По случаю Дня освобождения Южной Африки и 35-й годовщины Победы в битве при Куито Куанавале 23 марта 2023 года в Посольстве Анголы в Москве состоялся приём. Приятно, что и мы раннее посодействовали в сохранении памяти об этом событии. И приятно получать отклики на материалы, осознавая, что они не только интересны читателям, но, вместе с тем, их можно дополнять новыми. И что их дополняют.
В редакцию журнала пришло письмо:
«Добрый день! Прочитал Ваш материал «Африканский Сталинград. Битве при Куито Куанавале 35 лет». Посылаю Вам мои записи времён подготовки того самого наступления за несколько лет до него.
Кононов Сергей Павлович. Представитель СВА по Вологодской области, Череповец».
Нам эти «зарисовки» от свидетеля событий понравились, началась переписка, удалось пообщаться и по телефону. И теперь мы представляем Вашему вниманию дневниковые записи Сергея Павловича. Текст снабжён уникальными архивными фотографиями из Анголы 1980-х и изображением памятных предметов, привезённых из Африки.
Михаил Тренихин Заместитель главного редактора Sammlung/Коллекция, кандидат искусствоведения
Коллекция – овеществлённая история. Хочу немного добавить по истории советской помощи Анголе. Я работал по контракту «Восстановление мостов» в Анголе в 1984–1986 годы по линии Министерства внешнеэкономических связей. Так получилось, что в первый же месяц (июль 1984 года) прилёта мне довелось участвовать в вертолётной инженерной рекогносцировке состояния мостов в провинциях Куандо-Кубанго и Уила. Вдоль железной и автомобильной дорог Лубанго-Менонге.
До командировки в Анголу я закончил 10-месячные курсы португальского языка при ЛГУ. Поэтому информации я получал значительно больше, чем остальные наши инженеры, общавшиеся через переводчика или с моим переводом.
Поскольку основные боевые действия шли в приграничных провинциях, то доставка боевой техники наземным транспортом стала главной задачей. А основные мосты по железной дороге и частично по автомобильной были взорваны ЮАР и УНИТА. Большинство железнодорожных мостов Лубанго-Менонге были взорваны.
Оценив состояние мостов и железнодорожной сети, мы совместно с кубинской военной разведкой и Национальным мостостроительным предприятием Анголы, составили технический отчёт о невозможности в два–три года восстановить все искусственные сооружения по данному ж/д направлению.
Поэтому было принято решение о восстановлении автомобильных мостов, в том числе и по временной схеме, но обеспечивающей пропуск тяжёлой военной техники: танков, БТР, зенитно-ракетных комплексов. Там, где по соображениям безопасности, советским специалистам невозможно было выполнять работы, работали по нашим проектам ангольские рабочие, уже обученные советскими специалистами всем необходимым профессиям. Некоторые мосты восстанавливались по временным схемам.
Все основные поставки шли морскими перевозками через морской порт Намибе (Мосамедиш). Мы же предложили построить мост в Бентьябе. Бентьяба расположена на берегу океана. Старый мост не обеспечивал необходимой грузоподъёмности. Постройка нового моста обеспечивала бы перевозки вдоль океана до Мосмедиша и далее в зону боевых действий. Такая рокада дублировала бы опасные каботажные морские перевозки, которые были всегда под угрозой атаки подводными диверсантами ЮАР.
Значки
Первый значок — подпольных профсоюзов Намибии. История его очень интересна. Мне его подарил представитель (резидент) СВАПО (Намибия) в порту Мосамедиш. Он отвечал за приёмку морских военных и гуманитарных грузов бойцам СВАПО, расквартированным в лагерях на территории Анголы. Мы довольно много общались. Я знал его по партизанскому псевдониму Тонья. Его бойцы соревновались с нами в футболе и волейболе. В 1985 году меня перевели в Луанду, а в начале 1986 года я прилетел по делам в Мосамедиш и узнал, что он оказался шпионом ЮАР и был вывезен в Намибию и там расстрелян. На территории Анголы СВАПО предателей не казнил, вывозил на родину. Второй значок — тоже подарок Тоньи.
