А знаете ли вы о тех неизвестных людях, кто, рискуя здоровьем и самой жизнью, прокладывал дорогу тем, кого позже увенчают лаврами и звездами Героев, их портреты будет видеть вся страна, люди наперебой будут просить у них автографы, а поэты — слагать о них стихи и песни? Между тем они есть, хотя с каждым годом их становится все меньше и меньше…

Мы имеем в виду испытателей Института авиационной и космической медицины, о которых хотим рассказать в этой статье. Испытатели первыми входили в барокамеры, первыми надевали новые космические скафандры, первыми садились в кресло катапульты, отрабатывая всё на Земле, чтобы там, в воздухе и космосе, другие могли себя чувствовать уверенно. В команде (позднее — отряде) испытателей, который был создан в июле 1953 года, значительно раньше первого отряда космонавтов, служили простые парни, отцы которых одержали Великую Победу над фашизмом.

Анатолий Подшивалов

Первым делом, первым делом — самолёты, ну, а дедушки? А дедушки – потом…

(История подготовки для Первого отряда и осуществление первого в мире полета человека в космос)

Более 57 лет прошло с того момента, когда Юрий Алексеевич Гагарин совершил первый в мире космический полёт в межпланетное пространство.  Предыдущий период в стране  был этапом небывалого  энтузиазма и практического первенства во многих  аспектах деятельности и особенно в освоении воздушного пространства.  Начиная с 1920-х годов многие советские люди решили посвятить себя авиации, чтобы «сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор», раздвинуть границы уже познанного мира и оторваться от Земли. Бурно развивающейся авиации нужны были новые скорости и высоты полёта, что, несомненно, потребовало изучения сил воздействующих на человека. Для этого в 1930 году был организован Институт авиационной медицины (ИАМ). Его учёные медики понимали, что теория без практики бессмысленна, поэтому уже в 1952 году постановлением Совета Министров СССР от 24 октября, было предписано «создать специальную команду испытателей для испытания костюмов, скафандров, одежды и разработки других вопросов, связанных с обеспечением жизнедеятельности и работоспособности экипажей самолётов с большими скоростями и высотами». Нужно было понимать, как защитить летчика, работающего на новой высотной технике.

Полёт Ю.А. Гагарина принёс советскому человеку такое чувство радости, гордости, единения, которое в эмоциональном плане подобно победе в Великой Отечественной войне советского солдата и народа.

И снова солдату было доверено эпохальное дело — испытать все тяготы неизвестных факторов полёта в космос, рискуя собственным здоровьем, а порой и жизнью, внушить уверенность будущим первооткрывателям космоса, что человеку это возможно. «Наземный космос» оказался во всех отношениях  серьёзной проверкой землян впервые в истории осмелившихся бросить вызов космической неизвестности. Да, именно им, военным пионерам из землян, рядовым, ефрейторам, сержантам удалось это доказать. Они, военные испытатели  авиационной и космической техники, первыми ощутили на себе наземные «космические нагрузки», их потом называли для воздания должного уважения их мужеству «наземными космонавтами», а в некоторых случаях даже «космонавт № 0».

Годен к испытательской работе без ограничения

Имена тех, кто прокладывал Гагарину и другим будущим героям-космонавтам дорогу в космос  мало кому известны и по сей день. У нас в стране в последнее время усилился особенно спрос на справедливость. Насколько справедливо сложилась судьба тех, кто проложил дорогу для достижения космонавтами заветной цели. «Звёзд» на грудь они не получали и «Звёздами» их никогда не величали. Они оставались на Земле в тени известности космонавтов, для которых  они прокладывали никому тогда неизвестный путь  на грани допустимого, очень рискованно. Эти земные труженики космоса получали воздействия ускорений (в т.ч. ударных перегрузок), невесомости, как в барокамерах, так и в параболических полетах, длительной гипокинезии (ограниченной подвижности), резких и плавных, в т.ч. кратковременных и многочасовых, изменений барометрического давления в баро-, сурдо- и термобарокамерах, дыхательных смесей различного состава (углекислый газ, чистый кислород и озон, пары авиационного масла и индола и их смеси) и продолжительности, давления в системе дыхания, высоких и низких температур, повышенной влажности, тепловой радиации, вибраций и шумов различных частот, световых излучений до 32.000 единиц с 6-кратными перепадами, малых доз ионизирующих излучений, химических веществ,  длительной изоляции (исследования в сурдокамере), сильных психических и информационных воздействий гипноза, пребывание в условиях, нарушающих нормальную циклограмму трудовой деятельности и отдыха, в условиях ограниченного потребления испытываемых продовольственных, лекарственных и питьевых рационов и препаратов,  комплексно-сочетанных факторов и многочисленных других факторов (гораздо проще перечислить те не многие факторы, которым они не подвергались). Экспериментальное изучение лётной и космической деятельности (на пилотажных тренажерах, специальных стендах) в условиях воздействия экстремальных психофизиологических факторов, в т.ч. с имитацией аварийных ситуаций и в сочетании с комплексными воздействиями. Испытания спецснаряжения экипажей, образцов полётной одежды, средств спасения, а также с учётом их эргономичности и выживания в различных климатогеографических зонах, в воде, акклиматизация в условиях высокогорья. Военнослужащие-испытатели, по результатам весьма придирчивой медкомиссии отобранные для испытательской работы, имели отменное здоровье с диагнозом «Годен к испытательской работе без ограничения».

Потому что воздействие неизвестных факторов различных нагрузок должно было вначале изучаться на людях, которые имеют огромный потенциал жизненных ресурсов организма, чтобы можно было выявить возможность человеком переносить предельно переносимые перегрузки.

Все они служили срочную службу в ГНИИИАМ, подчинялись уставам и военной дисциплине, что  ставило их в особые условия в отношении требовательности к ним. В  команде (впоследствии — отряде) испытателей, который  был создан в июле 1953 года, значительно раньше первого отряда космонавтов, служили простые парни, отцы которых одержали Великую Победу над фашизмом вместе со всей страной. Начальником отдела испытателей уже Государст­венного науч­но-иссле­дова­тель­ского испы­татель­ного института авиа­ционной (позднее – и космической) медицины ГНИИИА и КМ ВВС был назначен подполковник медицинской службы Е.А. Карпов (впоследствии, с 1959 г. – создатель и первый начальник  Центра подготовки космонавтов и Звёздного городка).

