Восточный музей Петра Щукина

В Музее Востока завер­шает ра­боту выставка «Восточный музей Петра Щукина». Среди участников проекта также ГИМ и Госу­дар­ст­вен­ная Исто­ри­чес­кая биб­лио­тека. Те, кто ещё не был на выставке, могут успеть до 17 ноября 2024 года! Тут видна и страсть кол­лек­ционера, и потря­сающий подбор предметов, и уютная атмосфера. Мы сами этот прекрасный проект едва не про­пустили, но очень довольны, что успели посетить! Выставка поделена на разделы по географии происхож­дения произ­ведений из коллекции Петра Ивановича Щукина. И география эта обширна: Персия, Османская империя, Индия, Китай, Япония. Внутри же есть блоки по фондам, то есть, строго говоря, по материалам: текстиль и ковро­ткачество, керамика, лаки, металл, живопись, шёлк, стекло, резьба по камню, эмали, фарфор, мебель, оружие. И это настоящая сокровищница!

Кстати, из необычного — обратим внимание на японский шкафчик XIX века — кабинет тансу с инкрустацией по дереву. Так вот сразу подумали про стиль ар-деко. Но это — Япония и XIX век. И сразу подумалось, что европейские мастера подсмотрели истоки стиля именно на востоке. Наблюдений и деталей много, но тут лучше предоставить слово кураторам — Софье Чертихиной и Полине Коротчиковой.

Заместитель главного редактора
кандидат искусствоведения
Михаил Тренихин

Восточный музей Петра Ивановича Щукина

Пётр Иванович Щукин (1853–1912) принадлежал к одной из самых известных и влиятельных московских купеческих династий. Семья славилась своей удивительной страстью к коллекционированию: пять из семи братьев Щукиных сформировали значительные собрания предметов искусства, исторических артефактов и книг. Каждый из них имел свой предмет увлечения. Особенно известно собрание импрессионистов и пост­импрес­сионистов Сергея Щукина, не менее любопытны коллекции западноевропейской живописи, фарфора, эмалей Дмитрия, Николая и Ивана Щукиных.

Коллекция героя нашей выставки Петра Щукина поражает своим разно­образием: здесь и церковные облачения и ритуальная утварь, оружие, резная кость, изделия из дерева, исторические портреты, письменные исторические источники, археологические находки. Для изучения купленных предметов П.И. Щукин выписывал антикварные книги, новинки и периодику, собрав огромную, ценнейшую по своему составу библиотеку, которая славилась среди специалистов и любителей.

Помимо предметов русского искусства и истории, Пётр Иванович был увлеченным собирателем и восточных артефактов. Его профес­сиональ­ная деятельность, связанная с текстилем, позволяла ему безошибочно определять ценность антикварных бархатов и шелков, ковров и деталей костюма. П.И. Щукин собирал коллекцию «по материалам»: текстиль, лаки, мебель, эмали – его интересовал не только Восток сам по себе, но и его влияние на русскую культуру и искусство. Отдельно занимали его восточные орна­менты и символика, формы и художественные приемы.

Начав покупать восточные предметы на Нижегородской ярмарке, Пётр Иванович довольно быстро обратил своё внимание на то, что ему могли предложить лучшие антиквары Парижа, Стамбула и Стокгольма; пополнял собрание путём приобретения предметов у известных коллекционеров; нередко ему писали и предлагали купить личные вещи.

Любим он был и антикварами Москвы. Владимир Гиляровский в своей книге «Москва и москвичи» так описывает процесс покупки: «Вваливаются в амбар бара­холь­щики с огромными мешками, их сейчас же провожают в кабинет без доклада. Через минуту Пётр Иванович погружается в тучу пыли, роясь в грудах барахла, выва­лен­ного из мешков. Отбирает всё лучшее…». 

Ещё одной отличительной чертой коллекции Щукина – помимо её много­гран­ности – от других собраний являлось то,  что, осознавая зна­чи­мость своей коллекции, Щукин последовательно составлял её ката­ло­ги. Среди них – «Персидские вещи Щукинского собрания», «Опись старинных вещей собрания П.И. Щукина», «Опись старинных славянских и русских рукописей собрания П.И. Щукина», «Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 г», «Русские портреты собрания П.И. Щукина в Москве», а также Щукинские сборники с архивными материалами. Однако, даже изданные 45 томов не вместили  в себя и половину всей коллекции.

