, т.к. думал, что раз Москва требует, значит так надо. Значит, я оперативно и политически отстал, не вижу того, что видно с московской колокольни, на которой сидел Ежов. А ведь Ежов не только нарком НКВД, это для меня был прежде всего секретарь ЦК и председатель комиссии партконтроля. Это, как говорится, не фунт изюму. Все ссылки на него (со стороны УНКВД) я понимал прежде всего как ссылки на указания ЦК ВКПб» [17].
Позвольте. Это кому Иван Васильевич хотел лапшу по ушам развесить? Бывшим коллегам? Перед которыми кичился количеством арестов и жертв? Или будущим поколениям попробовал на нос розовые очёчки нахлобучить? Точно знаем одно – Ежов в громоотводы не сгодился.
Осталось добавить, что и ВрИД начальника Асиновского РО НКВД сержант Госбезопасности Салов А.С., автор обвинительного заключения Сухачеву П.А. общей участи не избежал тоже. Ему репрессии аукнулись в 1940 году. Пришлось испытать действие репрессивной машины на собственной шкуре. В качестве обвиняемого.
И его ответы, тут уж не приходится сомневаться, частенько следователями толковались, как бы это помягче сказать, несколько вольно, что ли.
Салов Артемий Семёнович – за участие в репрессиях в Асиновском районе (создание клеветнических материалов и незаконные аресты) снят с должности в мае 1939 года. В июле 1939 арестован; Военным Трибуналом 21 сентября 1939 за нарушения законности по ст. 193-17 УК осуждён на 4 года заключения в ИТЛ Архив УФСБ РФ по Томской области [18].
Осенью 1942 года на улицах города Асино можно было встретить бывшего бравого палача, которого досрочно освободили. Выглядел скверно – долговязый, кособокий, сутулый и совершенно седой человек.
Салова, где-то на пересылке заключённые узнали и отблагодарили – сломали позвоночник, сделав инвалидом. Но во время войны пострадавшего палача досрочно освободили.
Вспоминал ли он, как в должности начальника Асиновского районного отдела НКВД ехал на легковой машине по Асино, а все поселковые мальчишки собирались поглазеть на диковинку? Думаю, вспоминал. Вспоминал ли, как он высокий, стройный, увешанный ремнями, с «Вальтером» в кобуре чинно ходил по Асино, а все суетились, бегали вокруг него, пытаясь предвосхитить любое его желание? Вероятнее всего, вспоминал. Вспоминал ли он, как в 1937 году летал на кукурузнике искать врагов народа? Наверное, вспоминал.
Вспоминал ли он о тех, кому фактически вынес смертный приговор? Думаю, нет. Но также думаю, что ночью они часто к нему приходили. В кошмарных сновидениях [19].
Сурову, Салову, Овчинникову воздалось по делам их.
- Автор дела, архивный номер П-1731, в отношении П.А. Сухачева, бывший начальник Томского НКВД Иван Васильевич Овчинников
- Автор дела, архивный номер П-1731, в отношении П.А. Сухачева, ВрИД начальника Асиновского РО НКВД сержант Госбезопасности Салов А.С.
Левин же прожил долгую жизнь. Возможно, в небесной канцелярии решили, что одного расстрела с него вполне достаточно. Нашему правосудию понадобилось двадцать лет, чтобы разгрести горы лжи в отношении Сухачева Петра Александровича. Военный трибунал Сибирского военного округа 4 июня 1957 года Сухачева Петра Александровича полностью реабилитировал. Вернул доброе имя. Поздно? Да, поздно. Ну, что ж, во все времена, и наше не исключение, чести и достоинству изрядно достаётся в драках с человеческими пороками.
- Справка о реабилитации Сухачева Петра Александровича
- Определение № 581 Военного трибунала Сибирского военного округа, страница 1
- Определение № 581 Военного трибунала Сибирского военного округа, страница 2
И страна, и армия пережили множество потрясений, за сравнительно короткий промежуток времени, о котором идёт речь в этом повествовании. Семью тоже потряхивало, жизнь, ведь, не стоит на месте, она идёт, увы, частенько и по ухабам.
Сын Петра Александровича Сухачева и мой отец – Павел Петрович, член Союза журналистов СССР, почётный гражданин города Асина Томской области. Его жена и моя мама жизнь отдала педагогике. Когда я смотрю сегодня фотографии, то просто поражаюсь, сколько же маленьких ребятишек сначала выводили палочки, потом буквы, потом складывали буквы в слова под диктовку первой в их жизни Учительницы, моей мамы.
Сестра – Людмила Павловна живёт в Улан-Удэ. Она уехала в столицу Бурятии по распределению, сразу по окончании Томского техникума общественного питания. Много лет кормила республику, а с прошлого года пенсионерка.
Ваш покорный слуга демобилизовался из ВС страны, как и отец отправился в запас старшим лейтенантом. В 1980 году. Из Кабула.
Дочь Ирина окончила Рубцовский индустриальный институт, живёт в Рубцовске.
Сын – Владимир окончил Алтайский государственный университет.
Сейчас живёт и работает в Новосибирске, в крупной торговой сети.
В их с Настей семье воспитываются двое будущих защитников Отечества – Артём и Андрей. Символично, что Андрей появился в Томске, в городе, где закончил свой жизненный путь его прапрадед.
Его прадед служил и воевал в Русской армии, дед и отец платили воинские долги Советскому Союзу, сам он отслужил в Вооружённых силах Российской Федерации.