Испытатели первыми входили в барокамеры, первыми надевали новые космические скафандры, первыми садились в кресло катапульты, отрабатывая всё на Земле, чтобы там в воздухе и космосе другие могли себя чувствовать уверенно.

Первенство военных испытателей в исследовании космических проблем было подчёркнуто в создании и выпуске ещё до полёта Ю.А. Гагарина в 1960 году значка Космос, который был инициирован в создающемся в то время Центре подготовки космонавтов (ЦПК) и патрониро­ванного первым начальником ЦПК полковником медицинской службы Карповым Евгением Анатольевичем.

* В результате обсуждений на форуме Фалеристика.инфо, выявлено, что знак вышел во второй половине 1960-х годов. Автором является летчик-космонавт СССР А.А. Леонов. Знак вручался вернувшимся из космоса участникам полетов. Первый выпуск этого знака имеет характерный для ЛМД рельеф оборотной стороны. Одновременно космонавтам вручалась такого же рисунка памятная медаль с гравировкой за какой полёт и кому она вручена. Дата 1960 год означает год основания отряда космонавтов.

Основой этого знака является космолёт, в который помещены космонавт в защитном скафандре и воин-испытатель, в будёновке — символе молодой части армии, без защитного снаряжения чуть опережающий космонавта, принявший на себя все сложности этого прорыва и проторяющий путь для космонавта, который должен выполнить весь процесс прорыва в Космос. Это, пожалуй, первое опосредованное открытое упоминание о военных штатных испытателях, их месте и значении, как пионеров космических исследований.

В 1995—1996 г. уже после полёта Ю.А. Гагарина появился новый знак на той же основе.

Приведём два знака вместе.

Первыми проверили на себе предельные и запредельные нагрузки. Испытатели, которые оказались людьми выдающейся воли и силы духа, прошли ещё никому не известный путь, по которому потом проследовали военные и гражданские космонавты, целые экипажи – и уже поколения покорителей космоса. Е.А. Карпов учил: «Вы первые, поэтому с вас особый спрос и особое отношение».

Общее число штатных испытателей, призванных для прохождения службы в Советской Армии  за почти 60 лет многократно участвовавших в экспериментах, составило примерно 1.000 человек. Особенно трудно было первым, которые не могли рассчи­тывать даже на знания медиков, которые вели их к будущим успехам.

По некоторым, не уточнённым, данным, которые брались из книги Б.И. Бычковского «Наземные космонавты — первопроходцы космических трасс», первый 2011 г. и второй 2018 г. выпусков, представлены данные на всех штатных испытателей, которые проходили службу в Государственном НИИИ ордена Красной Звезды авиационной и космической медицины (ГНИИИ А и КМ) с июля 1953 по 2004 годы. Справедливости ради следует отметить: не все испытатели увольнялись здоровыми из рядов Советской армии. Так, солдаты первых призывов (1953-1963) признавались медицинской комиссией не годными к дальнейшей службе в команде испытателей. Почти каждый пятый признавался «ограниченно годным», а почти каждый шестой был откомандирован в другую часть для прохождения воинской службы или демобилизован. Были и такие, которых оставляли дослуживать в команде с привлечением к безперегрузочным  испытаниям. Среди служащих призывов 1964-1978 годов и 1979-2004 годов по той же причине почти каждый седьмой был откомандирован в другую воинскую часть.

…некоторые доживали только до 35-40 лет

Если взять среднюю статистику смертности испытателей космических систем, можно отметить, что некоторые доживали только до 35-40 лет, а средняя продол­жительность жизни вначале составляла около 50-ти лет. Те же, кто переходил этот рубеж, постоянно болели и имели множество диагнозов. По некоторым, не уточнённым, данным, в 1960-1970-х годах почти у трети штатных испытателей при увольнении диагностированы различные отклонения от первоначального состояния. Безусловно, это итог экстремальных воздействий, которым подвергались именно штатные испытатели, проверяя на себе предельные и запредельные как физические, так и психические перегрузки. И это не удивительно, что после таких воздействий в период испытаний физиологические данные у каждого испытателя изменяются в зависимости от степени и вида воздействий в довольно-таки широких пределах и подчас граничат с предельными значениями переносимости человеком, так, у испытателей колебался : пульс от 40 до 120 уд./мин. (при норме 60-80) и доходил  порой до 140-160 уд./мин., частота дыхания от 6 до 42 вдох./мин. (при норме 16-20), т.е. практически в два раза и, что самое важное, это не кратковременное воздействие, порой на длительный (около часа) и весьма длительный период (несколько часов, а то и суток). Так сложилось на практике, что эксперименты условно подразделялись на экстремального воздействия : высотные, взрывной высотной декомпрессии, под действием ускорений, и психо­физиологические, которые, как бы не считались экспериментами экстремального воздействия. Практика показала, что все эксперименты являются опасными не только  для здоровья, но и для  жизни. Примечательно то, что сами врачи эксперименты 1960-1962 гг. подразделяли на особо опасные и без воздействия перегрузок (см. журналы «Лицевые счета испытателей»).

Подъём в барокамерах на высоту относится к экспериментам многопрофильного особо сложного воздействия на человека. Основным проявлением высоты является разрежение атмосферы, снижение барометрического давления и содержания кислорода. Недостаток кислорода во вдыхаемом воздухе приводит к уменьшению его в крови и, следовательно, к ухудшению снабжения кислородом лёгких, органов и тканей организма, т.е. к состоянию гипоксической гипоксии.

Первой реакцией организма на понижение давления является учащение пульса, повышение кровяного давления и гипервентиляция лёгких, наступает расширение капилляров в тканях. С повышением высоты как говорится в поговорке «Чем выше, тем больше дух захватывает». Резко нарушается ритм дыхания, жалобы на удушье. Нередко возникает тошнота и рвота, начинаются боли в области живота. Нехватка кислорода в организме может привести к развитию горной болезни, которая в предельном случае — отёке мозга или лёгких — может привести к смерти. Горная болезнь проявляется в таких симптомах, как: головная боль, одышка, учащённое дыхание, у некоторых болезненные ощущения в мышцах и суставах. Отмечается ухудшение общего состояния. Большая вероятность возникновения высотного обморока. Сохранение сознания у человека на высоте более 7.000 м возможно только в течение короткого времени. Боль в висках. При резких движениях — головокружение. Губы синеют, повышается температура, часто из носа и лёгких выделяется кровь, а иногда начинается и желудочное кровотечение. Возникают галлюцинации. Подъём на высоты  свыше 8.000 м характеризуется весьма коротким резервным временем (от 2 мин. до 20 сек. в зависимости от высоты), после чего наступает потеря сознания (глубокий обморок) и, если не дать человеку кислород  возможен смертельный исход.  При дальнейшем увеличении высоты подача даже чистого кислорода не предохраняет от гипоксии из-за низкого барометрического давления. Поэтому на высотах более 12 км необходимо применять специальное высотное снаряжение — высотно-компенсирующие костюмы  или скафандры.

