В собрании Государственного Эрмитажа хранится «портрет неизвестного», исполненный кистью нижегородского живописца Павла Петровича Веденецкого.
Чиновник умирает, и ордена его остаются на лице земли Козьма Прутков
В чём вся соль?
Атрибуция портрета неизвестного кисти художника П.П. Веденецкого
Портрет поступил в Государственный Эрмитаж в 1941 году из Государственного Музея Этнографии. До этого находился в Обществе любителей древней письменности, а с 1930 года – в Историко-бытовом отделе Государственного Русского музея[1]. В Эрмитаж картина поступила как работа неизвестного художника в очень плохой сохранности, с многочисленными осыпями красочного слоя. После реставрации стали видны фрагменты подписи, которую хранитель живописи Отдела истории русской культуры Ю. Ю. Гудыменко связал произведение с П. П. Веденецким. Под таким авторством картины была впервые воспроизведена в каталоге выставки в Калининграде в 2006 году. А затем в каталоге коллекции русской живописи XIX века Государственного Эрмитажа в 2017 году[2].
Павел Петрович Веденецкий (Веденцов; 1791? – после 1857) – сын другого русского художника Петра Афанасьевича Веденецкого (1766 или 1767 – 1847)[3]. Биография Павла Петровича достаточно скупа и в то же время противоречива, многие факты из его жизни и даже его работы часто ошибочно приписывают отцу, и наоборот.
Несмотря на то, что первоначальные азы живописи будущий художник получил, несомненно, еще в детском возрасте от отца, самоучкой он не являлся. Известно, что в 1814 году Павел Петрович Веденецкий поступил в Императорскую академию художеств, в 1816 году был удостоен малой серебряной медали, а в 1817 году получил аттестат I-й степени[4].
Пожалуй, наилучшим образом охарактеризовала все творчество Павла Петровича Веденецкого в целом и разбираемый портрет в частности московский коллекционер и исследователь Елизавета Виленовна Соловцова в своей статье «Тайны двух мужских портретов», опубликованной в Интернет-журнале «Художественный музей» в 2016 году:
«Я бы скорее причислила его к живописцам достаточно высокого уровня академического образования и профессионального мастерства, которые предпочли быть первыми художниками в провинции, чем одними из многих в столице. Так, исполненный Веденецким в 1830-е годы „Портрет неизвестного чиновника“ из собрания Государственного Эрмитажа в Санкт-Петербурге становится в ряд обычных заказных работ других выпускников Императорской Академии художеств. Но в наследии самого автора подобный портрет может считаться выдающимся, особенно, если сравнивать его с произведениями истинно провинциальных художников»[5].
После выхода в свет Эрмитажного каталога, портрет неизвестного кисти Веденецкого вызвал определённый интерес в одной из социальных сетей, в которой попытки его атрибуции безуспешно предпринимались на протяжении двух лет.
Вероятно, портрет так бы и оставался неатрибутированным, если бы на нем не был запечатлён редкий и интересный орден, исследованию которого автор данной статьи посвятил не один материал. С того самого момента, найти персонажа, скрывающегося за личиной неизвестного, стало своеобразным вызовом, возможностью подтвердить, но не работоспособность самого Историко-предметного метода атрибуции произведений портретной живописи, а своё умение его применять.
Вторым этапом стал поиск и анализ всех деталей униформы и наград.
Временные рамки написания портрета по инвентарю Отдела Истории русской культуры Государственного Эрмитажа заключаются 1830 – 1840 годами. Датировка основывается на особенностях костюма и причёски изображённого[6].
Неизвестный запечатлён в расстёгнутом чёрном фраке гражданского покроя, под которым виднеется чёрный же жилет, надетый на белую сорочку. Каких-либо других униформологических подсказок, будь то пуговицы или отчётливо различимый оттенок ткани воротника фрака обнаружить, увы, не представляется возможным.
В подобных случаях остаётся надеяться только на фалеристическую составляющую, которая на данном холсте была представлена девятью элементами.