Пропуск госбезопасности
Пропуск Министерства госбезопасности Народной Республики Ангола Сергея Кононова
Пропуск. История его такова. В городе Мосамедиш мне постоянно приходилось ездить в порт принимать грузы, пришедшие из Союза в адрес нашего контракта для передачи национальной стороне. Охрана часто останавливала. Мне это надоело и я обратился в местную госбезопасность (Segurança). Там мне выдали пропуск для въезда в портовую зону. Когда я его предъявлял, охрана вставала по стойке смирно. А потом и в Луанде я показывал этот пропуск, охрана честь отдавала.
На лицевой стороне:
Народная республика Ангола
Министерство госбезопасности
Погранвойска
Командование 9 пограничного района Намибе
Пропуск № 066
На въезд в портовую зону. Намибе.
Начальник
На обороте:
Погранвойска просят все гражданские и Военные власти гарантировать безопасность и защиту предъявителю данного документа.
Мощный был документ. Почти как у Йогана Вайса в «Щите и мече».
Документ Сергея Кононова. Канцелярия по экономическим вопросам посольства СССР в НРА (порт. Chancelaria dos assuntos económicos da da embaixada da URSS na RPA)
Сергей Кононов
Из Ангольского дневника
Я никогда не думал, что мой дневник когда-нибудь будет интересен кому-то. Стояли у меня на полке две потрëпанные тетради уже двадцать лет. Лет 20 назад понял, что стали теряться имена, фамилии, события. Сделал пометки в дневнике. По-настоящему рассказать о тех событиях было некому. В письмах домой писал только экзотику, да личное.
Потом несколько раз рассказывал друзьям, знакомым. Детям тоже рассказывал сюжеты. А потом, заглохло. Новые впечатления, перестройка. Выживание, чтоб не упасть на дно. Небольшой бизнес.
Был безработным. Начал писать. Стал журналистом из профессионального строителя. Начало получаться. Сейчас хорошо получается. Пишу много, публикуюсь и здесь, и за границей.
Но, африканская тема отошла, казалось, никого не интересует. Написал две «африканские» байки, да лет десять назад рассказ про Жорку–шпиона, где всё правда, про алмазную мафию серьёзный материал опубликовали даже в «Азии и Африке сегодня». Язык постоянно тренировал, чтоб португальский не забыть. Читал всё, что ни попадется. Не забыл. И всё.
Сейчас пенсионер. Пишу, вспоминаю. Летом на даче.
Г. Череповец, Вологодская область
***
30.06.84 г. Луанда. Суббота.
Прилетел шеф группы из Лубанго. Михаил Николаевич Лубенников. Первое, что спрашивает: «Письмо какое-нибудь для меня привёз?» Узнав, что нет, облегченно вздыхает. Соображаю: думал, что я блатной или с «погонами». Спрашивает, что строил. Рассказываю, что большой опыт забивки свай, бетонных работ, монтажа бетонных пролётных строений, металл знаю хуже, но высокопрочные болты – мой конёк. Контрольные вопросы он задает. Чувствуется, что дело тоже знает. Когда услышал о монтаже двумя кранами, переспросил про условия, тоннаж.
Ребята предупреждали, чтобы ничего у него не просил. Крут он. А чего бояться? Привычки такой нет. Знаю от ребят, что собираются в облёт по местам недавних боев, на рекогносцировку. Поэтому на его «Вопросы, просьбы есть?», говорю, мол, что есть, и вижу, как темнеет лицо шефа.
— Что?
— Возьмите на рекогносцировку. Язык знаю. Мне же, может, там и работать.
Лубенников помолчал с полминуты. Ребята прямо затихли, даже в стулья вжались.
— Так, трусы (это к ребятам из группы в Луанде), хрен с вами, сидите здесь. Сергей Палыч, ты летишь с нами. Вещи отправь с Валерой. Себе оставь минимум.
— Ребята сказали, что сегодня поедем (это я вмешиваюсь, чтобы гнев от Григория отвести). Проблем нет. Жратва была, они спрашивали, я говорил, что позже.
Так вот переговорили с шефом. Если он такой, как показался, то работать с ним будет нетрудно. Он ценит самостоятельность.