Если ощущаешь переменные боли в теле, значит жив

Воздействие высоты  на организм не ограничивается только недостатком кислорода, а вследствие уменьшения барометрического давления (декомпрессии) в организме могут возникнуть функциональные, а в некоторых случаях и необратимые изменения, которые получили название декомпрессионных расстройств. Различают три основные формы декомпрессионных расстройств: высотный метеоризм — проявляется в виде вздутия живота и болей, что приводит к уменьшению глубины вдоха и затруднению кровообращения, высотные боли, которые возникают вследствие перехода газов, и в первую очередь азота, содержащихся в жидких и полужидких средах организма в растворенном состоянии, в газообразное состояние с образованием пузырьков и высотную тканевую эмфизему (подкожные вздутия, где ощущается неприятное натяжение кожи и боль) может возникнуть  только на высоте более 19.000 м, где барометрическое давление ниже упругости водяных паров в тканях организма. В этот период в тканях организма может наступить процесс парообразования (кипение).  При длительном кислородном голодании происходит нарушение психики и как следствие – снижение возможностей реальной оценки возникающих ситуаций, что не позволяет  самому выйти из создавшейся ситуации и усугубляет проблемы со здоровьем. При этом отмечают учёные и очень важно, что молодые люди плохо переносят гипоксию, а это возраст наших испытателей.

Перепад давления (взрывная высотная декомпрессия) — это неожиданное падение давления воздуха в закрытом объёме (летательного аппарата (ЛА) или космического корабля (КК), либо отказ системы кондиционирования, приводящий к выравниванию давления снаружи и внутри ЛА). Если скорость падения давления выше, чем скорость выхода воздуха из лёгких, то это явление и будет взрывной декомпрессией, она возникает, как правило, на высотах свыше 8-9 км. Существует мнение экспертов, что при взрывной декомпрессии авиапассажиров или лётчиков буквально разрывает, в результате они погибают. Как следствие резкого снижения давления у человека может возникнуть баротравма лёгких (отмечается жидкая кровь в дыхательных путях, острое вздутие легких, множественные очаговые кровоизлияния и крупные и мелкие разрывы легочной ткани) и слухового аппарата (разрыв барабанной перепонки), а также газовая эмболия — возникающая в следствие прорыва стенок альвеол с капиллярами, что приводит к выносу воздушных пузырьков в кровеносное русло, а затем в сердце, в результате чего может вызвать резкую смерть. Возможна баротравма внутренних органов — разрывы желудка и кишечника вследствие резкого увеличения объёма содержащихся в них газов на фоне развивающегося  острого кислородного голодания – гипоксии,  вследствие резкого снижения насыщения крови кислородом. Продолжительность сохранения сознания при дыхании атмосферным воздухом у человека на  высотах выше 10.000 м — от 10 до 30 секунд. Период сохранения ясного сознания в 2 раза короче для всех высот. Постепенно адаптируешься к высотной ситуации. Если ощущаешь переменные боли в теле, значит жив.

Ускорения являются единственным фактором авиационных  и космических полетов, влияние которого не может быть устранено никакими техническими средствами на организм человека. При посадке на Землю, в зависимости от угла вхождения в плотные слои атмосферы КК, пиковые величины ускорений могут достигать 8-20 g. при  продолжительности воздействия  до 3 мин. Такие большие перегрузки опасны для организма, и в первую очередь они влияют на функции кровообращения, дыхания, центральной нервной системы. Так, при перегрузках в направлении «голова-таз» давление крови в сосудах верхней части тела снижается, а нижней части — повышается. По мере нарастания ускорения нарастает перераспределение массы крови и величина артериального давления. Кроме этого несмотря на компенсаторное учащение сердечной деятельности, значительно снижается минутный объём сердца. Частота пульса возрастает при 3 g. до 112- 124 ударов, при  5 g. до 130-136 ударов, при 9 g. до 150 — 166 ударов. При перегрузках меняется внешнее дыхание, газообмен в лёгких, перемещение газов кровью, обмен газов между кровью и тканями. Перегрузки  в 4 g., вызывают учащение дыхания до 40 вдох./мин., а при 6 g. дыхание может остановиться. Наиболее общим следствием воздействия перегрузок этого типа является увеличение веса тела. При +2 g. наблюдается деформация лица, отчётливо ощущается увеличение веса тела, конечностей. При воздействии +3 g. человек не в состоянии самостоятельно встать с сиденья. При дальнейшем возрастании величины перегрузок наблюдается смещение внутренних органов, изменение кровоснабжения частей тела, ухудшение зрения (появление «серой пелены», а затем «чёрная пелена» — полная потеря зрения) предшествующее нарушению сознания. При этом отмечаются падение мышечного тонуса, появление судорог. При повышении перегрузок более +4 g. возникают кровоизлияния. При дальнейшем повышении перегрузок возникает затруднение дыхания, увеличивается лёгочная вентиляция, за счёт опускания диафрагмы и внутренних органов брюшной полости повышается  остаточная ёмкость лёгких. Из-за  прекращения кровотока в верхних отделах лёгких появляются приступы кашля, затруднением дыхания и глубокого вдоха. Повышается потребление кислорода в три раза. Восстановление сознания происходит в течение 30—60 сек. после окончания воздействия перегрузки. С целью повышения устойчивости организма лётчиков к ускорениям в полёте применяют противоперегрузочные и высотно-компенсирующие костюмы.

Психофизиологические воздействия. В качестве примера рассмотрим эксперименты на безопорном стенде, создание отрицательного давления (вакуума) на нижнюю часть тела и при питании предельно низкокалорийной пищей – 50 ккал в сутки, в течении 15 суток.