Центральную часть композиции портрета составляют четыре великолепно исполненных шейных орденских креста, размещённых один под другим, «лесенкой» или, выражаясь геометрическим термином – параллелограммом. Самый верхний из них – крест ордена Святого Владимира III степени.
При отсутствии каких-либо иных более существенных «доказательств», приходится обращать внимание на самые незначительные, на первый взгляд, элементы фалеристики.
Благо, живописец Веденецкий настолько тщательно проработал детали орденского знака Святого Владимира, что не составляет труда различить столь мельчайшие элементы, как следы гильоширования – продолговатых бороздок, выскобленных на поверхности луча креста перед нанесением эмали, с целью её лучшей адгезии с золотом.
Эти элементы, в совокупности с пропорциями самих лучей и центрального медальона креста, дают основания полагать, что запечатлённый на портрете орден позднего образца[7], то есть надет кавалером на шею после 1816 года[8].
Ранние орденские знаки Святого Владимира III и IV степени (как известно, изначально кресты двух старших и двух младших степеней этого ордена были взаимозаменяемы[9]) отличаются от поздних более крупным центральным медальоном, и более короткими по длине, относительно размера всего креста, лучами, эмаль на которые нанесена без применения техники гильоширования.
Крест ордена Святого Владимира III степени раннего образца. Золото, эмаль, роспись по эмали; 52,9 x 47,8 мм. Капитульный образец, предположительно, изготовлен Афанасием Васильевичем Пановым в Санкт-Петербурге между 1802 и 1821 годами. Частная коллекция
Крест ордена Святого Владимира III степени (по инвентарю II степени) образца после 1816 года. Золото, эмаль, роспись по эмали; 68 х 44 мм. Россия, Санкт-Петербург, мастерская фирмы «Кейбель». Вторая половина XIX века. Государственный Эрмитаж. Инв. №: ОН-Вз-1210.
Последний признак различим на портретах крайне редко, а вот два первых являются ключевыми при датировке крестов этого ордена на различных изображениях.
Чуть ниже и правее (для смотрящего на портрет – левее) Владимирского креста расположен большой крест ордена Святого Станислава, образца 1831 года, то есть с золотыми российскими двуглавыми орлами, заменившими белые польские, и вензелем Святого Станислава в центральном медальоне взамен его изображения на польском ордене. Размер знака, чья высота приблизительно на треть превышает диаметр знака ордена Святого Владимира позволяет с уверенностью идентифицировать этот орден, как II степень. Контуры звезды, также принадлежащие II степени этого ордена, просматриваются на левой стороне груди.
Вехи появления и существования этого ордена в Российской Орденской системе автором уже неоднократно описывались[10], в том числе и на страницах прошлого тома этого сборника[11], потому, дабы не повторять в четвертый раз одно и тоже, довольно будет ограничиться только упоминанием о том, что орден Святого Станислава II степени со звездой подобного образца вручался с конца 1831 года и до 1839 года.
То есть, в этот временной промежуток кавалер должен был в обязательном порядке находиться на государственной службе, хотя бы какой-то незначительный промежуток времени, достаточный для совершения отличий, за которые следует награждение орденом.
Третий шейный крест, висящий ниже и левее предыдущего (для смотрящего на портрет – правее) является крестом ордена Святой Анны II степени с алмазными украшениями образца после 1815 года.
В раннем орденском знаке Святой Анны размещение алмазов, или же стразов, их имитирующих, представляло собой довольно сложную модель.
Центральный медальон креста, чья форма обычно была более близка к круглой (в отличии от центрального медальона орденского знака ранней формы без алмазных украшений, чья форма была ближе к овальной) окружался драгоценными камнями. В каждый луч креста монтировался трапециевидный страз (основанием от центрального медальона) из рубинового стекла, по периметру которого размещались алмазы. К остриям и по центру каждого из лучей креста прикреплялось по дополнительному алмазу в оправе, за исключением верхнего луча, к которому крепилось ушко, украшенное мелкими алмазами. На промежуточное звено монтировалось в один ряд около полудюжины, иногда больше, камней. Декоративные элементы между лучами орденского креста также обильно декорировались алмазами.