К 1893 году Пётр Иванович построил первый корпус своего музея «Российских древностей», который постоянно расширялся. В обозна­чен­ные часы принимал посетителей, рас­сказывал о предметах, мог, по словам А.П. Бахрушина, «обо всем этом прочесть целую лекцию с места в карьер!».

В 1905 году П.И. Щукин передал свой музей вместе с коллекцией в дар Историческому музею, где большая её часть находится и поныне. Библиотека попала в фонды Госу­дарст­венной исто­ричес­кой библио­теки, часть картин и драгоценных предметов – в Госу­дарствен­ную Третья­ковскую Га­лерею и Ору­жейную па­лату. Некоторая часть восточного собрания П.И. Щукина после революции была передана созданному в 1918 году Музею Восточных культур.

Наша выставка посвящена восточной коллекции Петра Иванович Щукина, преиму­щественно из фондов Музея Востока, при содействии коллекций Исторического музея и Госу­дарствен­ной исто­рической публичной библиотеки России; ряд иллюстра­тивных материалов пре­доставлен Ниже­городским исто­рико-архи­тектур­ным музеем-за­поведником.

Цель выставки – познакомить с Петром Щукиным и показать, пусть и небольшую, но невероятно красивую часть его  по-настоящему грандиозного собрания. Экспозиция поделена на блоки: иранские, турецкие, индийские и дальне­восточные вещи, архивные данные и книги из библиотеки П.И. Щукина на восточную тематику.

Пётр! Не музей, а мечта…
Не даром потрачены силы!
Ты новый Иван Калита
Но только культурный и милый!

Владимир Гиляровский, писатель, драматург, журналист, знаменитый краевед Москвы
1912

Персидские вещи в коллекции П.И. Щукина

Пётр Иванович Щукин прекрасно разбирался в тканях: практика во Франции и последующая работа в конторе семейного предприятия сделали его не только знатоком, но и ценителем технологически сложных и драгоценных текстильных изделий. Неудивительно, что первые первыми восточными вещами, на которые он обратил своё внимание, были персидские ткани и ковры, увиденные им на Нижегородской ярмарке, где Щукины проводили много времени. П.И. Щукин позже писал: «…знакомство с персиянами началось с покупок на ярмарке, по поручению отца, ковров для дома, которые мы покупали у Сафара Алиева в персидских рядах».

Там же П.И. Щукин заинтересовался образцами драгоценных бархатов и шелков – будущих жемчужин его коллекции. «Перво­начально в ниже­городской ярмарке покупались у персиян преи­мущественно ​совре­менныя​ вещи, впоследствии же были приобретены более ​старинныя​ ​персидския​ вещи в Москве, Париже, Стокгольме и Констан­тино­поле. В настоящее время ​хорошия​ ​старинныя​ ​персидския​ вещи, как в Европе, так и в России, в продаже встречаются редко и достигают значи­тельных цен, в особенности ковры, за ​которыя​ платят ​громадныя​ деньги».

Персидские ткани П.И. Щукина экспонировались на Мюнхенской выставке шедевров мусульманского искусства 1910 г., которая стала сенсацией в научном мире того времени: более 3500 предметов, 80 залов экспозиции.

Имея обыкновение глубоко погру­жаться в изучение приобретенных предметов, Пётр Иванович про­дол­жил формировать свою персидскую коллекцию самыми разными изделиями – керамикой, руко­писными книгами, худо­жествен­ным металлом, историческим оружием: «Ещё в Москве познакомился я с московским персидским вице-консулом и ком­миссио­нером мирзой Нематулой Ашимовым, который знал по-русски и порядочно говорил по-французски. У него и у торговца коврами Усейнова стал я приобретать разные персидские вещи: калямданы (пеналы), голябпаши (флаконы для розовой воды), качколи (чаши для воды, носимые дервишами), рубэндэ (платок, которым женщины закрывают себе лицо), щербетные ложки, ларцы, гребни, кривые кинжалы ферашей и другие, преиму­щественно современные, вещи персидского искусства и быта.

Иранские предметы были систе­мати­зированы П.И. Щукиным в 1907 г. в каталоге «Персидские вещи Щукинского собрания». Многие описания в этом каталоге настолько интересны, что были использованы на нашей выставке в качестве дополнения к этикеткам.