Эксперименты  на безопорном стенде проводилась в интересах исследования работы космонавтов в скафандрах при «хождении непосредственно на Луне».

В скафандре, где несколько защитных слоёв, с пневматическим поддувом дутиков, которые создают облегание костюма по телу, что обусловливает работу  в стеснённом состоянии и требует работающим мышцам больше кислорода, в результате чего сердце усиливает свои сокращения и сердцебиение учащается. Если мы еще более увеличим нагрузку, то  к сожалению, на определённом этапе тренирующий эффект не увеличивается, наступает т.н. «плато» нагрузки. Если же продолжить, наращивание нагрузок, наступает момент, когда клетки организма вообще не в состоянии обеспечить непомерно возросшие потребности в энергетических веществах и, в первую очередь, в кислороде. Наступает «кислородный предел», за которым нагрузка начинает стремительно разрушать организм: идёт повреждение мышечной системы, сердца, сосудов, головного мозга, нарушаются газовый, белковый, углеводный, жировой, гормональный и другие виды обмена веществ. Для того, чтобы этого не произошло определяются параметры физической работоспособности (и соответственно, определение оптимальных для данного человека физических нагрузок).  Существуют различные способы, от самых простых до сложных, определяющие максимальный пульс для каждого возраста. Существует упрощенная формула: 220 — возраст (т.е, если возраст 25, то максимально допустимый пульс равен 220 — 25 = 195. Субмаксимальный пульс — это работа сердца с околопредельной для данного организма интенсивностью. Работа такой интенсивности, как предполагают учёные, может быть не более 3-5 минут и  рассчитывается между 75% и 85%  от максимально допустимого. В нашем случае максимально допустимый пульс 195.  75% от него составит 146, а 85% соответственно составит пульс 165 ударов в мин. Сравнивая частоту пульса у испытателей в 130-140 уд./мин. и субмаксимальный (околопредельный) пульс 146-165, то можно констатировать, что работа на стенде велась на предельных возможностях человека,  в течении длительного времени (от 2 до 5 часов имитации хождения по «Луне»)  не считая  комплексной работы в многосуточных экспериментах. К этому добавлялось ещё и то, что испытателю установлены не только наружные датчики, но и вживлённые (миографические, ректальные и др.). Поверхностные датчики накладывались на места с волосистой кожей, чтобы создать контакт приходилось выстригать крупные волосы, а вот мелкие удалять с помощью наждачной шкурки до появления хорошего контакта. Для фиксации хождения в лунном весе необходимо было производить запись объективных параметров этого хождения, одним из которых являлась запись электромиограммы (ЭМГ) — запись сигналов икроножных мышц. Датчики  ЭМГ укреплялись на поверхности кожи икроножных мышц с помощью широкой резиновой ленты. После первых 30 минут хождения по «Луне» в скафандре резиновая лента с датчиком ЭМГ сползала вниз с икроножных мышц. Скафандр не позволял возвращать сползающие датчики  на место. Через некоторое время выход был найден, предлагалось  в середине миографического датчика впаять острый кончик иголки, которая могла бы прочно фиксировать (вживить) датчики на нужном месте. Однако часовые эксперименты оказались весьма трудными. Постоянно болели икроножные мышцы с «вживлеными» датчиками, из которых сочилась кровь, которая скапливалась  в нижней части скафандра вместе с  потом  и создавалось впечатление, что ходишь в воде. К этому «удовольствию» прибавлялось то, что скафандр периодически создавал блуждающие складки, которые натирали кожу за время экспериментов до мяса и к тому же постоянно о себе напоминал ректальный датчик.

При создании отрицательного давления (вакуума) на нижнюю часть тела (ОДНТ) ощущения совсем другие. Устройство для создания отрицательного давления на нижнюю половину тела человека, представляло герметичную бочкообразную ёмкость, снабженную эластичной герметизирующей поясной шторкой, закреплённой на поясе человека. С началом откачки воздуха из бочки, в которую помещена нижняя часть тела испытателя, появляется лёгкое покалывание в ногах.

Потом ощущаешь, что нижняя часть тела постепенно отекает и всё, включая ноги ощущают тяжесть, потому что в зоне декомпрессии происходит депонирование крови, объём которой, как говорят учёные, пропорционален растяжимости сосудистых стенок и капилляров, что вызывает существенное усиление реакции сердечно-сосудистой системы. Изменения сердечной деятельности проявлялись  вообще и во всём, в частности в увеличении частоты сердечных сокращений (ЧСС ). Из-за ухудшения кровоснабжения жизненно важных органов, создается угрожающее жизни состояние – коллапс, характеризующееся падением кровяного давления, выход плазмы из кровеносного русла и форменных элементов крови, отёк, кровоизлияния, уменьшение объёма газосодержащих полостей, травма сосудов и тканей. В противоположнось  нижней части тела в верхней ощущаешь небольшую лёгкость. Такое ощущение, что тело разделено пополам.  Глаза начинают чаще моргать, веки всё чаще соединяются на более продолжительное время. Следующим может быть потеря сознания.

При питании предельно низкокалорийной пищей – 50 ккал в сутки, в течение 15 суток обусловлено внутренним изменением  организма, потому, что создается отрицательный энергетический баланс. То есть человек получает меньше калорий, чем потребляет. Когда потребляется предельно мало калорий, то нарушается  метаболизм человека. Организм по природе не создан для того, чтобы бороться с голодом, а поэтому организму будет трудно работать нормально. Все процессы жизнедеятельности будут замедляться. Так, частота СС уменьшается с 70-80 уд./мин. до 40 уд./мин., а частота дыхания с 16-20 вдох./мин. доходит до 6-8 вдох./мин. На лицо уменьшение основных физиологических данных в два раза т.е. значительное  ухудшение состояния. Ещё одним побочным эффектом низкокалорийной пищи являются частые головные боли, приводит к частым запорам. Как это сложно для организма не испражняться! Такая убогая пища приводит к ослабеванию здоровья костей, к проблемам с яичниками у женщин, за счёт снижения производства эстрогена, что приводит к бесплодию, сердечной аритмии, инсультам и кровоизлияния в мозг. Вот и без физических нагрузок можно получить букет недомоганий.

