Портрет Владимира на златнике

Златник, пер­вая древ­не­рус­ская зо­ло­тая мо­не­та, че­ка­нив­шая­ся в Кие­ве в кон­це Х — на­ча­ле XI ве­ка вско­ре пос­ле Кре­ще­ния Руси князем Влади­миром. Таким образом на монете изображён первый «портрет» Владимира Святого. В музеях России златников восемь: в Эрмитаже — 7, в Историческом музее — 1. Но лучше, если об этом памятнике расскажет специалист. Читатели могли позна­комиться с историком и писателем, профессором Дмитрием Володихиным в интервью нашему журналу. Сегодня Дмитрий Михайлович в дополнение к своему курсу нумизматики исторического факультета МГУ, подготовил для нас исследовательский материал по иконографии златника князя Владимира.

Заместитель главного редактора
Михаил Тренихин

Портрет великого князя киев­ского Влади­мира Свя­то­сла­вича
на злат­нике: про­исхож­дение

Культурное влияние Кон­стан­ти­но­поль­ской импе­рии на Русь огромно и многообразно. В X—XI столетиях оно не ограничивалось трансляцией христианства и христианской культуры, но касалось гораздо большего числа сторон жизни древнерусского общества, включая торговлю и монетное дело.

Так, в специальной нумизма­тической литературе широко распро­странено мнение, согласно которому при изготовлении златников Владимира Святого (конец X – начало XI столетия) в качестве образца использовался солид императора Василия II Болгаробойцы (Сотникова М.П., Спасский И.Г. Тысячелетие древнейших монет России. Сводный каталог русских монет X—XI веков. Л., 1983. С. 60—61). Однако возможно, что киевскими монетариями был использован иной образец, так­же кон­стан­ти­но­поль­ско­го про­ис­хож­де­ния. Вви­ду особен­ностей источника, думается, окончательно определить образец для подражания невозможно; поэтому версию автора этих строк уместно воспринимать лишь как гипотезу, не более того.

Итак, не вызывает сомнений, что при выпуске эмиссии златников (единственной и, очевидно, небольшой) солид Кон­стан­ти­но­поль­ской им­перии исполь­зовался как образец, включая сюда вес, пробу металла и эстетическое оформление. Это, так сказать, общее место в литературе. Но какой именно солид – вопрос более сложный. Между солидом Василия II и златником Владимира Святого, конечно, есть черты сходства. И дело не только в том, что хронологически период правления Владимира Святославича поглощается периодом правления Василия II, что, на бытовом уровне, не может не вызвать идеи, согласно которой в Киеве просто взяли как образец современную ходячую монету Империи, всем хорошо известную. На реверсе солида и златника – идентичное погрудное изображение Господа Бога. Кроме того, одна из двух фигур на аверсе солида (а там изображены сам Василий II Болгаробойца и его младший соправитель, будущий автократор Константин VIII) несет отпечаток сходства с портретом Владимира Святого: то же одеяние в виде тоги, приблизительно та же диадема с подвесками на голове, а в правой руке – жезл-крестовинай.

Но есть и существенные различия. Прежде всего, на солиде Василия II присутствуют две фигуры соправителей, а на златнике великого князя киевского лишь сам Владимир Святославич. Притом фигура с солида, обнаруживающая черты сходства с фигурой со златника, это явно младший из соправителей, Константин VIII. Сам Василий II выше ростом, стоит по другую сторону жезла-крестовины, держит его хоть и правой рукой, но слева от себя, притом держит, взявшись заметно выше Константина. Василий II одет совершенно иначе, ни малейшего сходства. Наконец, оба константинопольских монарха изображены с маленькими головами (пропорционально телу), поэтому о каких-то чертах лица можно говорить лишь условно: их при таком размере в принципе невозможно различить. А у Владимира Святого на златнике – непропорционально большая голова, очень хорошо видно длинные вислые усы и то ли тяжелый подбородок, то ли маленькую бородку.

Допустим, погрудное изображение Господа Бога киевские мастера могли скопировать с любого констанстинопольского солида, чеканившегося хоть при Василии II, хоть при Иоанне I Цимисхии, хоть при Никифоре Фоке, хоть при Константине VII Багрянородном: все эти изображения весьма похожи друг на друга.

Но что касается изображения самого великого князя, то возникают вопросы: во-первых, непонятно, почему в качестве образца выбран младший из константинопольских соправителей (трудно представить, что в Киеве об этой иерархии государей в соседней, притом наиболее могущественной державе, не знали); во-вторых, отчего при общем сходстве «иконографии» монеты черты различия все же весьма ощутимы? Можно ли говорить о реальном портретном сходстве или все-таки имеет смысл поискать иные образцы, с которых мог быть скопирован «портрет» Владимира Святославича?

Унижение своего правителя через уподобление его младшему из иноземных государей выглядит маловероятным с точки зрения политической. Что же касается «портретного сходства», то при уровне развития монетного дела Руси на начальном, можно сказать, «колыбельном» этапе его развития, достичь подобного сходства на предметах мелкой пластики было делом  мало осуществимым. Иначе говоря, вряд ли сам Владимир Святославич мог поставить перед монетариями такую задачу (хотя некоторые специалисты говорят именно о «передаче портретных черт» Владимира Святославича на его монетах: Мельникова А.С., Уздеников В.В., Шиканова И.С. Деньги России. История русского денежного хозяйства с древнейших времен до 1917 г. М., 2000. С. 19).

Что же касается иных образцов для работы киевских монетариев, то хотелось бы обратить внимание на относительно редкий тип монет, присутствовавший в работе Константинопольского двора с конца IX по середину X столетия. Это монеты с особым портретным изображением императоров: крупная (гораздо более крупная, чем у подавляющего большинства подобного рода изображений IX–начала XI века) продолговатая голова с вислыми усами; отлично виден императорский венец с подвесками, одеяние – такое же, как на златниках Владимира Святого. Названный тип восходит к солидам Льва VI Мудрого (886—912 гг.). Но у Льва VI в правой руке – держава, и в этом заключается заметное иконографическое отличие от златников князя Владимира.

При Романе I Лакапине (920—944 гг.) названный тип портретного изображения переходит на медные фоллисы, притом в правой руке у Романа I уже скипетр, напоминающий укороченную версию лабарума (что более похоже на жезл-крестовину в правой руке Владимира Святославича), а держава переходит в левую руку (в этом месте на златниках – маленький родовой знак Рюриковичей). При Никифоре II Фоке портрет императора на фоллисе видоизменяется еще ближе к златнику: скипетр (лабарум?) в руке василевса сменяется крествиной. Монеты Романа I, в сущности, представляют собой модификацию солидов Льва VI. Они были хорошо известны русским дружинникам, служившим по найму при Романе I, и, очевидно, проникли на Русь не только через торговые каналы, но и как часть имущества возвращавшихся домой дружинников. А фоллисы Никифора Фоки приходилось нередко держать в руках дружинникам Святослава, воевавшим с армией императора на Балканах в эпоху походов Святослава.

Итак, автор этих строк выдвигает предположение, согласно которому монеты Романа I Лакапина и Никифора II Фоки послужили образцом для изготовления златников Владимира Святого, в свою очередь, представляя собой несколько видоизмененный чекан солидов Льва VI.

Дмитрий Володихин

Интервью с историком и писателем Дмитрием Володихиным

Фарфоровый сервиз «Колокольное семихолмие» (автор идеи Дмитрий Володихин)

Семинар по наградам 1877-78 до ПМВ ЛФГ «Бастион» (ведущий семинара Дмитрий Володихин)

__________________

Обсудить материал на форуме >>>