Имя Алексея Викуловича Морозова в последние годы чаще вспоминают в связи с тем, что у него в особняке архитектор Франц Осипович Шехтель сделал очень красивый кабинет с библиотекой и гостиной. А при жизни Алексея Викуловича его знали, как увлечённого коллекционера русского фарфора, гравированных и литографированных портретов, серебра, миниатюр и икон. Для этой коллекции он сделал из дома, доставшегося ему о отца настоящий музей.
- Особняк Алексея Викуловича Морозова (фото: Елена Крижевская и Ирина Левина)
Особняк Алексея Викуловича Морозова (фото: Вадим Разумов)
Алексей Викулович Морозов – четвёртое поколение старшей ветви знаменитой династии текстильщиков Морозовых. Его прадед Сава Васильевич родился крепостным помещиков Всеволожских в селе Зуеве, Богородского уезда московской губернии, но своим трудом и смекалкой смог заработать большие деньги, чтобы выкупить всю семью из крепостной зависимости в 1817 году, а уже в 1830-е годы стать московским жителем и владельцем двух фабрик. К 1842 году Морозовы стали потомственными почётными гражданами и крупными текстильными фабрикантами России. Сыновья Савы Васильевича – Елисей, Захар, Абрам и Тимофей – стали основателями 4-х линий фабричных династий: Елисеевичей (Викуловичей), Захаровичей, Абрамовичей, Тимофеевичей. Они владели крупными фабриками в Московской, Владимировской и Тверской губерниях. Старший сын Савы Васильевича и Ульяны Афанасьевны — Елисей основал текстильную фабрику в селе Никольском на Клязьме напротив села Зуева, рядом с отцовской. Он был человек глубоко религиозный. Старообрядец, приверженец беспоповского поморского брачного согласия Покровской общины и вере отцов не изменил. Хотя отец и братья перешли в поповскую общину Рогожскую, Белокриницкого согласия. В 1839 году Елисей Савич покупает у купеческой жены Сазоновой в Барашевском (потом Введенском, теперь Подсосенском) переулке большую усадьбу, бывшую, когда-то у купцов Плавильщиковых. Она от переулка шла до самого Земляного города. Посередине стояли палаты первой половины 18 века купцов Плавильщиковых, по бокам два флигеля, а сзади палат огромный сад. Примерно с 1850-х годов Елисей Савич отошёл от фабричных дел, все возложил на супругу Адвотью Деомидовну и сына Викула, а сам стал известным богословом и изучал явление Антихриста. Говорили даже, что он основал собственную веру — елисееву. Жизнь в доме была по строгому уставу, почти монастырскому. Об этом красочно написал в своих воспоминаниях внук Елисея Алексей Викулович, родившийся тоже в этом доме. У Елисея Савича с супругой был один сын Викул и две дочери, одна из которых рано умерла. Авдотья Диомидовна строгая старообрядка самолично распоряжалась всем на фабрике, не очень давая хозяйничать сыну. В 1867 году она скончалась и Викул приступил к перевооружению фабрик, строительству новых цехов, прядильни, ткацких и отделочных. После смерти родителей он унаследовал московское владение. И в 1878 году решил построить новый дом по красной линии улицы. У него с супругой Евдокией Никифоровной Кочегаровой было 10 человек детей – 5 сыновей и 5 дочек. Палаты были уже им тесны. Приглашён был архитектор известный Михаил Николаевич Чичагов, из потомственной семьи художников и архитекторов. В 1879 году по линии переулка был построен большой особняк в стиле эклектики. Пышно украшенный фасад делился на три части. Центральная часть парадная двухэтажная, боковые жилые части с жилыми антресолями на третьем этаже со двора. Центральный ризалит по фасаду выделен тремя полукруглыми аттиками с лепными украшениями – путти, кадуцеи, богини и двумя куполами по бокам. Над главным входом балкон, который поддерживают атланты, появившиеся на фасаде в 1895 году. Два боковых ризалита украшены по бокам вазонами в нишах. Семья старообрядческая – справа была женская половина, слева — мужская. Первый этаж был деловой. Внутри справа от парадного входа архитектор расположил большой объем мраморной лестницы с кессонированными потолками и гризайльной живописью вверху стен. Лестница выходила в парадный холл оформленный помпеянскими арабесками и гротесками со стеклянным потолком. Холл выходил на балкон. Вокруг холла по кругу были сделаны оформленные пышно парадные залы: большая классическая гостиная, музыкальная гостиная с эркером в стиле второго рококо. Хуже всего сохранился большой бальный зал со стенами украшенными панелями с красивыми лепными гирляндами с музыкальными нотами, эполетами и музыкальными инструментами, а посередине гирлянд медальоны с женскими профилями, один из которых очень напоминает профиль хозяйки дома, супруги Викула Евдокии Никифоровны.