Схема украшения позднего знака ордена Святой Анны алмазами стала более упрощённой: вокруг уменьшенного центрального медальона размещались около двух десятков драгоценных камней (или их имитаций), общее количество которых в конечном итоге зависело от размера. Кроме того, алмазами украшались и так называемые «решётки» – декоративные элементы, припаянные между лучей креста, полностью покрытых, в свою очередь, красной эмалью. На промежуточное звено, соединявшее собой ленту и крест, монтировалось в ряд по возрастанию от концов звена к середине, от семи до девяти огранённых алмазов.
Крест ордена Святой Анны II степени c алмазными украшениями раннего образца. Золото, серебро, стразы, эмаль; 77 х 57 мм. Неизвестная мастерская. Начало XIX века, до 1815 года. Государственный Исторический музей. Инв. № КР ОН 981676
Крест ордена Святой Анны II степени с алмазными украшениями образца после 1815 года. Золото, эмаль, бриллианты, алмазы огранки «роза»; 49,4 х 44,2 мм, с соединительным звеном 70,5 мм. Санкт-Петербург, мастерская фирмы «Д. Осипов». 1885 – 1898 года. Частная коллекция.
Орден, запечатленный на портрете мог быть получен кавалером только до 1829 года, так как после принятия нового статута ордена Святой Анны в качестве дополнительного возвышения степени к орденам I и II вместо алмазов стала вручаться Императорская корона.
Кавалеры ордена с алмазами по-прежнему продолжали носить выданный им знак на прежних основаниях, в отличии от кавалеров ордена Святой Анны II и I степени без таковых, получивших крест этого ордена до 1815 года.
На их счет в Именном указе от 19 марта 1841 года, объявленном главным Начальником войск Военным Министром содержались следующее требование:
«Государь Император, заметив, что некоторые офицеры, коим пожалованы были ордена Св. Анны 2 степени прежней формы, без алмазных украшений, продолжают носить оные до ныне, – Высочайше повелеть соизволил: подтвердить, дабы все чины, имеющие помянутый орден, носили таковой по последне установленному образцу»[12].
Наконец, в самом нижнем четвертом по счету шейном кресте темно-голубой эмали легко узнается знак прусского ордена «Pour le Mérite» (За заслуги). Эта награда являлась одним из ярчайших символов участия ее кавалера в Наполеоновских войнах. Первые массовые пожалования прусским орденом российских офицеров состоялись по результатам кампаний 1806 – 1807 годов, но настоящий орденский дождь пролился на Русскую Армию в 1813 – 1814 годах.
Поскольку, в первое время потенциальных кавалеров для награждения «Пурлемеритом» отбирали достаточно тщательно среди наиболее выдающихся штаб-офицеров и даже генералов, то с подавляющей долей вероятности, к концу 1830-х – началу 1840-х годов тот должен был бы иметь значительно более высокие ордена, чем запечатленные на портрете. Это давало все основания предположить, что неизвестный участвовал именно в кампаниях 1813 – 1814 годов, когда критерии для награждения прусским орденом настолько снизились, что он стал едва ли ни самой частой наградой для российских штаб- и обер-офицеров.
В 1826 году Император Николай I повелел раздать для участников Заграничного похода Русской Армии учрежденные еще в 1814 году его Августейшим братом серебряные медали «За взятие Парижа 19 марта 1814 года» на соединенных Андреевско-Георгиевских лентах[13].
В большинстве случаев, кавалеры прусского ордена «За заслуги», получившие его во время Заграничных походов и продолжавшие находиться на службе, почти автоматически, награждались «медалью 1814 года».