04.07.84 г. Луанда – Менонге. Среда.
6:10 заехали с Николаем на «Лендровере» за Рейшем (начальник участка в Лубанго. Alberto Jose dos Reis – delegado provincial de Huila ENP)
Накануне услышал песенку по радио. Позывной детской передачи «Radio Pio» (пионеры, значит):
O que quero passarinho
O que e que esta chamar…
(У ке керо пассариньо
у ке э ке ешта шамар…).
Про любимую птичку, которую зову, потому что пришло время играть….
В машине до аэропорта замурлыкал. Рейш расхохотался. Так и познакомились. Сказал, что ночью ему спою другую: «И у сону ке ми шама: ши, ши кама, ши, ши кама» (это из передачи типа нашей «Спокойной ночи, малыши» – «И сон меня зовет: давай пописаем и спать»). Хохот на всю улицу.
8:40. АН-12. Взлёт.
В группе: М.Н. Лубенников, Сергей Долганов – инженер-проектировщик группы, Миша Крамаренко – переводчик, Роман Карлович – здесь как фотограф (а так – автослесарь), Рейш, кубинский подполковник Мидаэль (из разведки). Аморинь (Генеральный – директор Мостостроительного предприятия Анголы, прилетит на вертолёте в Менонге позже.
Курс на Менонге. Выход на бухту, разворот на восток, потом юго-восток, и уходим за облака.
9:02. Появляется плоскогорье, небо синее-синее. Земля внизу коричневая, зелень бледная. Рощи, грунтовые дороги, деревни, фазенды. Машин на дорогах не видно.
В самолёте кубинцы, вино, груз (снаряды). Автоматы торчат отовсюду. Рёв, вибрация. Холодно.
9:15. Долина реки Лонга (Longa). Река пересекает горы в глубоком ущелье. Северный обрыв почти отвесный.
9:25. Наверно, Кассонге (Cassongue). Горы совершенно замечательные. Хребты, плоскогорье и снова хребты тёмно-серого, черноватого и красноватого цвета породы. В горном цирке пик, напоминающий старинный замок.
10:25. Садимся в Менонге. Провинция Куандо-Кубанго. Аэродром. Небо синее, кажется на сотни километров в высоту. Выгружаемся.
Встречает Теймураз Романович. Советник зам. командующего по тылу 6-го военного округа. Одет в тёплую фапловку (кубинская камуфлированная форма). А нам после самолёта жарко.
УАЗ-469 без тента. Дорога от аэродрома короткая. Миссия. Обедаем в миссии. Все ходят в форме ФАПЛА. В миссии есть ребята срочники.
Город Менонге. Небольшой. Население тысяч двадцать. На севере вдалеке горы. При португальцах город обслуживался ангольцами, живущими вокруг него. В Менонге церковь, кинотеатр. Два кубинских полка, сегуранса кубинская, сегуранса ангольская. По городу река Куэби (Cuebe). УНИТА вокруг, есть и в городе.
Утром видна луна серпом в сторону солнца. Утром по дороге встретили колонну ФАПЛА. Пошла на Лонгу. Тимур, провожая взглядом, говорит: «Кто-нибудь взорвётся».
После обеда говорю Лубенникову, что нужно бы пройти инструктаж по минам.
— А ты соображаешь?
— Секу маленько.
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Советник по инженерным делам. Не знаю, как должность его подсоветного в округе.
А.И. рассказывает, что его предшественник подорвался на мине. Была противопехотная мина, пластиковый корпус. Нажимная, с электродетонатором от батарейки. После обнаружения сняли. Извлекли батарею, как положено, коротнули контакты на мине, чтобы разрядить конденсатор. Лежала мина потом в столе. Как-то предшественник взял в руки и нажал. Взрыв. Оказалось, был поставлен пьезоэлемент. При нажатии – искра на электродетонатор.
Противник минирует так.
Противотанковые цепочки. 3-4 мины без нажимного взрывателя, 5-я с взрывателем. Соединены детонирующим шнуром (ДШ). При наезде на мину с взрывателем взрывается вся цепочка. Траление затруднено.