Особняк Алексея Викуловича Морозова (фото Вадим Разумов)
В 1894 году Викул Елисеевич скончался, через несколько месяцев после него скончалась и его супруга Евдокия. Владение перешло двум старшим сыновьям Алексею Викуловичу и Сергею Викуловичу. Оба были не женаты. От Сергея жена Зинаида Григорьевна Зимина ушла к его дяде Савве Тимофеевичу Морозову, представителю младшей ветви Тимофеевичей и он больше не женился. Алексей жениться просто не хотел, так как считал, что жена помешает его страсти к коллекционированию. Алексею как старшему достался родительский дом, и он решил отдать под коллекцию второй парадный этаж, а на первом сделать себе кабинет гостиную, спальню и столовую. А бывшие палаты по середине двора братья решили перестроить под особняк для Сергея. Для всех работ был приглашён архитектор Франц Осипович Шехтель. Он работал для этой семьи с 1892 года, когда построил для них загородную усадьбу Одинцово-Архангельское в стиле французского замка и сделал памятники на семейных могилах на Преображенском кладбище.
Алексей Викулович был необыкновенным жизнелюбом и увлекающимся человеком. С ним очень дружила жена его троюродного брата Михаила Абрамовича Морозова Маргарита Кирилловна Мамонтова и оставила воспоминания о нем и его доме: «Это был человек тонкого ума, очень остроумный, любивший женское общество, хотя сам неженатый. Человек он был очень культурный, любил культурную работу больше, чем занятие своим делом. … Он собрал огромную чудную коллекцию русского фарфора, икон и гравюр-портретов. … Дом, который после смерти отца перешёл к нему как к старшему, был огромный, с бесконечным числом комнат. Все комнаты второго этажа наполнялись витринами с фарфором его собрания и иконами.»
Коллекция фарфора располагалась во всех парадных залах второго этажа и была выдающимся ретроспективным собранием русского фарфора XVIII – ХIХ веков. Алексей Викулович собирал произведения Императорского фарфорового завода, всех крупнейших частных заводов – Гарднера, Попова, Батенина, Сафронова, Корниловых, редкие изделия малоизвестных фабрик, Юсуповых, например. Упор в коллекции был на фарфоровую пластику, от ранних скульптурных произведений Императорского и гарднеровского заводов и заканчивая авторскими работами художников начала ХХ века. Не менее ценными были собрания керамики и стекла Императорского Киево-Межигорского фаянсового завода и лучших частных заводов: Ауэрбаха, Поскочина, Тереховых и Киселёва. Было в коллекции и русское стекло с середины XVIII.
«Сам же он жил внизу, где у него были две столовые, гостиная и кабинет», вспоминает Маргарита Кирилловна. Переделать эти комнаты для себя Алексей пригласил Франца Шехтеля. В 1895-96 годах архитектор переделал парадный холл, справа от входа сделал столовые, слева – мужские апартаменты для Алексея Викуловича – кабинет, библиотеку и гостиную. В это время в купеческой среде был очень моден историзм, когда все залы выполнены в разных стилях. А Франц Шехтель в первой части своей творческой жизни был театральным художником и иллюстратором и его историзм был очень ярок.