Кроме того, огромное количество офицеров, чиновников и дворян, делавших денежные пожертвования на нужды армии, были награждены бронзовой медалью «В память Отечественной войны 1812 года» на Владимирской ленте. Несмотря на невзрачный, на первый взгляд, внешний вид, эта скромная медаль, неформально передававшаяся от отца к сыну, стала одной из самых почитаемых российских наград всего XIX века, уступая только, разве что, одноименной серебряной медали и Кульмскому Кресту (он же – Знак Отличия Железного Креста).
Популярность бронзовой «Дворянской», как ее еще называли, медали была настолько велика, что даже нашла отражение в литературном творчестве. К примеру, русский писатель и драматург Федор Алексеевич Кони (1809 – 1879) сатирически высмеивает кавалеров бронзовой медали в стихотворении «Биография благородного человека», приводя её в качестве одного из признаков «благородства»:
Родился я – как подобает.
Родитель мой был столбовой.
Где он служил – господь то знает,
Но человек был с головой.
Хотя не дрался он с французом,
Носил медаль, не знал аптек,
Был дюж, здоров, с огромным пузом,
Как благородный человек…
1848
Все эти доводы навели автора на мысль о том, что высока вероятность наличия на портрете хотя бы одной из перечисленных медалей. В этот раз удача улыбнулась: действительно, над самым верхним лучом орденской звезды Святого Станислава просматривался едва замятый из-за потемнения и повреждения красочного слоя «пучок» сразу из трёх медалей.
Из-за технических особенностей фотосъемки, разглядеть медали без обработки изображения в графическом редакторе практически невозможно. И только после изменения настроек яркости и контрастности удалось различить, что фрагмент первого диска медали – серебряный, второго – бронзовый, третьего – снова серебряный. У второй и третьей медалей частично сохранились фрагменты орденских лент: Владимирской и соединенной Андреевско-Георгиевской. Исходя из расположения последующих, первая медаль, по всей вероятности, должна была быть «боевой» серебряной версией «медали 1812 года». Способ размещения серебряной медали за Париж перед бронзовой «Дворянской» медалью встречается несколько реже, чем обратный, но тоже имеет свою логику: в подобных случаях кавалеры руководствовались именно порядком пожалования медалей.
Серебряная медаль «В память Отечественной войны 1812 года» на Андреевской ленте. Неизвестная мастерская; серебро, шелк (муар), Ø 28,6 мм. После 1813 г. Частная коллекция
Бронзовая медаль «В память Отечественной войны 1812 года» на Владимирской ленте. Неизвестная мастерская; бронза, шелк (муар), Ø 28,4 мм. После 1816 г. Частная коллекция.
Серебряная медаль «За взятие Парижа 19 марта 1814 года» на соединенной Андреевско-Георгиевской ленте. Неизвестная мастерская; серебро, шелк (муар), Ø 28,7 мм. После 1826 г. Частная коллекция
Таким образом, неизвестный из простого чиновника превратился в офицера, участвовавшего в Отечественной войне и Заграничных походах и перешедшего впоследствии из военной службы в статскую.
О продолжительной гражданской службе (минимум – 15 лет) свидетельствовал Знак Отличия Беспорочной службы на Владимирской ленте, рассмотреть цифры выслуги на котором, к сожалению, не представляется возможным.
Запечатленный набор наград, среди которых старшим был, безусловно, орден Святого Станислава II степени, на правах «ордена со звездой», соответствовал чину не ниже статского советника или действительного статского советника.
Следующим шагом стала локализация места написания портрета. Благодаря установленному авторству живописца Веденецкого, трудившегося и проживавшего в конце 1830-х – 1840-х годах в Нижнем Новгороде, стал ясен приблизительный ареал поиска – Нижегородская или соседние с ней губернии.
В необходимый временной промежуток в российских губерниях статские и действительные статские советники чаще всего занимали должности гражданского губернатора, вице-губернатора, губернского прокурора, советников в губернском правлении или же председателя какой-либо из палат: казенной, уголовной, гражданской.