Фраза космонавта:  «Я не испытатель, чтобы выдерживать такие перегрузки»

Во время подготовки первого полета КК «Восход» (модифицированный «Восток») было решено место одного космонавта в нём должны были занять трое, но уже без скафандров. Это было большим риском. А еще этот полёт был первым, когда космонавты должны были совершать посадку непосредственно в спускаемом аппарате. Для чего были разработаны и испытаны индивидуальные амортизационные ложементы-кресла для каждого космонавта. В опробовании (испытании) их было предложено поучаствовать будущим космонавтам В.М. Комарову и Б.В. Волынову. Сброс осуществлялся на бетонную плиту. Мнение Волынова: «Первое впечатление, что это — конец. Удар был такой силы, что все внутри оборвалось». По окончании испытаний оба написали акт о том, что «космонавтов нецелесообразно привлекать к подобным испытаниям: слишком дорогое удовольствие. Вообще можно потерять космонавта, его просто отстранят по состоянию здоровья». Ещё одна фраза космонавта по поводу использования, его на предельные воздействия: «Я не испытатель, чтобы выдерживать такие перегрузки». Вот так сами герои космоса определяли сложность и опасность этой испытательской работы.

Можно приводить ещё много примеров влияния различных  космических воздействий, но суть останется одна — «Земной космос» оказался столь же опасен, как проникающая радиация или как океанская бездна, которая затягивает и уничтожает…

Испытатели были первыми «космопроходцами», поскольку даже медики не знали предельных возможностей организма. Между тем нужно было определить «безопасный коридор» для будущих космонавтов; поэтому при подготовке и проведении экспериментов на риск шли не только солдаты-испытатели, но и внештатные испытатели-добровольцы — военные и гражданские инженеры, медики. Всего же за тот же период общее число испытателей штатных и нештатных составило более 1800 человек. Сейчас в России осталось не больше 200-300 человек. Тесная связка и взаимовыручка триады «испытатель — врач — техник барокамеры» являлась гарантией успеха эксперимента и выполнения в конечном счёте задач по космическим исследованиям в СССР.

Регламента на участие испытателей в экспериментах тогда не было, как «не было» в СССР до 1953 года (и даже позже) такой работы и такой специальности  «испытатель авиационных (затем — и космических) систем»! Срок службы — опаснейшей работы — шёл год за год, каких-то льгот на будущее не предусматривалось вообще. Кандидаты в испытатели по медицинским показателям отбора  были абсолютно здоровыми, что фиксировалось записью «годен без ограничений», а затем, в ходе экспериментов, многие испытатели досрочно освобождались по состоянию здоровья и с определёнными диагнозами уезжали домой или переводились дослуживать в другие части. Почему так несправедливо случилось, что они остались без какой-либо поддержки государства — тогда, да и сейчас, когда они превратились в немощных стариков – дедушек?

Опасность постоянно ходила рядом с испытателями, смерть могла настигнуть в любой момент, если бы эксперименты пошли по незапланированному сценарию, нередки были как механические, так и другие виды травм и никаких гарантий у испытателей не было, что он сможет восстановить своё здоровье до исходного уровня. Весьма странно, что на протяжении десятков лет команда испытателей не имела этого официального статуса. И до сих пор не имеет его, хотя Институт изначально носил звание испытательного (Государственный научно-исследовательский испытательный институт ордена Красной Звезды авиационной и космической медицины – ГНИИИ КЗ А и КМ). В военных билетах эти люди имели только одну запись: механик в/ч 64688. Без какого бы то ни было статуса, военные испытатели способствовали созданию  основы для испытательных отделов в других организациях, на предприятиях.

Так, в декабре 1963-го, на базе ИА и КМ (в/ч 64688), по инициативе С.П. Королёва и М.В. Келдыша был создан Институт медико-биологических проблем (ныне ГНЦ РФ – ИМБП РАН). Там тоже продолжались подобные эксперименты, но уже на профессионально-добровольной основе. После увольнения в запас туда пришли некоторые испытатели ИА и КМ, в их числе сержант Сергей Иванович Нефёдов и рядовой Евгений Александрович Кирюшин. Первое признание наличия  испытателей у нас в стране появилось только после того, когда Правительство наградило обоих в ноябре 1997 года званием Героя России. Но и тогда, признав их заслуги, государство не какими указами не признало, что существовал класс испытателей, который впервые в стране произвёл героическую работу, рискуя своей молодой жизнью прокладывали путь лётчикам и космонавтам.  Им  не воздали должного, не заверили их, что за свою работу они получат поддержку от государства после ухода на заслуженный отдых.

Тогда же, в 1960-е годы, на машиностроительном заводе «Звезда» (затем НПП «Звезда»), появился медицинский отдел, который на наработках ГНИИИА и КМ сформировал подразделение испытателей-добровольцев космических систем безопасности и жизнеобеспечения.

Со временем всю испытательную  работу военнослужащих из ГНИИИ А и КМ достойно подхватили в ЦПК.

Те, кто в ИМБП, ЦПК и в «Звезде» получили признание и статус испытателя, удостоены за свою работу и наград, кои и не снились их военным предшественникам, их забыли.

Всё начиналось, оказывается, с солдат и сержантов срочной службы ВВС

О военных испытателях и сегодня мало кому известно в рядах их коллег. Даже ведущий испытатель ЦПК имени Ю.А. Гагарина, Герой России полковник Виктор Рень обмолвился в одном интервью, что понятие «космические испытатели» появилось в начале 60-х годов, то есть позже создания отряда космонавтов. В 2007-м полковник Рень, да и начальник ЦПК летчик-космонавт Герой России генерал-лейтенант Василий Циблиев с удивлением узнали, что всё начиналось, оказывается, с солдат и сержантов срочной службы ВВС, которые были первыми испытателями космических систем.  Вот цена забвения и исторической несправедливости…

Многие из наших испытателей уже ушли из жизни, остались старики, да дедушки. К сожалению, их не объединяет профессиональная ассоциация — хотя давно требовалось сделать это на государственном уровне (как в авиации — с лётчиками-испытателями и другими специалистами). Их объединяют болезни и, главное – забытость,  беспамятство вокруг. Будто ничего никогда и не было… Между тем как военнослужащие, они воевали,  были  участниками войны с неизвестностью, подчинялись дисциплине, уставам, установленному порядку, а на опасные эксперименты шли потому, что понимали: кроме них, сделать это было некому. Как бывшие военнослужащие мы часто вспоминаем легендарный лозунг, употребляющийся применительно к подвигу солдат Великой Отечественной войны: «Никто не забыт, ничто не забыто». Мы надеемся, что это так, иначе это — предательство.