Сухачев Пётр Александрович главные мужские задачи на этой земле успел выполнить. Построил дом, деревья посадил, вырастил сына. А иметь в роду Георгиевского кавалера и косить от воинской службы, согласитесь, не солидно.
- Павел Петрович Сухачев, ветеран Великой Отечественной войны
- Александр Павлович Сухачев, ветеран Афганистана
- Владимир Александрович Сухачев
Жизнь продолжается.
Эпилог
На Каштаке в Томске в феврале 2003 года, в память о погибших в репрессиях на южном мысе над проспектом Мира был установлен православный крест. Местоположение его указано на рисунке ниже.
У Страшного рва покоятся не только останки репрессированных. Раньше это место называлось Шведской горкой (горой), поскольку здесь хоронили пленных шведов, высланных в Томск на жительство из Тобольска в 1714 году. Тут же лежат и жертвы Гражданской войны, красные и белые. А 25 сентября 1937 года в Страшном рве нашёл упокоение и мой дед – Георгиевский кавалер второй степени Сухачев Пётр Александрович.
Ранее на Каштачной горе находилось кладбище. В 50-х годах прошлого века территорию кладбища (православные, католические, иудейские захоронения) сравняли бульдозерами с землёй. Места массовых расстрелов и захоронений событий 1937–1938 годов не ограничиваются расстрельным рвом, но и распространяются на прилегающую к нему северную территорию (лесок, поле), то есть на весь Каштак.
Арестованных расстреливали в подвале тюрьмы (ныне СИЗО на улице Пушкина, 48а), потом, как правило, ночью вывозили и закапывали в Страшном рве. В обвинительном заключении деда как раз и говорится, что перед расстрелом обвиняемый Сухачев Пётр Александрович содержался под стражей в Томской тюрьме (лист 34, дело П-1731, хранится в УФСБ по Томской области).
10 июня 2024 года я побывал у Поклонного креста. Поднимался к нему из Расстрельного рва по довольно крутой тропинке. Небо хмурилось, салютовало молниями и громыхало.
Но стоило мне оказаться на вершине, как тучи рассеялись, засияло солнце, возможно, природа оценила правильность поступка. Ведь, деду не суждено было выбраться из Страшного рва, но теперь его внук проделал это за него. И душой мой дед – кавалер Георгиевского креста второй степени Сухачев Пётр Александрович в этот момент был точно со мной.
Сухачев Александр город Рубцовск, Алтайский край Изображения предоставлены автором
Список использованных источников и литературы:
[1] Блюментрит Г. Московская битва /Г. Блюментрит; Вестфаль В.Роковые решения/ пер. с англ. Под ред. П.А. Жилина – М. 1958.
[2] РГВИА, ф. 3376, оп. 1, д. 86.
[3] РГВИА, ф. 2290, оп. 1, д. 584, л. 516.
[4] РГВИА, ф. 2290, д. 594, л. 91, 93 об.
[5] Генерал Брусилов А.А. «Мои воспоминания» (Москва, 1929, с. 129, А.А. Брусилов).
[6] Собрание узаконений и распоряжений Правительства. Пг., 1917. – 6 марта (№ 54, Отд. 1, ст. 344). – С. 533.
[7] 42-й Сибирский стрелковый полк. Строевая часть. Папка приказов за 1918 год (РГВИА, ф. 3376, оп. 1).
[8] РГИА. Ф.496. оп.3. Д.913. Л.84.
[9] Б.Татаров-Альберт. Полный Георгиевский кавалер. // Русское слово. Прага. 2005. № 5; / Б. Татаров, Б. Пануш.
[10] Газета «Омский вестник» от 7 июня 1918 года.
[11] Архивный фонд Ново-Кусковского райисполкома. Фр. 476, оп. 1, фр. 802, оп. 1.
[12] Дело архивный номер П-1731, учтено в 1952 году в Управлении КГБ по Томской области, л.11, 31-34.
[13] Дело архивный номер дела П-1731, лист № 24.
[14] ГАТО, Ф.338, оп1, Д.40.
[15] Протокол внеочередного заседания Асиновского бюро РК ВКП(б) от 8 июля 1933 года.
[16] Дело архивный номер П-1731, учтено в 1952 году в Управлении КГБ по Томской области, л.11.
[17] Архив УФСБ РФ по Томской области (д. 5621, т. 8, л. 25–26, 43).
[18] Салов Артём Семёнович – Архив Мемориального музея «Следственная тюрьма НКВД» (Томск).
[19] Виктор Андрианович Неволин – «Человек, лишённый малой родины», страница 14, 15.
Сведения об авторе: Александр Павлович Сухачев родился 10 декабря 1955 года в селе Ново-Кусково, Асиновского района, Томской области. Мама – учитель, отец – журналист. В 1973 году в городе Асино окончил среднюю школу № 3. В том же году поступил в Томский инженерно-строительный институт на строительный факультет. После окончания которого, в 1978 году был призван в Советскую армию. Ветеран Афганистана. После увольнения в запас в 1980 году начал работать мастером в СУ-24 треста «Томлесстрой». А в 1981 году переехал в город Рубцовск, Алтайского края, где сейчас и проживает. Работал мастером, прорабом в СУ-24, треста 46, главным инженером, начальником СУ-60, Рубцовского ДСК. На пенсию ушёл с должности начальника Управления капитального строительства Администрации города Рубцовска. Произведения публиковались в журналах «Учитель» (Москва), «Метаморфозы» (Гомель, Беларусь), «Новый Орёл» (Орёл), «За строительные кадры» (Томск), «Начало века» (Томск) и других.
Некоторые аспекты художественной агитации в Первую мировую войну
_________________