Пластиковые мины часто белого цвета.
Часто пьезовзрыватели, как дополнительный элемент. Неизвлекаемость, как правило, гранатами под миной.
Схем минирования нет, тем более карточек минных полей. Ведётся разведка по маршрутам выдвижения, а по площадям разведывать и разминировать просто нет сил и средств. Ставятся вешки и знаки.
Фугасы: противотанковые мины + взрывчатка + снаряды.
Проволочно-натяжной привод на высоте от 0,3 метров над землёй до 4-х (противоантенный). Кстати, усилие срабатывания ПТ мин бывает и 30 кг.
Когда сами минируем, решаем вопрос грозозащиты.
В гарнизоне сейчас относительно тихо.
УНИТА рекрутирует в центре страны новых бойцов (в основном Уамбо) и везёт их колоннами на юг в зону Жамба. Колонны проходят с миномётными обстрелами гарнизонов. А на сами гарнизоны стараются не нападать – боятся преследования. До Намибии примерно километров 300. На дозвуке минут 20-25 лету.
***
Миссия огорожена. Есть окопы. В центре площадка отдыха в стиле местном (кимбу). Пепельницы – снарядные гильзы. Спортплощадка, волейбол. Есть площадка для силовых упражнений. Интересные приспособления для отработки ударов руками и ногами. Рессоры, забетонированные в монолитный блок, а наверху подушка для удара…
У женщин в миссии огород (помидоры, огурцы, укроп, бананы).
Вечером перед ужином Лубенников объявляет, что меня назначает «старшим по минам». Видно, Александр Иванович меня аттестовал.
Тот, кто не был в Африке, пусть не забывает:
Иногда и в Африке холодно бывает.
Прав был Борис Заходер в своих детских стишках. После захода солнца резко холодает. Перепад от +30 до +2 по Цельсию. Советники и жёны их одеваются в ватники. Я хожу в одеяле, как в пончо. Стоя, смотрю фильм «Утренний обход».
Холодно очень. Небо чёрное-чёрное. Звёзды яркие, тёплые. Южного Креста не видно. Млечный Путь более насыщен, густой, но не такой яркий, как у нас в безлунные ночи.
До отбоя, когда гасят свет, успеваю натянуть накомарник. Но комаров нет в такой холод. Свет гаснет. Все стихает. Стрельбы нет.
Жители Анголы. Из архива Сергея Кононова
05.07.84 г. Менонге. Четверг.
Вертолётов нет. Завтрак. После зарядки прогулялись по правобережной части реки Куэби. Течение бурное. Вода зеленоватая, как в океане. Пороги. Выходы горных пород в реке чёрного цвета, как базальт.
Рейш, оказалось, сутки сидел голодным. Подкормили и пошли с Сергеем Долгановым делать съёмку моста. Может пригодиться, вдруг взорвут.
После обеда подремал, проснулся в 15:45. Пришли вертолёты. Значит, завтра начнётся рекогносцировка.
Аморинь ушёл на совещание. Кино «Открытое сердце». Снова хожу в одеяле. Поздно вечером объявлен план завтрашнего дня. Отбой.
06.07.84 г. Менонге, полёт по провинции Куандо-Кубанго.
Подъём, завтрак, и на аэродром.
8:03. Пришла машина командующего округом. Матеуш Мигель Анжелу Вьетнам (Mateus Miguel Angelo Vietnam). [ПРИМЕЧАНИЕ. На 2-м съезде МПЛА станет кандидатом в члены ЦК МПЛА]. Приехали и два его сына – лет 12–13. В форме с АК. Говорят, что мать у них была убита УНИТОЙ. Они в роли телохранителей. Отец сказал, что очень надёжная охрана.
Два вертолёта «Алюэт-III».
В первом – Аморинь, Лубенников, Роман Шнейдер, Сергей Долганов, кубинский подполковник Мидаэль.
Во втором – Вьетнам, его охранник, Рейш, Миша Крамаренко и я с правого борта.
8:30. Колёса в воздухе. Идём вдоль железной дороги на Куши (Cuchi). Вертолёт идёт на высоте от 15 до 30 метров. Над самыми деревьями. Часто вписывается в просеку. Командующий говорит, что так безопаснее.