Искусство Османской империи в собрании П.И. Щукина

Интерес к восточным тканям, начавшийся с персидских образцов, достаточно скоро привел Петра Ивановича к коллекционированию турецкой материи, а затем и других предметов декоративно-прикладного искусства Османской империи. Его живой интерес к теме влияния восточного искусства на русскую культуру отразился в приобретении для коллекции церковных облачений, сшитых из иранских и турецких тканей. Одним из возможных источников пополнения коллекции была знаменитая антикварная галерея братьев Бакри в Париже.

Особая любовь к бархатам, возможно, происходила из тончайшего знания технологии – Щукин в юности не только продавал, но и ткал бархат в лионских мастерских, досконально изучив тонкости мастерства. Его воспоминания содержат не только многочисленные детали процесса, но и интересные заметки, выдающие в нем внимательнейшего к деталям знатока. Например, вспоминая постановки Московского Художественного театра конца XIX в. Щукин отмечает отсутствие «археологической точности» в декорациях исторических спектаклей, таких, как «Смерть Иоанна Грозного» и «Борис Годунов», настаивая, что вместо современной русской материи для одежды бояр нужно было использовать «восточную или западную парчу XVI — XVII вв.».

Китайские вещи в коллекции П.И. Щукина

Начав с персидских вещей, П.И. Щукин достаточно скоро обратился в сторону дальневосточной продукции, тем более что в китайских рядах Нижегородской ярмарки можно было встретить интересные образцы китайских шелков и другие диковинки. Нередко китайские вещи попадали в его собрание случайно или неожиданно, предложенные антикварами или частными лицами.

Китайские предметы особенно интересовали Петра Ивановича в контексте их связей с русской культурой. Исследователи отмечают прозорливость П.И. Щукина: он собирал предметы, которые интересовали редких ценителей, но в настоящее время можно только подивиться своевременности его покупок и точности вкуса. Часто его интерес происходил из увлечения любопытной технологией создания или материалом. Так, например, Пётр Иванович увлекся коллек­циони­рова­нием средневековых русских эмалей, чарок, украшений, собрал образцы почти всех национальных и западноевропейских школ эмали XVIII-XIX вв. Судя по всему, так в его коллекцию попали и китайские «кантонские» эмали, которые подогрели дальнейший интерес к искусству Дальнего Востока.

Япония в коллекции П.И. Щукина

Японские вещи, как и китайские, Пётр Иванович скорее всего покупал в Париже – тем более что мода на них в последние десятилетия XIX в. неуклонно росла. В 1878 г. открывает галерею «Ворота в Китай» Зигфрид Бинг (1838-1905) – коллекционер и арт-дилер, издатель журнала “Le Japon artistique”. Бинг предпринял длительное путешествие по Дальнему Востоку, и по возращении занялся продажей предметов китайского и японского искусства, более того, стремился наладить торговлю произведениями искусства и в обратном направлении – из Франции в Японию. Пётр Иванович бывал в его галерее, скорее всего, в сопро­вож­дении брата Сергея Ивановича, который тоже интересовался дальневосточными вещами.

Еще один посредник, о котором пишет сам П.И. Щукин – некий японец Сува, с которым он позна­ко­мился на Всемирной выставке 1889 г., где был в сопровождении отца. Там в японском отделе он приобрел множество японских вещей, среди которых значились «ширмы шелковые» и «лаковая этажерка». С этого момента Сува, который жил в Париже, стал его доверенным посредником, и, судя по всему, неоднократно подбирал для него вещи. Любопытно, что именно с дальневосточными предметами в собраниях Петра Ивановича Щукина и его брата Сергея Ивановича, который, судя по всему, куда больше тяготел к эстетике Китая и Японии, до сих пор существует некоторая путаница: до сих пор нет окончательной уверенности отно­си­тельно принадлежности многих из них. Что в целом неудивительно, ведь братья часто посещали антикварные салоны вместе и наверняка делились результатами приобретений.

