Раскрываем имя модератора форума коллекционеров Фалеристика.инфо: Юрий Соминский (yusom)
Для Интернет-форума важно иметь в составе управления хороших модераторов. Для журнала важно иметь надёжных друзей. Тогда работа приносит приятные встречи и доставляет истинное удовольствие.
И снова убеждён: для этого нужен ОСОБЕННЫЙ человек!
С Юрием Соминским беседует Главный редактор журнала Sammlung/Коллекция Алексей Сидельников
А.С.: Юрий! А как Вы попали в Чернобыль?
Ю.С.: После взрыва, который произошел 26 апреля 1986 года я примерно пару месяцев «ждал» когда обо мне «вспомнят», поскольку ранее 8 лет, с 1966 до 1973 год участвовал в ядерных испытаниях на полигоне Новая Земля (в частности, в качестве члена Государственной комиссии от ГосКомГидроМета и лично отвечал за соблюдение СССР Московского Договора 1963 года о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой). Кроме этого, моя кандидатская диссертация была посвящена радиоактивным выпадениям после ядерных взрывов. Поэтому, когда в конце июля 1986-го мне предложили поехать на ликвидацию аварии, то я воспринял это, как само собой разумеющееся. А кому же еще?! Для нас, сотрудников ГосКомГидроМета, работавших в Оперативной группе, это была всего лишь ещё одна работа, которых до этого было у каждого не меньше десятка.
А.С.: Юрий, а что Вы там делали? Я не говорю «выполняли работу или разъясните трудовую функцию». У меня был коллега, также участвовавший в работах. Как я понимаю, осознание возможных последствий, пришло много позже начала работ. Не страшно было? Прямо по фотографии можете рассказать?
Ю.С.: Я на обсуждаемом фото в качестве Председателя ОМГРО — Оперативной межведомственной группы по радиационной обстановке, нас было три или четыре человека, которые «функционировали» на этом посту вахтовым методом, меняя друг друга через пару месяцев. В этом качестве мы курировали, можно даже сказать руководили деятельностью ВСЕХ ведомств и учреждений, которые имели отношение к отбору, обработке и измерению проб в чернобыльской Зоне, организовывали эту деятельность в условиях Зоны (помещения, аппаратура и т.д), осуществляли методическое руководство. Так что приходилось делать ВСЁ, летать по Зоне, отбирая пробы, участвовать в измерениях, в методических совещаниях, поскольку измерения проводились самой разной аппаратурой, по различным методикам и в одном и том же нас.пункте у разных ведомств могли отличаться на несколько порядков. Каждый день наша группа делала сообщения в конце дня на заседании Правительственной комиссии о радиационной обстановке в Зоне. Насчёт «осознания возможных последствий» — как я уже объяснял ранее оно было много раньше начала работ именно потому, что в нашей группе большинство людей были с опытом ядерных испытаний и абсолютно четко знали, что МОЖНО, а что КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ СТОИТ делать в тех условиях. У нас это было на рефлекторном уровне… Кстати объяснить это окружающим, к примеру солдатам срочникам, работавшим рядом, было невозможно — радиация не фиксируется органами чувств, потому понять, что не стоит загорать на солнышке рядом с работающим в клубах пыли (естественно, радиоактивной) грейдером — они были неспособны. Сколько мы не объясняли, что высокоактивные радиоактивные частицы, попав в лёгкие, останутся там навсегда, и будут облучать его до самой смерти, которая в общем не задержится, было бесполезно. Так что, нам страшно не было, мы были люди «обстрелянные», если использовать армейский термин. Совсем избежать воздействия радиоактивных условий работы в Зоне было невозможно, но как минимизировать это воздействие — мы знали очень хорошо. Как говаривали чехи в советские времена, используя тамошний лозунг «С Советским Союзом на вечные времена», добавляя «и ни минуты больше…». Так и тут — «ни микрорентгеном больше, чем необходимо»… :))
А.С.: С кем-то из коллег общаетесь?