Испытатели не виноваты, что выполняли свою опасную и тяжёлую работу, которая  в то время была секретной. Понимаем, что секретность – дело серьезное.  Гриф секретности снят. А печать благодарности? Но прошло более 60-ти лет, а ветераны остаются заложниками непонимания специфики испытательной работы, их заслуги, которая была выстрадана  для будущего страны. Справедливости ради следует подчеркнуть: отнюдь не этические соображения вынуждали замалчивать тему. На экспериментах 1950-1960-х годов гриф секретности был как бы двойным: во-первых, «космическим», поскольку соперничество в космосе шло в русле гонки вооружений; и, во-вторых, «особой государственной важности» — в условиях соблюдения всемирного запрета на любые опыты над людьми. Потому что еще в 1945 году в Нюрнберге, помня о страшных опытах фашистских изуверов над людьми в концлагерях и спецлабораториях, Советский Союз, как и государства-союзники, подписал Международную конвенцию о запрете любых экспериментов над людьми. Поэтому ветераны-испытатели, которые когда-то солдатами шли на «амбразуры» рискованных экспериментов (даже с возможным смертельным исходом), явились первыми у нас в стране испытателями, которые испытывали на себе не только специальное высотное и космическое снаряжение, но и воздействия высотных и космических факторов полёта.

Как уже отмечалось СССР подписал в 1945 году Международную конвенцию о запрете экспериментов над людьми, но,  вскорестало ясно, что не нарушая ее положений, невозможно развивать медико-биологические науки. Все страны так или иначе действовали вне правового поля, разрабатывая новые фармакологические препараты, не говоря уже об авиационной медицине. Лабораторную собачку не посадишь в самолет, чтобы исследовать психофизиологическое состояние пилота. Поэтому за рубежом крупные фармацевтические концерны, которым требовалось юридическое обоснование экспериментов с добровольцами, пролоббировали новые правила. В итоге в 1964-м была принята Хельсинкская декларация Всемирной медицинской ассоциации (WMA), регламентировавшая испытания с участием людей. Во главу угла ставились этические моменты и полное информирование испытуемого: врач, ответственный за исследование, разъяснял все риски, после чего доброволец ставил подпись на документе. Эти требования вошли в международный кодекс надлежащей клинической практики (Good Medical Practice, GMP). Наверное, тогда и надо было юридически защитить испытателей на государственном уровне, придав им особый статус, гарантирующий какие-то льготы (хотя бы лечение при необходимости).В ИАиКМ подобное письменное согласие испытатель давал перед каждым «полетом», будучи вправе в любой момент отказаться и вообще покинуть отряд. Кроме того, в институте были нештатные испытатели – молодые офицеры, по состоянию здоровья годные к испытательной работе и прошедшие ежегодное освидетельствование во врачебно-летной комиссии (ВЛК). Таких добровольцев насчитывалось до двух-трех сотен.  Дело в том, что срочники покидали отряд через полтора года, а офицеры служили нештатными испытателями 10 и более лет, пока позволяли здоровье и ВЛК. Часто они были ответственными исполнителями и членами исследовательской группы по соответствующей тематике. Считалось хорошим тоном проверить на себе то, на что ты пошлешь других. Это даже выше требований пресловутой Хельсинской декларации – там ведь не предлагается врачу лично проверить действие препарата для лечения болезней (хотя драматическая история медицины знает такие случаи, особенно в конце XIX века). Поэтому этических несоответствий не было – уже существовали международные документы GMP, другое дело, что они в СССР во внимание не принимались. Но в ИАиКМ действовали даже более строгие внутренние нормы. Можно с уверенностью говорить, что здесь служили специалисты самого высокого класса, а ответственными за исследования были квалифицированные врачи – почти все имели учёные степени и звания, возникли собственные школы по многим направлениям. Только опыт и постоянное медицинское наблюдение с контролем жизненно важных физиологических параметров позволили избежать серьезных осложнений состояния здоровья испытателей во время экспериментов. Многие знают о трагедии, случившейся в марте 1961-го с кандидатом в космонавты старшим лейтенантом Валентином Бондаренко, получившим смертельные ожоги от взрывного возгорания неловко брошенной на обогреватель ватки со спиртом. В барокамере был чистый кислород (как и американцы, мы проводили опыты с такой атмосферой для будущих кораблей). Получив ожоги всего тела, Бондаренко через восемь часов скончался в госпитале. До первого полета человека в космос оставалось 19 дней.

Конечно, то, что произошло с Валентином Бондаренко, – трагическая случайность. Испытатели космической техники как раз и делали все, чтобы таких неожиданностей было как можно меньше. Понятно, что после трагедии с Бондаренко (кстати, он просил никого не винить в произошедшем с ним) и заявлений, подобных тому, что сделал Волынов, подвергшись ударным перегрузкам при моделируемой посадке, космонавты к таким экспериментам не привлекались. Они только проходили тренировки в ЦПК, а методики разрабатывались в ИАиКМ на основании исследований с участием испытателей.

Многие вспомнят: а как же Институт медико-биологических проблем (ИМБП)? В СССР многие считали, что именно там проводятся все исследования, связанные с космосом. Это верно отчасти, ИМБП был создан только в 1963 году, причем туда перешли многие исследователи и испытатели ИАиКМ. Другое дело, что в программе «Очевидное – невероятное» частым гостем был директор ИМБП – академик, генерал-лейтенант медицинской службы Олег Газенко (в прошлом служивший в ИАиКМ). Он рассказывал об экспериментах в своем институте и о добровольцах, участвовавших в них. Даже упоминалось о вознаграждении испытателям за их труды.

В перестройку ранее закрытые двери открылись, и в ИАиКМ тоже зачастили журналисты – за «жареными фактами». Как же, ведь здесь проводят «бесчеловечные опыты на людях»! Прессе показывали, как осуществляются эксперименты, объясняли, для чего это надо. Только статьи было невозможно читать без смеха. В период перестройки и гласности не остались в стороне от ИАиКМ и заокеанские «друзья»: в начале 90-х в институт стали приезжать делегации из США, Германии, чуть ли не из Финляндии. Им показывали секретные прежде стенды, рассказывали все, как есть, но гости думали, что русские скрывают ту самую главную тайну, которая позволяет им первенствовать во многих областях исследования космоса, в частности в жизнеобеспечении деятельности на орбитальных станциях, да и во многом другом. Нет бы на этой волне поднять вопрос о юридическом статусе испытателей — не сделали, ну а потом демократы-реформаторы делили собственность СССР, растаскивая куски по национальным квартирам! А тут какие-то испытатели, да кому он нужен этот космос, его же не «прихватизируешь»?!!