Парадный холл был выполнен в египетском стиле. Притом Алексей Викулович явно пожелал, чтобы холл был похож на холл в особняке своего троюродного брата Михаила Абрамовича Морозова (из линии Абрамовичей) на Смоленском бульваре, где бывал еженедельно. Композиция вытянута вглубь дома, на верхней площадке небольшой лестницы две колонны с капителями в виде цветов лотоса фланкируют боковые стены. Боковые стены снизу рустованы, а поверху идёт дорожка орнамента цветов лотоса. В торце на стене сделано зеркало в обрамлении наличника с драконами. Пилястры на по бокам зеркала завершены головами египетских стражников.
В левой мужской половине Алексей Викулович для деловых встреч по фабричным и торговым делам оставил папин кабинет, оформленный ещё Михаилом Чичаговым. Кессонированный потолок в нем украшен медальонами «разорванная бумага», характерными для этой семьи архитекторов. А дальше начинались личные «учёные» апартаменты Алексея Викуловича, доступ, куда был только для близких друзей, людей искусства или особенных гостей. В этой части Франц Шехтель сделал для Алексея три комнаты – двухсветный готический кабинет, из которого была дверь в рокайльную гостиную и лестница в библиотеку на втором этаже. Для двухсветного кабинета архитектор разобрал перекрытие между первым и вторым этажом и сделал помещение, устремлённое вверх к небесам. Для него он выбрал стиль «пламенеющей французской готики». В нише на лестнице на стене по зелёному фону архитектор поместил рапорт из геральдических орлов, держащих в лапах короны с хлопковыми головками. Символы эти показывают, что Морозовых называли хлопковыми королями Российской Империи. В кабинете даже сохранилось часть мебели – стул, часы и угловой диванчик. Он украшен несколькими характерными для Шехтеля деталями – большой белый каменный камин, сделанный в мастерской Кутырина с готическими узорами и французскими геральдическими лилиями. Такие же лилии архитектор нарисовал золотом на стеновых панелях. Кстати, вся деревянная дубовая отделка кабинета и библиотеки сделана на Фабрике Художественной мебели П.А. Шмидта, зятя Викула Морозова, с которой постоянно сотрудничал Шехтель. Над камином деревянные «маски грешников», тоже фирменные у Шехтеля. Справа от камина начинается лестница на второй этаж в библиотеку. Лестница у Шехтеля всегда выполняет какую-то символическую нагрузку. В данном случае она ведет к знаниям, в библиотеку. Знания, умственное развитие, для Алексея Викуловича были высшей целью, раем земным. Лестницу к знаниям сторожит гном в монашеском одеянии. Перед гномом открытая книга, на которой написано Ars longa, vita brevis est — «жизнь коротка – искусство вечно». Как это пророчески – никого из них уже нет в живых, ни Шехтеля, ни Морозова… а их творениями мы любуемся до сих пор. Это изречение из «Фауста» Гете. И героев этого произведения Алексей Викулович выбрал для живописных панно в кабинете. Стены украшают 4 панно написанные по заказу хозяина Михаилом Врубелем: Маргарита, Фауст, Мефистофель и Полет Мефистофеля и Фауста. Панно были написаны в 1896 году. При этом три узких вертикальных полотна Маргарита, Фауст и Мефистофель написаны весной этого года и очень быстро. Четвертым панно сначала была композиция «Фауст и Маргарита в саду», но Алексей счел его не соответствующим своему кредо. Никакая Маргарита не может отвлечь его от страсти коллекционирования. Он согласен отдать душу Мефистофелю. Он продал это панно троюродному брату Михаилу Абрамовичу Морозову. А Врубель летом 1896 года в свадебном путешествии в Швейцарии пишет другой вариант, который устроил хозяина кабинета. Композиционно и колористически это панно напоминает известную картину Бёклина «Война», которая написана была в том же году. До сих пор историки в недоумении, видел ли Врубель картину Бёклина или нет.