Ю.С.: Девушка — Светлана Шидлык, из Института ядерных исследований АН Украины, проживает в Киеве. Справа — Валерий Челюканов, представитель ГосКомГидроМета в Правительственной комиссии. Рядом с ним — водитель. Оставшийся коллега — тоже из Института ядерных исследований. Я в тёмной одежде, потому что именно в этот день меня «тормознули» на радиационном контроле перед обедом и заставили отправлять одежду (белую) в спецпрачечную на дезактивацию — была ОЧЕНЬ «грязная», в радиационном смысле… Со Светланой Шидлык видимся, когда я приезжаю в Киев. С Челюкановым виделись буквально на днях на приёме, организованном Мэрией, по случаю 30-летия завершения Укрытия. Остальных с тех пор не видел…
А.С.: А сколько времени Вы там провели? Без последствий?
Ю.С.: Относительно времени уже сказал — около полугода в разгар событий, а сколько в 88-90 годах — уже не считал. Насчёт последствий обычно отвечаю — «вскрытие покажет» :-))
А.С.: Статья о вручении Вам Почётного креста. Меня, да и многих ребят с форума, эта информация обрадовала и поразила: я знал, что Вы работали в аварии, но, как оказалось, скромно умолчали об уровне и ответственности этой работы. Расскажите, что это за награда? Когда, кем, где вручалась?
Ю.С.: Статья о вручении Почётного креста напечатана на сайте Ассоциации ветеранов ядерных испытаний Франции, награда этой Ассоциации — первая, полученная ветераном советских ядерных испытаний, но, ежели честно, получена мною весьма неожиданно. О моём существовании они узнали достаточно случайно, и я лично знаю не менее десятка человек, которые также могли быть награждены этим Крестом, НО… французские ветераны платят за этот Почётный крест 65 евро, мне она была выслана с сопроводительным письмом бесплатно, «как участнику советских ядерных испытаний и ликвидатору Чернобыля за службу своей стране в ходе ядерных экспериментов». Насколько я могу понять, французская Ассоциация ветеранов воспользовалась случаем выразить свое уважение советским коллегам в моем лице. Уважение ветеранов — ветерану… Мне вручена в соответствии с единогласным решением Совета Ассоциации, получение оказалось для меня большим сюрпризом, но было весьма приятным. Для французских ветеранов на крест крепится одна из двух планок — Сахара или Французская Полинезия, в зависимости от места, где принимал участие в испытаниях данный ветеран, — специально для меня они где-то отыскали планку URSS. Как я уже писал, 8 лет я участвовал в ядерных испытаниях на Новой Земле, кроме этого неоднократно был участником программы мирного использования подземных ядерных взрывов в интересах народного хозяйства. К примеру, в 1969 году мы загасили подземным ядерным взрывом газовый фонтан, в окрестностях г. Карши, Узбекистан, который не могли погасить в течение пары лет и в котором каждый день сгорала дневная потребность в газе города размера Москвы.
А.С.: У Вас знак Ветеран подразделения особого риска. Тоже очень интересно узнать кем вручается и кому вручается? не знаете кто получил первым? Вам давно вручили?
Ю.С.: Знак «Ветеран подразделений особого риска» — знак участника советских ядерных испытаний, — выдаёт Комитет ветеранов подразделений особого риска (КВПОР). Кто получил первым, ей Богу, не знаю! Но с этой страницей моей биографии связана вторая тема моей коллекции — ядерный оружейный комплекс СССР (России) — ветераны ядерных испытаний, 12-е Главное управление МО России, «закрытые» города МинСредМаша и др.
А.С.: Юрий, а можно немного о Вас.
Ю.С.: Я — коренной москвич, родился в Москве в 1943 году. Отец был на фронте. Сам еле выжил и из детсада выдали матери, чтобы умер не у них. Но ничего, оклемался… Значки начал собирать после Фестиваля молодежи в Москве, 1957 года, но потом в связи с некими деталями биографии как-то специализировался. Вроде ответил на все поставленные вопросы?
А.С.: С Вашего позволения, нет. Просто хотелось чтобы о Вас, как об участнике Чернобыльских событий, узнали наши коллеги. Это, в т.ч. для того, чтобы поняли какого уровня человек помогает им на форуме и вспомнили о тех событиях.
Сейчас, наконец о коллекционировании. У Вас две основных темы: Чернобыль и ядерный оружейный комплекс СССР (России). Я не спрашиваю, как Вы увлеклись этими темами — похоже темы выбрали Вас. Ну и какой первый значок?