Индия в коллекции П.И. Щукина

Предметы индийского искусства в собрании Петра Ивановича Щукина преимущественно представлены ми­ниатю­рами. Среди них – шедевры могольской живописной школы- миниатюры из ранней рукописи Бабур-наме (ок. 1593  г.). Их Щукин получил в подарок от А.В. Морозова, коллекционера и мецената, знатока и ценитель русского фарфора в 1906 г.: «От Алексея Викуловича Морозова сорок восемь драгоценных миниатюр из персидской рукописи XVI в., замечательных по тонкости своего исполнения. Эти миниатюры были вырезаны из «Бабернамэ», сочинения первого великого могола Индии – Бабера, правнука Тамерлана».  Сам А.В. Морозов же приобрел их на Нижегородской ярмарке. Мы знаем достоверно, что пару миниатюр П.И. Щукин купил у Генриха Афа­насье­вича Брокара (1836-1900), пред­при­ни­мателя и основателя одной из крупнейших парфюмерных фирм рубежа веков.

Любопытно и показательно, что Петр Иванович считал миниатюры «персид­скими» — действительно, в конце XIX — нач. XX вв. – период актив­ной собирательской деятель­ности П.И. Щукина – даже наиболее известная могольская школа миниатюры еще не была выделена в отдельное и самобытное явление, а воспринималась как часть персидской традиции. Этим объясняется тот факт, что Пётр Иванович, судя по всему, никогда не занимался кол­лекцио­нирова­нием «индийских» вещей: они попадали в его собрание достаточно случайно, а многие стало возможным оценить и достойно атрибутировать только сейчас. Так произошло, например, с отдельными миниатюрными листа­ми, многие из которых, скорее всего, происходят из альбомов-муракка.

Коллекционирование миниатюры и калли­гра­фии как предметов для любования было явлением, общим для персидской и могольской культуры.  С XVI в. формируется традиция оформлять такие собрания в альбомы-муракка, соединяя раз­роз­ненные образцы в едино­образ­ном обрамлении (хашия), которое зада­вало общую ком­позицию аль­бома и придавало одинаковый размер всем его стра­ницам. Чере­дование ми­ниатю­ры и кал­­лиграфии в таких аль­бомах было тщательно продумано, а ком­позиции на раз­воро­те подбирались по колориту, тематике, размеру. Само слово «муракка» означает нечто, сделанное из кусочков – например, так называли сшитую из лоскутов одежду мистиков. Орна­мен­тиро­ван­ную единообразно рамку-хашия вырезали из одного большого листа бумаги. Централь­ные части листа могут быть выполнены в разное время – часто за десятки лет до момента собирания альбома или же, напротив, специально для него. Но хашия всегда делался в момент составления альбома и оформлен в едином стиле.

Многие иллюминирован­ные ма­ну­скрипты, так же, как и альбомы-муракка были расшиты в XIX в. европейскими и аме­риканскими дилерами для более выгодной продажи: их продавали по одному листу, или сшивали в новом обрамлении и новой «комп­лек­тации». Так случилось с листами из рукописи «Бабур-наме», а возможно, и с рядом отдельных миниатюр из коллекции П.И. Щукина.

• Бегство мятежного эмира Хасан Якуба с места охоты в Самар­канд. Событие года 900 (1494-1495). Миниатюра из руко­писи Ба­бур-наме. Северная Индия. XVI в. Бумага, краски клеевые, живопись. Государственный музей Востока
• Сражение конницы Бабура с отрядами Тамбаля у крепости Биш-Харан. Событие года 905 (1499-1500). Миниатюра из рукописи Бабур-наме. Северная Индия. XVI в. Бумага, краски клеевые, живопись. Государ­ственный музей Востока

Могольская школа миниатюры развивалась в Индии в период XVI-XIX вв., и хотя исходный «импульс» происходил из персидских художе­ственных источников, очень быстро она приобрела отличительные черты: любовь к известной доле натура­лизма, историческим многофигурным сюжетам, портретному жанру (в том числе групповым портретам), непередаваемая тонкость живописи и гармония колорита. Особый взлет приходится на правление императора Акбара (1556-1605) и его сына Джахангира (1605-1627). Помимо персидского искусства, на её развитие влияли местные индийские худо­же­ст­венные стили и впоследствии европейское искусство. В собрании Петра Ивановича Щукина, помимо листов из «Бабур-наме», находились отдельные листы из альбомов-муракка в могольском стиле, а также миниатюры, выполненные в худо­же­ст­венных центрах Северо-Западной, Северной и Центральной Индии и Декане. Одной из провинциальных школ принадлежат, например, три миниатюры XVIII в. из серии Рагамала («гирлянда раг») — уни­каль­ного художественного жанра Индии, иллюстрирующего музы­кальные лады или раги. Каждая из миниатюр в таких сериях соответствует опре­делён­ному эмоциональному настрою и визуально передает нас­трое­ние той музыкальной импровизации, с которой ассо­ции­руется. Постепенно миниатюры серии Рагамала полу­чили свою иконографию, и часто собирались в большие серии. Пристальное изучение миниатюр-рагамала началось уже после смерти Петра Ивановича Щукина, поэтому он не мог знать, какими интересными экземплярами обладает.