Однако же изучение вторых частей «Месяцесловов» (Общих штатов Российской Империи), в которых публиковались сведения о губернских чиновниках, с середины 30-х по начало 40-х годов XIX века не дали желаемого результата, ни в Нижегородской, ни в соседних, ни даже в тех губерниях, которые посещал художник Веденецкий в начале 1830-х годов, не значилось подходящего кандидата.
Очередной этап поиска заключался в анализе более поздних «Списков гражданским чинам … по старшинству» двух интересующих классов – V и IV Табели о Рангах.
Именно в «Списке гражданским чинам V класса по старшинству» за 1844 год[14] удалось найти подходящую кандидатуру статского советника Александра Ивановича Мессинга, занимавшего должность управляющего Нижегородским Соляным правлением.
Соляные правления относились к ведению Министерства финансов, оттого данные о чиновниках, занимающих в них различные должности публиковались в первой части «Месяцесловов»[15], из-за чего и не удалось выявить кандидата при первоначальной проверке.
Оставалось только более пристально изучить биографию «главного подозреваемого» на предмет наличия незамеченных несоответствий. Одним из главных источников для жизненного пути которого послужил «Формулярный список о службе гг. Членов Нижегородского Соляного Правления и прочих чиновников оного за 1845 год»[16], любезно предоставленный сотрудниками Центрального архива Нижегородской области.
Отцом Александра Ивановича Мессинга был Иван Кондратьевич Мессинг (Johann Konrad Messing; ок. 1749 – 1808), поступивший в 1761 году на российскую службу помощником лекаря в Морской госпиталь в Санкт-Петербурге, а в 1785 году ставший гоф-хирургом.
24 января 1792 года по определению Санкт-Петербургского Дворянского депутатского собрания, гоф-хирург надворный советник Иван Кондратьевич Мессинг, с семейством, признан в потомственном дворянском достоинстве с внесением в III часть Дворянской родословной книги[17].
Уже при Императоре Павле I:
«В награждение усердной службы двора нашего гоф-хирурга Надворного Советника Ивана Мессинго Всемилостивейше пожаловали ему в вечное и потомственное владение триста душ, а тысяча семьсот девяносто седьмого года Герваря в двадцать второй день, в число оных назначили к отдаче Нижегородской губернии Лукояновской округе в дворцовом селе Салдаманово, с принадлежащими подачам к оному на сие число душ землями и угодьями и с состоящею при нем одною оборочною мельницей…»[18].
Так дворянский род Мессингов обосновался в Нижегородской губернии.
Произведенный в 1799 году в статские советники[19] Мессинг 30 мая 1801 года получил утвержденный Императором Александром I дворянский герб, описание которого гласило:
«В щите, имеющем голубое поле изображены вверху и внизу по одному золотому полукружию и в средине каждого по одной серебряной шестиугольной звезде. Щит увенчан дворянскими шлемом и короною со страусовыми перьями. Намет на щите голубой, подложенный серебром»[20].
![Герб Мессинга. Утвержден 30 мая 1801 года. Размещен в VIII части «Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи» СПб., [1807]. – Отд. III. №. 144](https://sammlung.ru/wp-content/uploads/2022/04/v_chem_vsya_sol-08.jpg)
В браке с Софьей Вельяминовной Меллер у Мессинга (по непроверенным данным) было двенадцать детей, одним из которых и был персонаж разбираемого портрета.
Свою службу юный Александр Мессинг начал 3 октября 1807 года, поступив во 2-й Кадетский Корпус, откуда был выпущен прапорщиком 7 февраля 1808 года в Могилевский пехотный полк. Но уже 24 августа того же года молодой офицер поступил в недавно сформированный Учебный Гренадерский батальон[21], целью которого была подготовка унтер-офицеров для армейской пехоты.
8 января 1810 года Александр Иванович Мессинг был произведен в подпоручики, а 2 августа того же года был назначен адъютантом к генерал-майору Александру Борисовичу Фоку 2-му (1763 – 1825)[22].
В апреле 1812 года подпоручик Мессинг, вероятно, не без помощи своего шефа, был переведен в Лейб-гвардии Преображенский полк, тем же чином и с оставлением при прежней должности.