Особняк Алексея Викуловича Морозова (фото: Екатерина Левичева)
Особняк Алексея Викуловича Морозова (фото: Вадим Разумов и Дмитрий Французов)
На втором этаже за балконом над рокайльной гостиной Шехтель сделал библиотеку в стиле немецкой готики. По периметру стен выстроились шкафы в виде «голландских» домиков с черепичными крышами и трубами-пинаклями. Нижняя часть шкафов сделана комодами для собрания русских гравированных и литографированных портретов. В 1895 Алексею Викуловичу удалось купить около 1 тысячи листов из коллекции В.А. Тюляева, в 1897 — 160 редких листов у Н.С. Мосолова, в 1901 — ценнейшие гравюры из собрания П.А. Ефремова, в 1902 — собрание гравюр Э.П. Чапского. К 1912 собрания гравюр и литографий Морозова насчитывало около 10 тыс. листов, было одним из первых по числу портретов и качеству оттисков. Среди них — портреты, изданные или подготовленные к изданию П.П. Бекетовым. Они не помещались уже в библиотеке и арх. И.Е. Бондаренко сделал надстройку третьего этажа над боковым флигелем, куда можно было попасть из двери в библиотеке. Там же во флигеле был ещё один рабочий кабинет Алексея Викуловича. Занимаясь изучением своей коллекции, Алексей Викулович Морозов выпустил «Каталог моего собрания русских гравированных и литографированных портретов» (т. 1—4, М., 1912—13), в котором описано 8276 листов, содержится 1142 иллюстрации; он посвящён памяти выдающегося русского собирателя Д.А. Ровинского, чьими трудами и системой руководствовался Морозов. По верху стены над шкафами тянется живописный фриз на тему произведения Гёте про лжеца Рейнеке-Лиса. Он сделан учениками Шехтеля из Строгановского училища по эскизам учителя.
Особняк Алексея Викуловича Морозова (фото: Екатерина Левичева)
Полёт Фауста и Мефистофеля. 1896. Панно для готического кабинета в особняке А. В. Морозова. ГТГ.
Фото Алексея Сидельникова
Посередине библиотеки под изысканной люстрой стоял восьмигранный стол. В середине его было сделано возвышение, а по краям стояли витрины с коллекцией миниатюр и русских редкостей. Люстра цепями спускалась до возвышения посередине, к которой прикреплены были небольшие светильники направленного света. Середина стола поднималась и стол разъезжался на две половины, обнажая на полу стеклянный плафон светильника гостиной под библиотекой. Таким образом можно было поменять лампочки в этом светильнике в гостиной, которая находилась под библиотекой. Она была выполнена в стиле рококо. Главным украшением ее стали французские гобелены 18 века, которые по легенде привёз Викул Елисеевич из Парижа. 7 панно расположены на стенах по кругу. Для них Франц Шехтель придумал изящное обрамление в виде панелей из разных пород рыжего дерева (орех и карельская берёза) с виньетками из более темной вишни и красного дерева. На потолке вокруг изысканного стеклянного плафона светильника сделан лепной орнамент из цветов и рокайлей слегка тронутый золотом с разнообразным рапортом по фону. Очень изящная стилизация вызывает восхищение тонкостью рисунка и лепки. Диагонально из одного угла в другой архитектор сделал композицию зеркал. В одном торце зеркало над камином из уральского мрамора, в другом невысокий угловой диванчик в зеркальной беседке. Апартаменты Алексея Викуловича в левом крыле получились невероятно изысканными по стилю и уютными.