Над мостами через Тешипомпо, Куэлай, Луассенья (Techipompo, Cuelai, Luassenha) ходим кругами, а первый вертолёт притирается буквально к балкам. Все мосты подорваны. Вертолёт маневренный, приходит на ум сходство с мотороллером.
9:15. Мост через реку Сенза (Senza) разрушен накладными зарядами в среднем пролёте. У каждого моста сейчас охрана.
9:27. Проходим Куши.
9:35. Под нами ручная дрезина. На дрезине какие-то горшки и фрукты. Дорога вся заросла, разъезды очень короткие, станционные здания и постройки заброшены. Стрелочные переводы ручные. Провода связи не нарушены.
9:36. Двое на дороге, рядом с железкой. Форма непонятная, автоматы на плече. УНИТА. Похоже, минируют. Или уже закончили.
До этого видели 1 БТР и два ГАЗ-66 с ФАПЛА на этой дороге. Вьетнам командует вернуться, проходим низко над машинами. Он машет рукой, чтобы возвращались назад. Кажется, поняли.
На север перед Куши появляются горы. Кругом лес, но негустой. Земля просматривается. Выемки, насыпи железнодорожного полотна крутые, цвет грунта оранжевый. Обзор с вертолёта хороший.
9-42. Подходим к железнодорожному мосту через Кутато (Cutato). Называем его Кутато-1. Справа по ходу деревня. У моста охрана. Вертолёту машут руками. Мы тоже машем. Садимся.
Осмотр моста. Два пролета разрушены полностью. А тот пролёт, что был раньше восстановлен из конструкций Бейли, снова подорван.
С Сергеем и Романом идём вниз к опорам, и вдруг крики. Тут мины. Осматриваюсь, вижу какие-то вешки. Много высохших пятен травы, значит мины везде. Говорю, чтобы шли за мной след в след. Аккуратно выходим. У меня спина мокрая, у ребят не знаю. Наверно, мне страшнее, потому что я знаю, чем все это может кончиться.
Оказывается, схем минирования нет. Но говорят, что до 2000 мин по периметру. Проходы не разведаны, а кто ставил вешки – не знают. У самого моста на насыпи лежит противотанковая мина. Советская ТМ-56. Чего лежит? Хрен его знает. Взрыватель ввинчен.
Вокруг моста топко.
На юг километрах в полутора горушка. Смотрю в бинокль и с удивлением вижу что-то похожее на одноствольную установку, направленную аккурат на нас. Так и есть, это одноствольный Град. То ли наш, то ли пакистанский, как объясняет Мидаэль. Здесь 63-й округ УНИТА. И близко база продовольствия и медикаментов. Стрелять в нас побоятся.
Становится неуютно, а вдруг не побоятся?
10:35. Взлетаем. Тут же рядом ещё один мост (Кутато-2). Разрушен ещё сильнее.
Уходим на север, на автодорожный мост. Исключительно красивые пороги и небольшие водопадики.
В стекло бьёт птица. Инстинктивно все пригибаем головы. Стекло выдерживает. Вертолёт переваливает горку над самой землёй. Облетаем автодорожный мост через Кутато. Он тоже разрушен.
Всё, разворачиваемся на восток в Менонге. Здесь была и идёт война. Внизу подорванные машины, гарь полей. Это январские бои. Много брошенных деревень. В одной только кирпичные стены.
Первый вертолёт садится в Куэлей (Cuelei) – типично ангольская деревня. Кончилось топливо. Все выходим, фотографируем и фотографируемся. Народу сбежалось – тьма.
Мы пятеро взлетаем на одном вертолёте. Он потом привезёт топливо первому.
Через полчаса Менонге.
14:45. Совещание в миссии. Узким кругом: Лубенников, Аморинь, Рейш, Долганов, Крамаренко, подполковник Мидаэль (Midael Garcia Tamayo) и я. Подготовить общую позицию к совещанию у комиссара провинции.
Выясняется, что мост через Сензу взорван 25 мая.