Теперь часто говорят об известных и уважаемых людях страны — артистах, художниках, спортсменах, которых отмечают за выдающиеся заслуги перед Отечеством: «Это звезда мирового масштаба». Мы уверены в том, что награды достоин каждый, кто своей работой возвеличивал свою Родину, и это целиком и полностью должно относиться к родоначальникам испытательной профессии — военным испытателям авиационной и космической медицины. Они заслужили своей работой почестей и уважения, достойного медицинского обслуживания и пенсионного обеспечения, льгот по оплате жилищно-коммунальных услуг, всего того, что необходимо патриоту и честному исполнителю в старости.

Осмелимся утверждать, что благодарность имеет обратную силу, а подвиги, как говорится, срока давности не имеют. Мы это видим на примере участников Великой Отечественной войны: даже спустя 50-70 лет людям отдавали должное и награды находили героев.

Но разве не заслужили своими опасными делами с риском для жизни и потерей здоровья благодарность поколений те, кто обеспечил жизнь и здоровье Герою полёта 12 Апреля, кто доказал на себе безопасность труда наших, да и зарубежных лётчиков и космонавтов? Разве можно замалчивать эту страницу космической истории Родины, а молчание власти удобно фальсификаторам истории, которые изо всех сил порочат первенство нашей Родины в Космосе?  И разве признательность некогда засекреченным разведчикам имеет иной характер, нежели признательность тем же секретным людям, сидевшим в барокамерах, разгоняемым на центрифугах, падавшим с ускорением оземь, терпевшим голод, ледяную воду, мороз  в тундре и зной, жажду в пустыне?

Во  время службы, когда чувствовали в себе силу и вступали  каждый раз в дуэль со смертью и побеждали в борьбе с неизвестностью, мы видели результаты своей работы, что вселяло в нас новые силы для приближения нашей страны к заветной цели покорения Вселенной. И тогда государство нас не баловало своей заботой, мы совмещали  тяготы воинской службы и испытательской работы,  да было сложно, но служба — священный долг и обязанность. Мы понимали, что только на нас (отобранных в тяжёлых медицинских условиях) возложена  миссия выполнять тяжёлую испытательскую работу, кто, как ни мы, и этим объясняется многое. Это чувство всегда поддерживало нас в нашей ответственной службе. Честь и воинский долг — стали непререкаемыми и священными понятиями для нас. Родина это священное слово и долг каждого гражданина служить своей Родине и оберегать её от врагов, а в нашем случае ещё и сделать нашу Родину лучшей и первейшей в мире.

Когда мы увольнялись или нас увольняли с диагнозом пришлось все силы бросить на  восстановление здоровья.  Время состарило нас  и уже нет тех сил которые помогали  бы  поддерживать подорванное испытаниями  здоровье. Настало время, когда мы вынуждены были  обратиться за помощью к государству, но государство то уже другое и чтобы на тебя обратили внимание и компенсировали тебе потраченное в молодости здоровье нужны большие деньги или особый статус. Денег нет и статуса тоже. Справедливости ради необходимо отметить, что у нас в стране  люди по профессии, связанные с особым риском для здоровья, они не такие, как все остальные, выделялись государством в совершенно определённую  особую касту людей (космонавты, лётчики-испытатели и др.,) со специальными льготами для компенсации ранее потраченных сил и здоровья. Но у лётчиков-испытателей и лиц, занимающихся лётными испытаниями эти льготы есть, а у наземных испытателей авиационной и космической техники их нет. Вот и выходит, что для лётчиков, космонавтов и других специалистов, занимающихся лётной работой льготы есть, что весьма справедливо, а у дедушек – испытателей, которые  прокладывали  им весьма трудный путь  к профессиональному долголетию, нет, нас забыли. То ли наш голос оказался негромким, то ли начальство часто сменялось и не удосуживалось подать проекты законов, указов, чтобы отметить заслуги системно. Как одна из форм признания государством и обществом заслуг отличившихся граждан, коллективов и формирований за выдающиеся достижения и заслуги перед государством,  оформлялось  присвоением почётного звания в СССР. Стоит заметить, что существовавшая ранее система почётных званий не учитывала в полной мере значимость и специфику наиболее сложных и престижных для  страны.

Уважение к людям героических профессий у нас в крови и проявляется в нашей стране всесторонне и от души. О них пишут книги, снимают кино, устанавливают памятники.

Участие  испытателей в  работах по совершенствованию авиационной техники и особенно  в подготовке к первому космическому полёту  человека — это реальная работа, которая сейчас уже история страны, о которой помнят сейчас единицы. А в истории всё должно быть всесторонне представлено без всевозможных неточностей и пропусков. В музее Космонавтики в Москве ещё нет материалов о полноценной работе испытателей. Когда-нибудь пытливый подросток спросит о том, что же было между полётом собаки Лайки и полётом первого человека и как смогли определить, что необходимо было сделать для полёта человека. Молодое поколение во все времена было пытливым, ищущим. Некоторые из молодых людей нынешнего  поколения, допускают себе  необоснованные экстремальные увлечения, катание на крышах электрички («зацеп») и т.п., бравируя как бы  своей смелостью с риском для жизни. Рисковать нужно во благо, как это делали в своё время испытатели. Недаром  в России говорят: «Риск — благородное дело». Инициатива Министра обороны РФ генерала армии Сергея Кужугетовича  Шойгу,  по созданию движения юнармейцев в целях улучшения патриотического воспитания молодежи  и вызвать интерес у неё к истории России, выдающимся людям, героям. В этом движении могли бы помочь наши испытатели. В нашей молодости активно развивались движения по космонавтике. В московском «Клубе авиации и космонавтики (КАиК)», где  шествовали  лётчики-испытатели, первые космонавты, герои страны такие, как И.Н. Кожедуб и др. Из среды этого клуба вышли один кандидат в космонавты (главный конструктор  КБ) и три испытателя космической техники (ЦПК, ИМБП, ГНИИИА и КМ), десятки офицеров Советской Армии.