Пётр Иванович Щукин. Биография

Детство

Пётр Иванович Щукин родился 18 февраля 1853 года в старинной купеческой семье. Отец – Иван Васильевич Щукин – был купцом первой гильдии. Мать – Екатерина Петровна Боткина — дочерью московского чаеторговца П.К. Боткина. Это родство сближало Щукиных с влиятельным родом Боткиных, среди членов которого было немало выдающихся деятелей русской культуры и науки. Так, двоюродный брат Щукина, профессор С.С. Боткин был женат на дочери П. М. Третьякова, а сестра Екатерины Петровны была замужем за И. С. Остроуховым.

В семье было 11 детей, 5 из которых стали коллекционерами.

Европейские стажировки. Берлин

Весной 1872 года отец берет Щукина в Европу. В Берлине благодаря знакомствам отца он начинает работать волонтёром, то есть без жалования, в торговом доме Адельсдорфа и Мейера, где торговали оптом скупными бумажными и шерстяными материями. В свободное время Щукин посещает лекции известных учёных, для чего становится членом нескольких клубов молодых купцов и ремесленников. Отдельно ходит на лекции по экспериментальной физике к известному немецкому ученому Герману Людвигу Фердинанду Гельмгольцу. Из немецких знакомых можно выделить Юлиуса Лессинга, историка искусства и первого директора Музея художественных ремёсел и декоративно-прикладного искусства, чью деятельность по развитию музея Щукин высоко оценил.

Лион

Весной 1874 года Щукин переезжает во Францию и поступает волонтером к фабрикантам Севену и Барралю в Лионе. В 1876 году Щукин поступает на службу в комиссионерский дом Р.Д. Варбурга и К уже с жалованием в 2 000 франков. Товары, проходившие через его руки, были весьма разнообразны: «фуляровые платки, ленты, бахрома, галуны, косынки из крепдешина, мужские и дамские галстуки, кашемировые шали, вуали, кружевные мантильи, шитье, траурные отделки из крепа, меховые бордюры, рюши, разные plissés (складки), balayeuses (воланы), обувь и т.д».

Во Франции же Щукин и начинает понемногу коллекционировать. Первыми предметами его собрания стали книги на французском языке, гравюры и только недавно появившиеся фотографии. Щукин собирал портреты актеров, писателей, ученых, военачальников, политических деятелей, включая коммунистических. Хотел открыть свое комиссионерское дело, однако принял совет отца и вернулся в Россию.

* Специализированное учреждение в Лионе, где определяют сухой вес шелка с целью гарантирования его качества. Работает в Лионе и по сей день.

Возвращение домой. Семейное дело. Нижегородская ярмарка

Вернувшись в Москву летом 1878 г. Пётр Иванович продолжил коллекционировать и «начал собирать гравюры, литографии и рисунки». Вместе с братьями Николаем и Сергеем он теперь работает в конторе отца, а торговый дом под фирмой „Иван Васильевич Щукин с сыновьями» будет основан в декабре этого же года.  Так начинаются ежегодные поездки на Нижегородскую ярмарку, куда Пётр Иванович будет ездить 33 года подряд вплоть до своей смерти.

Сюда съезжались торговцы стариной, и здесь Щукин «сделал почин по собиранию предметов Востока». В персидских рядах, покупая ковры домой по поручению отца, Щукин познакомился с персиянами, чьими историей и культурой он живо интересовался и о чем много читал «книг на русском, немецком и французском языках». Начинал Щукин с приобретения современных ему вещей, позднее увлекся и старинными предметами, продолжил покупать восточные вещи в Москве, Париже, Стамбуле и Стокгольме. Много вещей Щукин приобретал у торговца коврами Усейнова, у иранского вице-консула и комиссионера Нематулы Ашимова, у фотографа А.С. Роинова. Японские вещи приобретались в Париже — на Всемирной выставке 1889 года при содействии японца Сувы (у которого Петр Иванович продолжал покупать и потом) и у Зигфрида Бинга, французского торговца произведениями искусства и антиквара, сыгравшего ключевую роль в популяризации и продвижении японского искусства и дизайна в Европе в конце XIX века, издателя журнала “Le Japon artistique”.