Ю.С.: Чернобыль, как тема моего коллекционирования, появился, как Вы поняли, вполне естественно, поскольку в 86-87 годах я провел около полугода в Чернобыльской Зоне, участвуя в ликвидации аварии на ЧАЭС.Первый значок, связанный с этой темой, я получил в Правительственной комиссии осенью 1986 года и к нему даже не полагалось удостоверения. Так, в качестве сувенира на память… На фото — этот значок, группа ГосКомГидроМета, перед зданием Правительственной комиссии (и стендом — «Будни Чернобыльской АЭС») в августе 1986 года и ваш покорный слуга в это же время.
Ю.С.: В чернобыльской теме общее количество знаков и наград значительно перевалило за тысячу. В России и Украине выходившие знаки более или менее известны и у меня, по моим прикидкам, восемьсот — девятьсот единиц. А вот о знаках, выпускавшихся в бывших союзных республиках, а ныне самостоятельных государствах (граждане которых участвовали в ликвидации), узнавать приходится, в основном, случайно.
Знаки висят у меня на нескольких больших полотнищах на стенах.
А.С.: А выпуск значков осуществляется только к юбилейным датам?
Ю.С.: По чернобыльской теме в настоящее время знаки выпускаются, в основном, к круглым датам, когда подходит очередное пятилетие событий — тогда наблюдается некоторое оживление. Выпускаются знаки и награды Союзами Чернобыль, ведомствами и организациями для своих ветеранов и т.д.
А.С.: По степени редкости или цены значки различаются? Т.е. есть раритеты среди чернобыльских знаков?
Ю.С.: По степени редкости и цене значки, безусловно отличаются, НО! значки первых лет после ликвидации аварии стали фактически НЕДОСТАВАЕМЫ (какое-то предприятие или ведомство в 1987-89 годах выпустило для своих ликвидаторов 100-200 значков — и всё)! Их просто невозможно купить, поскольку полностью отсутствует предложение.
А.С.: Пользуется ли Ваша тема интересом? Коллеги-коллекционеры Чернобыльских знаков Вам известны? Это не только побывавшие там?
Ю.С.: Интерес к теме достаточно узок, многие коллекционируют чернобыльскую фалеристику, как часть темы ЭНЕРГЕТИКА. Я — нет… Коллеги-коллекционеры известны, это не только (и даже не столько) бывшие ликвидаторы, иногда помогаем друг другу.
А.С.: Ваш друг Аркадий Натанович Стругацкий. Известный писатель. Мне не удобно, но могу я спросить о дружбе с ним и печальных событиях?
Ю.С.: Относительно Аркадия Стругацкого. Мы с Аркадием Натановичем — Аркадием, — подружились в середине семидесятых годов и дружили до его смерти в 1991 году… Акт «захоронения» праха, который Вы просили показать, … Это было выполнено по личной просьбе Аркадия Натановича, (когда умер Борис Натанович, по высказанной им аналогичной просьбе, его прах был развеян над Финским заливом). Участвовали самые близкие друзья, которых попросила об этом жена Аркадия Натановича, Елена. Мы молчали об этом лет пятнадцать, хотя все фанклубы и любители фантастики маялись в догадках, где похоронен Аркадий Стругацкий, до тех пор , пока этот Акт не опубликовал в своей книге «Комментарии к пройденному» Борис Стругацкий.
Мне вообще очень повезло по жизни с общением — моими друзьями, кроме Аркадия Стругацкого, были и Арсений Тарковский, и Юрий Левитанский и другие… Сейчас — Саша Городницкий, Михаил Шемякин (восемь работ которого висят у меня в квартире). Кстати, я участник монтажа и открытия памятника Дж. Казанове в Венеции в 1997 году к 200-летнему юбилею означенного персонажа.
А.С.: Юрий Зиновьевич! Спасибо за потраченное время! Очень приятно с Вами встретиться! Теперь подготовим материал и разместим. Удачи!
Ю.С.: В общем, материала набралось довольно много. Как сделаете, так и хорошо. Привет!..
Чернобыль. Фильм (2019)
Михаил Шемякин. Видеоинтервью для SAMMLUNG/КОЛЛЕКЦИЯ
__________________