Особняк Алексея Викуловича Морозова (фото: Дмитрий Французов, Екатерина Левичева, Вадим Разумов)
В правой части от лестницы архитектор Шехтель сделал анфиладу столовых. Большая парадная столовая была оформлена в русском стиле. Деревянные узоры, ширинки, наличники, петушки были сделаны лепными под деревянную резьбу. Вдохновлялся автор опять же деревянной столовой особняка Михала Абрамовича Морозова на Смоленском бульваре. Где часто бывал в гостях у троюродного брата Алексей Викулович. Только вместо дерева был выбран гипс. Столовую украшает большая печь, расписанная энкаустикой под изразцы. На стенах были сделаны специальные панели для картин, которые были заказаны Михаилу Врубелю на тему «Сказки о царе Салтане». Алексей Викулович хотел иметь свою «Царевну Лебедь» и «33 богатыря». Врубель до болезни даже успел сделать несколько эскизов, но они совсем не подходили к этому интерьеру. А потом живописца свалил недуг окончательно и заказ не был выполнен. Морозов решил никому больше не заказывать картин для столовой и стены остались пустыми. Позже на них он поместил часть коллекции фарфора. В этой столовой Алексей Викулович «часто устраивал обеды. Его обеды были всегда лучшими из всех, на которых мне пришлось когда-либо бывать» писала Маргарита Кирилловна. Рядом с большой столовой в русском стиле Шехтель сделал малую столовую, буфетную. К сожалению, от ее убранства остался только потолок. Стены сейчас обшиты деревянными панелями, сделанными в середине 20 века.
Алексей Викулович хотел сделать из своего особняка и собрания музей и в 1913 году составил завещание в пользу города. Но наступила революция. Весной 1918 года особняк был захвачен латышской анархической организацией «Лесна». Собрание Морозова значительно от них пострадало: исчезли все табакерки (фарфоровые и лаковые лукутинские), часть миниатюр, разбиты многие фарфоровые предметы, некоторая мебель. Летом 1918 года анархистов из дома выбили и Алексею Викуловичу удалось добиться от Луначарского «охранной грамоты» на дом и коллекции и создания Музея Художественной Старины, где он был главным пожизненным хранителем. С тех пор вся жизнь Морозова была подчинена описанию и сохранению коллекции. В конце 1918 года был опубликован Декрет о национализации собрания, а в конце 1919 года открылся Музей. Но сохранить все коллекции в нем не удавалось. Сначала в 1920-е годы забрали в Третьяковсую галерею полотна Врубеля. И почти сто лет кабинет стоял с голыми стенами. Сейчас там напечатанные на холсте копии. В 1922 году решено было переименовать музей в «Музей Фарфора» и сделать отделом Центрального декоративного музея. И постепенно все, что не относится к фарфору, передавали в другие музеи. Гравированные портреты были переданы в Музей изящных искусств императора Александра 3, теперь ГМИИ им. Пушкина. В 1926 году в ГИМ отдали иконы, коллекцию серебра и часть миниатюр, вторая часть поступила в Третьяковку. А в 1928 году Музей Алексея Викуловича перевели в Особняк С.И. Щукина на Знаменку, там создавался 2-й Пролетарский музей, а самого Морозова переселили в комнату на ул. Покровку. И только в 1932 году весь фарфор, часть мебели и архив были перевезены в Кусково, где создавался Музей Русского Фарфора. Алексей Викулович Морозов скончался 21.12.1934 года и похоронен в семейном участке на Преображенском кладбище. Сергей Викулович Морозов покончил жизнь самоубийством в 1921 году, а в его особняк въехал Детский дом имени Луначарского, для которого старые палаты надстроили ещё тремя этажами. Интерьеры Шехтеля там почти не уцелели. В XX веке вся усадьба была разделена между разными пользователями. Главный дом – Федеральный памятник с 1930-х занимало издательство Наука. Во флигелях были коммуналки. Сейчас часть усадьбы находится в частных руках. Правый флигель сильно перестроен после пожара. Главный дом отдан Дому Народов России и готовится к реставрации. А надстроенные палаты XVIII века с интерьерами Шехтеля погибают.
Ирина Левина
Фотографы: Екатерина Левичева, Вадим Разумов,
Дмитрий Французов, Елена Крижевская,
Ирина Левина, Алексей Сидельников
__________________