В Париже же Щукин покупал у антиквара Бакри, происходившего из известной семьи торговцев, ювелиров и антикваров Бакри, живших в Париже с 1860 года. У Бакри произведения искусства покупал, например, Наполеон III, а предметы из их частной коллекции сейчас можно найти в музеях по всему миру. В Стамбуле Щукин пополнял свою коллекцию на базаре или у известного антиквара Келикьяна. Легендарный немецкий книготорговец и антиквар Карл Вильгельм Хизерман предлагал Щукину не только книги, но и старинные персидские манускрипты.

Приобретал Щукин и у парижского арт-дилера Поля Дюрана-Рюэля, прежде всего известного своей работой с импрессионистами. Среди прочего Щукин купил у него несколько работ французского ориенталиста Этьена Дине.

Пополнялось щукинское собрание и путём приобретения предметов из собраний известных коллекционеров, таких как А.А. Брокар, Г.Д.Филимонов, В.Г.Сапожников, М.И.Тюлин, А.В. Комаров. Алексей Викулович Морозов подарил 46 листов миниатюр к «Бабур-наме», а князь Лев Сергеевич Голицын – грамоту c персидской шелковой тканью XVI века. Восточная коллекция Щукина включала в себя ковры, ткани, миниатюры, рукописи, фарфор, керамику, предметы из кости, камня и оружие.

Музей П. И. Щукина на Малых Грузинах

В 1890 году умирает отец Иван Васильевич Щукин, что становится большим ударом для Петра Ивановича. Этот год Щукин назовет самым тяжёлым в своей жизни. До 1892 г. щукинская коллекция располагалась в Лопухинском переулке, где Петр Иванович жил вместе с семьей, и где после смерти отца он оставался дольше всех. Возможность распоряжаться после смерти отца всем своим капиталом позволила Щукину развернуть собирательскую деятельность в поистине грандиозных масштабах. И восточная коллекция была лишь малой частью его огромного собрания. По мере своего расширения коллекция требовала нового помещения. В 1891 году Щукин приобретает участок земли с деревянной постройкой на Большой Пресне, на Малой Грузинской улице. Однако и этот дом оказывается тесным, и к тому же небезопасным для размещения коллекции. Щукин принимает решение строить каменный дом для музея старинных вещей.  В мае 1892 года под руководством архитектора Б.В. Фрейденберга началась стройка. Особняк был закончен в рекордно короткие сроки и был готов уже к октябрю 1893 года.

Щукин явно гордился своим музеем. Проект музея участвовал на архитектурной выставке в Санкт-Петербурге, где на него обратил внимание император Александр III и расспрашивал о музее, о чем Щукин даже написал в своих воспоминаниях. Рисунки и чертежи музея были напечатаны в английском и отечественном архитектурных журналах. Несмотря на то, что здание было возведено специально для размещения растущей коллекции, очень скоро и оно оказалось тесным для нее. В период с 1897 по 1898 годы рядом с основным корпусом, известным как «Старый музей», был построен еще один, названный «Новым музеем». Оба здания были соединены подземным переходом, который также был полностью заполнен предметами из коллекции. В течение 1904-1905 годов П.И.  Щукину пришлось возвести дополнительный корпус для размещения все более разрастающейся коллекции. С 1895 года частная коллекция Петра Ивановича Щукина была доступна для исследователей и любителей старины. Так, В.А. Серов приходил сюда копировать персидские миниатюры для дягилевского занавеса в Париже, а В. И. Суриков «писалъ этюдъ со стариннаго мало-азіатскаго ковра для своей картины «​Стенька​ Разинъ»».