16:40–17:30.Совещание у комиссара провинции Manuel Francisco Tuta Batalha de Angola [ПРИМЕЧАНИЕ. На 2 съезде МПЛА избран членом ЦК]. Присутствуют члены исполнительного комитета МПЛА провинции Куандо-Кубанго.
На завтра план: полет до Маталы и потом на Лубанго. Не хотелось бы идти третий раз одним маршрутом.
Из беседы с местной сегурансой узнаю, что где-то здесь недалеко диверсионная спецшкола УНИТА. Там ведут обучение кадров и разрабатывают диверсии, в частности, мостов.
Да, в колоннах иногда взрывается не первая машина, а даже десятая, или двенадцатая. Это специальные взрыватели, в которых определённое количество шариков. При каждом наезде один шарик выкатывается. А когда выкатывается последний, то, как в инструкции: «Шарик выкатывается, ударник накалывает…», и взрыв…
Перед ужином начальник штаба по нашим данным с моей карты наносит обстановку на свою карту и срисовывает схемы разрушений. Даёт разведка. Что без нас бы делала?
- Мост на юге Анголы. Из архива Сергея Кононова
- Разрушенный мост на юге Анголы. Из архива Сергея Кононова
07.07.84 г. Менонге – Куванго – Жамба – Лубанго. Суббота.
7:51. За нами заходит машина командующего округом Вьетнама. Аэродром. Снова «Алюэты–III». Замечательные машины. Запас топлива по ходу 2,5 часа. Расход 25 л/час. Скорость крейсерская 150 км/час. Обзор отличный. Никакой вибрации и тряски.
8:26. Взлетаем с Менонге.
Идём старым маршрутом, низко. Наш лётчик бреет каждый бугорок. Командующий округом зовёт его воздушным бандитом. Иногда идём совсем над дорогой, чтобы не лететь выше деревьев.
Под нами первая антилопа. Маленькая. Cabra do mato.
9:24. Садимся в Куванго (Kuvango). Сели прямо в центре городка, у небольшого фонтанчика-каскада. Сбежалось полгорода. Но тут же прибыла охрана. Встретил нас кто-то из городских властей. С ними уехали Аморинь, военные и Лубенников. Нас оставили охранять вертолёты. Ждём. Решили перекусить. Открыли банку консервов, нарезали хлеба, расположились у вертолётов. И только принялись есть, как поняли, что ребятишки вокруг голодные. Отдали им всё, что открыли и нарезали, и решили больше «на людях» не есть. Реально всех не накормишь, а у самих запасов в обрез.
Тут подбегает какой-то молодой парнишка в голубом комбинезоне и на моё: «Bom dia, camarada. Como esta?» – отвечает по-русски: «Привет, как делишки?»
Знакомимся. Эузебьо (Eusebio). Сегуранса мунисипал. Муниципальное отделение госбезопасности. Учился два года в Москве.
Уже мы стали дремать в вертолётах, как за нами приехали. Повезли в резиденцию местного комиссара Албино Какупо (Albino Cacupо). Тут же его зам, или сегунду комиссариу Эдуардо Унголо (Eduardo Hungolo). Встречает жена Какупы и ещё какая-то женщина – член комиссариата.
Какая-то закуска, неимоверно вкусно, но во рту жар. Рейш смеётся: «Залей пожар вином». Вино тягучее, густое, из старых португальских запасов. Ему за сто лет, если верить Рейшу.
После вина Рейш говорит, чтобы вставали осторожно. И правда. Удар в ноги очень сильный. Как будто вместо колен вата.
Пришлось посидеть и залить все пивом холодным. А закуска – это какие-то пауки речные мохнатые.
После обеда на машинах едем на автодорожный мост через реку Куванго. Он не взорван, но размыт береговой пролёт. Заменён на деревянный.
Разговорился с Эузебьо. Жалуется: в Кутато его человек, но «ни хрена не разбирается в контрразведке, хоть бей его».
Вообще, и Эузебью, и Мидаэль рассказали, что агентуру в лагерях УНИТА очень трудно иметь. Лагеря расположены на таком расстоянии от ближайшего населённого пункта, чтобы время между поверками личного состава не давало добежать до населённого пункта и вернуться. Поэтому используются тайники. Но беда в том, что неграмотных много. Приходится и личные встречи устраивать, на промежуточных точках. Иногда двое суток сидеть приходится агентам, чтоб принять информацию от агентуры в лагерях УНИТА.