В этом смысле хотели бы поинтересоваться, почему бы не создать по типу суворовского, нахимовского – гагаринское училище для профильной подготовки молодёжи в авиацию и космонавтику в чём испытатели могли бы значительно помочь? Ведь космонавтика единственная надежда нашей планеты для возможного переселения человечества на другую планету.

Собака Лайка первое живое существо, которое полетело в космос. До сих пор служащие и медики ГНИИИА и КМ сожалеют, что её не вернули на Землю. Отмечая это событие Лайке установили памятник и мемориальную доску на исторической территории ГНИИИА и КМ в помещении «Мавритании», где её подготавливали месяц и работали испытатели более полувека.

Роль медицинских сотрудников  ГНИИИА и КМ в подготовке к полёту и самом полёте первого человека за пределы нашей планеты огромны. Мы непосредственно испытали на себе их пытливый ум, профессиональность и новаторство в период подготовки первого и последующих полётов человека в космос. Достаточно сказать, что первым начальником ЦПК был назначен медик из ГНИИИА и КМ полковник медицинской службы Карпов Евгений Анатольевич, который с большим опытом работы с испытателями мог начать  работу по подготовке космонавтов, созданию Звёздного городка и всего ЦПК.   Памятник  собаке Лайке, которую готовили месяц к полёту в космос в помещении «Мавритании», бывшем ресторане,  воспетый  Н.С. Лесковым  и Л.Н. Толстым в романе «Воскресенье»,  где Катюша Маслова отравила купца Смелкова, а в  том помещении испытатели подвергались испытаниям более 50-ти лет и им даже нет мемориальной доски.

Резюмируя  хотелось бы привести стихи об испытателях полковника м/с в отставке, нашего внештатного испытателя с большим стажем А.З. Мнациканьяна, который с любовью к ГНИИИА и КМ и его героическим сотрудникам написал книгу стихов «С ушедшим тихий разговор», где каждый третий сотрудник был испытателем:

На скрижалях Института лётной медицины
Прописана одна из важных дат:
Приказом создана была не без причины
Команда штатных испытателей-солдат.
Так сформирован первый был отряд
Для испытаний и экспериментов.
Вас ожидал скафандров, барокамер, стендов ряд,
Вращенья центрифуг с набором ложементов.
Не приключений Вы искатели,
На протяженьи многих лет,
Вы – каскадёры,  испытатели –
Профессии опасней нет.
Не космонавты и не лётчики,
Герои  совсекретных  дел,
Солдаты Вы,  первопроходчики,
Всегда быть первым – ваш удел.
В эксперимент, как гладиаторы,
Вы шли с отважною душой,
И провожали Вас кураторы
На бой с враждебною средой.
Вы расширяли круг познания,
Своё сказать не в силах «Фе!»,
Когда теряли  пульс, сознание
От перегрузок на ЦФ.
Скафандр вздут, идёт спасение –
Вы испытали тот режим:
Кровоподтёки, боль и жжение,
А в остальном вполне терпим.
Перед опасностью не шаркали,
Ходили с гордой головой,
Порой бывало кровью харкали
От декомпрессии взрывной.
Не раз усаживал Вас в кресло
Ударных перегрузок стенд,
Молились, чтобы жизнь воскресла,
Идя на пик, в эксперимент.
Проходит всё, уходит в память время,
Триумф прошедших лет остался позади,
Но в вас ещё живёт признанья бремя –
Вы были первыми, Вы были впереди!
А жизнь течёт широкою рекой,
Не юноша, а дед ты в результате,
В полёте Юрия, да, подвиг есть и твой,
Ты – лоцман, каскадёр и первооткрыватель.
Когда же наш герой предстанет в мир иной,
Ты в ад не посылай его, в аду он был, Создатель,
Пусть он проверит на себе, какой в раю покой,
Ведь на земле он был надёжный испытатель.
Сейчас дарю всем испытателям любовь я,
Всем не пришедшим и сидящим в зале!
Желаю счастья, долголетья и здоровья,
Которым Вы когда – то рисковали!

Людям свойственно преувеличивать свои достижения, но в статье истинная правда. Многие личные необычные сложности при проведении экспериментов мы специально не акцентировали. Мы не хотели  никого разжалобить, а лишь привлечь внимание  соответствующих организаций и общественности к состоявшейся исторической несправедливости по отношению к первым людям необычной работы в СССР и России, которая до сих пор не признана и не оценена государством, а нынешние дедушки не получили заслуженную помощь. Ведь жизнь не бесконечна.

С большим уважением к Вам, группа штатных испытателей

Сасин В.А. (1957-1959 гг), Глаголев В.Д. (1958-1960 гг),

Бычковский Б.И. и Шкиренко Ф.Р. (1959-1961 гг.),

Дубас В.Н., Михайленко Б.М., Нефедов С.П., Рывкин А.М., Терновой А.И. (1960-1962 гг.), 

Карлман Н.Б. (1961 -1963 гг.),

Оноприйчук Г.М. (1963 -1965 гг.),

Щербинский В.В.( 1971-1972 гг.), Ященко В.А. (1972-1973 гг.), Круговых В.В.

Как одна из форм признания государством и обществом заслуг отличившихся граждан, коллективов и формирований за выдающиеся достижения и заслуги перед государством,  оформлялось  присвоением почётного звания в СССР . Стоит заметить, что существовавшая ранее система почетных званий не учитывала в полной мере значимость и специфику наиболее сложных и престижных для  страны. Там было 63 почётных звания. К слову сказать, много повторяющихся, например: Заслуженный работник животноводства,  Заслуженный животновод,  Заслуженный мастер животноводства. В тоже время для такой самоотверженной профессии, особого риска для жизни испытателя и главное особо необходимого для государства не нашлось места, к всеобщему сожалению. На данный момент в России существует свыше 60 (а точнее 61) почётное звание для заслуженных работников разных сфер. Последнее почётное звание, которое было утверждено «Заслуженный журналист».

Неужели, например, «Заслуженный Работник Жилищно-Коммунального Хозяйства РФ» больше сделал для страны, чем испытатели авиационных и космических систем, которые начинали свою деятельность в 50-х годах и до сих пор продолжают свои испытания в  нескольких авиационно-космических направлениях?

Третий спутник на значках СССР

Космизм в русском искусстве

__________________

Обсудить материал на форуме >>>