Блистательный дар

13 апреля 1905 года Петр Иванович Щукин подал заявление в Управление Императорского Российского Исторического Музея о передаче в дар Музею своего владения в Москве со всеми коллекциями, библиотекой и архивом:

«Честь имѣю обратиться въ Управленіе Музея съ предложеніемъ принять отъ меня въ даръ мое, нигдѣ не заложенное и свободное отъ всякихъ обязательствъ, владѣніе въ гор. Москва, Прѣсненской части, 3-го участка, по Малой Грузинской улицѣ, со всѣми на ​немъ​ постройками, съ моимъ собраніемъ старинныхъ русскихъ и иностранныхъ ​вещей​, восточной ​коллеціей​, картинной ​галлерей​, собраніемъ рисунковъ и гравюръ, библіотекой, рукописнымъ архивомъ, съ мебелью и со всей обстановкой…»

 И уже 14 апреля Управление Музея ответило Щукину:

Привѣтствуя​ Ваше столь зна­менательное рѣшеніе, сви­дѣтельствующее, на­сколь­ко Вы глубоко проникнуты ​сознатель­нѣй­шей​ любовью къ дѣлу собиранія и сохраненія памятниковъ родной старины и искусства, на которое Вы положили и много ​лѣтъ​ ​неусыпнаго​ труда, и значительнѣйшіе ​денежныя​ средства, Управ­леніе Музея приноситъ Вамъ свою глубочайшую, искреннѣйшую благодар­ность и выражаетъ свою радость, что Вашъ безцѣнный Музей, во всей своей совокупности, отнынѣ обезпеченъ Вами на ​вѣчныя​ времена на пользу гря­ду­щихъ поколѣній, къ ко­то­рымъ ​тѣмъ​ самымъ пе­рейдётъ и память о Ва­шемъ имени, столь дорогомъ для отечественной науки.

Даръ Вашъ, въ ближайшее время, будетъ повергнутъ предъ Его Императорскимъ ​Величествомъ​ со всепод­данѣйшимъ ходайтствомъ о дарованіи Вашему Музею ​наименованія​: «Отдѣленіе Императорскаго Россійскаго Историческаго Музея имени Императора Александра III, Музея Петра ​Ивановича​ ​Щукина​» — и объ утвер­жденіи всѣхъ заявленныхъ Вами ​условий​.

За ​Товарища​ Предсѣдателя въ д. Егермейстера Кн. ​Щербатовъ​».

И действительно, 24 апреля Князь Николай Сергеевич Щербатов представил Государю Императору в Царском Селе заявление Щукина и в тот же день телеграфировал:

«Сейчасъ вернулся изъ Царскаго ​Села​. Его Величество очень обрадо­ванъ вашимъ рѣшеніемъ и изволитъ мнѣ приказать благодарить васъ за даръ. Государю угодно было оставить у себя ваше заявленіе для положенія резолюціи. В​ cубботу​ она передана будетъ министру».

7 мая министр Народного Прос­ве­щения генерал лейтенант Глазов отправил Щукину телеграмму:

«Счастливъ былъ доложить Его ​Императорскому​ Вели­честву о щедромъ дарѣ вашего превосходительства на пользу историческихъ наукъ нашей великой родины, а нынѣ радъ при­вѣтствовать васъ Монаршей милостью – чиномъ дѣй­ст­вительнаго ​статского​ со­вѣт­ника. Генералъ Лейтенантъ Глазовъ».

Пожертвование Петра Ивановича Щукина превысило размеры самого музея: по некоторым данным, его коллекция насчитывала сотни тысяч предметов, хотя сам коллекционер называл цифру около 23 тысяч. На здание музея была установлена вывеска «Отделение Императорского Российского Исторического музея имени Императора Александра III – музей Петра Ивановича Щукина», хотя сам даритель по-прежнему жил в своем доме на Малой Грузинской улице, посвящая силы и время любимой коллекции. До конца своих дней он содержал музей и семь его сотрудников на собственные средства.

Щукин вел огромную работу по каталогизации и популяризации своего собрания. С этой целью им было издано до пятидесяти специальных иллюстрированных сборников, описывающих темати­ческие коллекции музея. Это были многотомные издания, такие как «Опись старинных вещей собрания П.И.Щукина», «Сборник старинных бумаг, хранящихся в музее П.И. Щукина», «Опись старинных славянских и русских рукописей собрания П.И. Щукина», «Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 г.», «Русские портреты», «Персидские вещи Щукинского собрания» и собственно «Щукинский сборник». Кроме того, в 1895 и 1906 гг. были выпущены путеводители по музею, подготовленные самим коллекционером.