А комиссар Какупо сказал: «Нам известно, что УНИТА проводила разведку моста на подрыв». Эузебьо добавил: «Сидят у меня их агенты, пока не знаю кто, но проведу несколько комбинаций, вычислю».
Пока разговаривал на эти интересные темы, забыл промерить длину моста. Получил втык от шефа – Лубенникова.
Возвращаемся в Куванго.
11:20. Пытаемся взлететь. Не тут-то было. Аккумулятор у нашего «Алюэта» сел.
Лубенников ещё раз проверяет меня «на вшивость». Задаёт задачку математическую. Спор на две бутылки «Белого аиста». Принимаю пари.
Задача: «Принимаем землю за идеальный шар и по экватору обвязываем его веревкой. Затем удлиняем верёвку на один метр и поднимаем её равномерно над экватором. Пролезет ли кошка под веревку?».
Считаю, путаюсь, зачем-то вспоминаю диаметр Земли. Говорю: «Нет, не пролезет». Лубенников быстро доказывает, что пролезет. И правда, нужно всего-то в итоге поделить 1 метр на 2 «пи» и получится почти 16 сантиметров.
Я проиграл. Говорю: «За невежество надо платить, и два «Белых аиста» за мной».
11:40. Взлетаем. Идём вверх по реке Куванго. Автодорожный мост. Арочный. Взорван средний пролёт. Восстановлен в деревянном варианте. Деревянные прогоны на рамных опорах. Взорвана и плотина выше моста. Вода чистейшая, камни. Выходы пород чёрные, как и в Менонге. Зарисовываем схему, фотографируем детали. Не забываю сделать промеры.
12:07. Снова садимся в Куванго. Ждём Эузебьо. Он приезжает на мопеде «Каматсу».
Обед у комиссара. Тосты. Комиссар Альбино Какупо – плотный невысокий бодрячок. В конце обеда говорит: «Плохие у меня работники: раз не могли всё съесть, значит, и работают плохо».
Вообще на фоне голода на приёмах в комиссариатах еды навалом, да какой еды.
14:20. Уходим с Куванго на Жамбу (Jamba). Красивый городок. Прекрасный открытый бассейн с вышкой. Железорудное предприятие. Это ведь знаменитая Кассинга. Месторождение железной руды. Одно из самых богатых по содержанию железа в руде. Где-то здесь семикилометровый (!) крупповский транспортёр, подающий руду на железную дорогу. Отсюда руда шла вагонами в Мосамедиш (сейчас Намибе), где перегружалась на корабли. В Масамедише в порту огромный перевалочный комплекс. Тоже крупповский.
В Жамбе большой дорожный парк.
Наша военная миссия – восемь человек. Витя – переводчик из Минска. Уходил в январе с Кувелая. Тащил на себе раненого кубинца. Награждён медалью «За боевые заслуги». Он был гражданским переводчиком, видимо, как гражданскому, ордена пожалели.
Снабжает нас сигаретами, а то мы искурились. Первый раз курю SL (местные называют «Савимби лидер»). Приличные сигареты, не чета болгарским, которых вёз запас.
Ребята из миссии уговаривают остаться. Чувствуется, что соскучились по своим.
15:15. Стартуем из Жамбы. И тут же в 15:19 посадка на заправку в школе ФАПЛА. Кофе, разговоры.
16:15. Уходим на Донго (Dongo). Дорога с асфальтовым покрытием.
16:32. Автодорожный мост. Взорван устой. Перекрыт деревянными пролётами. На дороге воронки от мин, или снарядов, или авиабомб.
16:51. Мекосе (Mecoce). Взорвана ЛЭП.
17:01. Матала (Matala). Река Кунене (Cunene). Красивейшая плотина, выгнутая дугой.
17:19. Кипунго (Quipungo). Появляется предгорье Лубанго.
Почти по всему маршруту за эти два дня заброшенные поля, деревни с хижинами.