Музейные будни

Музей был открыт ежедневно кроме Нового года, 1-го дня Пасхи, 25 декабря (Рождество) и 29 июня (именины Щукина). Закрывался музей и в случаях поездок Щукина на Нижегородскую ярмарку. Музей открывался в 10 утра и закрывался ровно в 12 часов дня. С момента, как Щукинский музей стал частью музея государственного, Щукин стал готовить ежегодные отчеты о деятельности музея. Так из черновика отчета за 1906 год видно, что отделением императорского музея была подготовлена опись персидских вещей, а в 1908 музей получил в дар китайский фарфоровый чайник от Георгия Алексеевича Никитина, была приобретена священническая фелонь из персидской бархатной парчи конца XVI  века.

Среди посетителей музея в 1908 году, согласно отчету, были: Его императорское высочество Великий Князь Николай Михайлович, Прин­цес­са Виктория Баттенбергская с дочерью Луизой и принцем Андреем Греческим с супругой Алисой, директор гамбургского худо­жествен­но-про­мышлен­ного музея профессор Бринкман, а также студенты-экскур­санты Санкт-Петер­бург­ского Исто­рико-Фило­логи­ческого Института, ученики и ученицы классов рисования и живописи и др.

Для журнала «Золотое Руно» снимались фотографии с персидских вещей. В выпуске №3-4 за 1908 году были напечатаны листы из «Бабур-намэ».

Отдельно хочется отметить, что свободные помещения в музее более не простаивали, а использовались под разные цели: сдавались в аренду под магазины и нотариальные конторы, подвали – под склады товаров, неотделанные залы музея – под картинные выставки, аудитория – для устройства чтений, концертов и собраний. Все полученные средства в сумме 21954 рубля были внесены в государственный доход. А все расходы по содержанию музея были произведены Щукиным, включая ремонтные работы системы отопления и вентиляции.

Мюнхенская выставка мусульманского искусства 1910 года и признание коллекции за рубежом

По воспоминаниям архитектора И. Е. Бондаренко (частого гостя музея) посетителей было немного, однако, в ученых кругах как в России, так и за рубежом музей и коллекция были хорошо известны. Так, в феврале 1910 года Щукин был приглашен представить свою Восточную коллекцию на Мюнхенской выставке мусульманского искусства. Судя по каталогу выставки и отрывку описи, Щукин отправил туда свои персидские ткани и турецкие фелони, которые были крайне высоко оценены. Например, упомянутый ранее немецкий книготорговец и антиквар Карл В. Хирземан, решивший также издавать журнал «Восточный архив», хотел опубликовать экспонаты из Щукинской коллекции в первом же номере. А Лионский музей ткани и вовсе просил у Щукина передать несколько экспонатов им в коллекцию.

Смерть и судьба музея 

П.И. Щукин скоропостижно скончался в Москве 12 октября 1912 года от аппендицита. Он был похоронен на кладбище Покровского монас­тыря. Его дом был опечатан, и музей на Малой Грузинской улице прекратил своё существование. Новым полноправным владельцем его собрания стал Российский Исторический музей. Коллекция была перевезена в главное здание на Красной площади и распределена по различным фондам. Некоторые экспонаты после 1917 года поступили в Оружейную палату, Третьяковскую галерею, Музей истории и реконструкции Москвы, книги — в Государственную публичную историческую библиотеку, а ноты — в библиотеку Московской консерватории. Часть восточной коллекции попала в открывшийся в 1918 году Музей Искусства стран Востока. Древнерусский терем на Малой Грузинской сохранился. Теперь его занимает Государственный биологический музей имени К.А. Тимирязева.

Софья Чертихина, Полина Коротчикова;
Пресс-служба ГМВ
Фотографии Ольги Сухаревой

Благодарим Екатерину Дмитриеву за помощь в подготовке материала, а Екатерину Шинкарёву за прекрасную персональную экскурсию по выставке!

Государственный музей Востока

Главное здание, Москва, Никитский бул., 12А, стр. 1

04.09.2024 — 17.11.2024

Купить билет в Музей Востока

Неизвестный Щукин. Не только новое искусство

Коллекция купцов Щукиных

Невероятная Индия. Взгляд из России

__________________

Мы в Телеграмм >>>