Природа очень интересная. Плоскогорье покрыто лесом, но не густым. С вертолёта всё хорошо просматривается. Земля красноватая. Столбики выветренного известняка. Люди копаются в земле, но полей заброшенных – море. До Жамбы машут руками, приветствуют вертолёты с опознаками ФАПЛА. Мы тоже всё время машем руками. После Жамбы не всегда машут в ответ. Некоторые прячутся, услышав звук мотора с неба.
На фоне заката появляется скала. Летим над уровнем моря на высоте 1600 метров, а наш «воздушный бандит» скользит над землёй метрах в 30, а уже темнеет и включены бортовые огни. Второй вертолёт идёт всё время выше.
Перед Лубанго (Lubango) природа меняется. Красивые выходы базальта, нагромождение небольших пиков. Небо темнеет. Мигание бортовых огней создаёт сказочный вид. Мы, зачарованные, даже перестали разговаривать.
Скала приближается, и в последних отблесках зари виден крест. Фигура Христа. Одна стоит в Лиссабоне – родине своих колоний, вторая в Рио, а третья здесь в Анголе. Фигуры в Рио и Лубанго смотрят на родину-маму, градус в градус на Христа в Лиссабоне. Португальцы планировали поставить такого Христа во всех своих колониях. Но не успели. Колонии стали бывшими.
Лубанго в огнях. Вокруг горы. Делаем несколько кругов над городом, чуть ли не на уровне нашего (мостовиков) дома. Чтобы заметили, что мы прилетели. Заметили. Отъезжает автобус, и мы с полразворота заходим на аэродром. Интригующие огни ВПП. Посадка. И наш «жаворонок» рулит по команде стартёра.
Темно. По сравнению с Менонге теплее. Подлетает наш ПАЗик. В темноте задевает крышей лопасть «Алюэта». Заминка и ругань.
Прощаемся с командующим. Грузимся в автобус. Дома.
Бросаю вещи в отведенной мне комнате. И, о радость, на 15-й южной параллели – баня! На нашей промбазе, на ж/д станции Лубанго.
Баня! Эвкалиптовые веники. Не очень жарко, всего 100 градусов, но какой кайф смыть дорожную пыль. И блаженствовать после парилки в бассейне. Обнаружил, что сгорела шея. Нужно носить шейный платок.
В бане подполковник Мидаэль первый раз. Сначала стесняется раздеваться. А потом радуется: «Все вши умрут». «А сколько веса теряют в бане?». Отвечаем, что до четырех килограммов. Он прикидывает, за сколько бань испарится совсем. Потом произносит тост: «Товарищ Фидель учит: наши старшие братья – советские. Пример русской революции – это самый главный пример для нас. Мы ценим и помним помощь советского народа и горды, что сами теперь можем помогать другим народам».
После бани нахожу в багаже, привезённом ранее, две бутылки «Белого аиста» и вручаю Лубенникову. Он почему-то спрашивает: «Не обижаешься?». Отвечаю: «За невежество нужно платить». Смеётся.
Идём в столовую, где праздник: День рождения Валеры Песегова – он у нас инструктор-арматурщик. Гуляем.
Лубенников представляет меня и объявляет, что с понедельника я старший группы в Намибе. У большинства лёгкий шок. Видимо, кто-то хотел бы занять эту должность.
Знакомлюсь с группой. Стараюсь не перепить. Уже пьяному, мне показывают ружкомнату. Чего только нет. От ППШ до М-16. Спрашивают, знаю ли оружие. Сходу разбираю и собираю АК.
Но пора спать. Три ночи. Слышу стрельбу. Ну и хрен с ней. Засыпаю.
Кононов Сергей Павлович
72 года. Представитель СВА по Вологодской области, Череповец. Родом из г. Вельска Архангельской области. Инженер путей сообщения. Работал в Анголе в 1984–1986 годах. До Анголы по линии Министерства транспортного строительства окончил десятимесячные курсы португальского языка для специалистов, направляемых за рубеж при ЛГУ. На тот период владел языком свободно.
И не забываем знакомиться с материалами сайта Союза ветеранов Анголы veteranangola.ru.
_________________