Высочайшими приказами за отличие, оказанное в сражениях Отечественной войны 1812 года при реке Ушаче и взятии города Полоцка, 3 января 1813 года Мессинг был пожалован орденом Святого Владимира IV степени с бантом[23].
За отличие при атаке местечка Чашников, при прогнании неприятеля за реку Улу при мызе Смоляны и при преследовании неприятеля до Старого Борисова, при деревне Студенцах на реке Березине пожалован 23 сентября 1813 года чином поручика, а за отличие в Битве народов при Лейпциге – 1 ноября того же года стал штабс-капитаном[24].
За сражение при Бауцене Александр Иванович был удостоен ордена Святой Анны II степени, а знаков с алмазами к этому ордену был удостоен за участие в битвах при городе Бутельштате, под городом Ножаном и при городе Арейс-Сюр-Об.
Любопытно, что даты награждения этим орденом, обозначенные в формулярном списке и в «Списках кавалеров … по старшинству» значительно отличаются.
По данным формуляра Мессинг получил II степень Аннинского ордена 23 декабря 1813 года[25]. Однако «Список кавалерам российских Императорских и Царских орденов», к примеру, за 1849 год, утверждает, что таковой орден был пожалован Мессингу только 22 января 1814 года[26].
Аналогичное расхождение наблюдается и с алмазными знаками: по данным формулярного списка их пожалование Мессингу состоялось 15 февраля 1814 года[27], а по данным из «кавалерского списка» – только лишь 19 июля 1816 года[28], то есть спустя более чем два года.
При всем при этом, в «Списках гражданским чинам пятого класса»[29] указываются именно первые даты.
Подобное расхождение в датах могло возникнуть вследствие того, что первая из них отражает указ о награждении от имени Главнокомандующего Армией, имевшего такие полномочия, а вторая – указывает на момент утверждения Императором наградных списков. После соблюдения этой законодательной формальности, награждение считалось уже абсолютно официальным[30].
Предложенная версия как раз объясняет наличие у Мессинга алмазных знаков ордена Святой Анны позднего образца.
За отличие при деревне Нолендорфе, при Кульме и деревне Вахау Александр Иванович Мессинг 19 октября (по данным формулярного списка – 27 декабря[31]) 1813 года получил золотую шпагу с надписью: «За храбрость»[32].
Другими наградами за подвиги в кампаниях 1812 – 1814 годов для отважного офицера, поучаствовавшего в полутора десятках больших и малых сражений, стали прусский орден «Pour le Mérite», пожалованный в 1813 году[33], серебряная и бронзовая медали «В память Отечественной войны 1812 года» на Андреевской ленте, а также серебряная медаль «За взятие Парижа 19 марта 1814 года» на соединенной Андреевско-Георгиевской ленте[34].
Формулярный список сухо сообщает вехи боевого пути офицера Мессинга:
В походах и в самых сражениях находился: в 1812 году адъютантом при генерал-лейтенанте Фоке 2-м 14 и 15 сентября против французов при атаке неприятеля при Далленкирхе и мызе Эной, а по 20 число в арьергардных делах при отступлении до города Риги, 7 и 8 октября, при реке Ушаче и взятии города Полоцка, 18-го и 19-го при атаке местечка Чашников и прогнании неприятеля за реку Улу; 1 ноября при мызе Аполяны, и преследовании неприятеля до Старого Борисова, 16-го при деревне Студенцах, на реке Березине; потом с армию во Франции, Пруссии и Саксонии.
В действительном сражении 8 и 9 мая 1813 года, под городом Бауценом 3 сентября при деревне Нолендорфе, 5-го при местечке Кульме, 2 октября при деревне Вахау, 4, 6 и 7 октября при городе Лейпциге; 12 ноября при Городе Бутельштате; 31 января 1814 года под городом Нолианом; 15 февраля при городе Арси-сюр-Обе и 19-го при деревне Люберцель, а потом по прибытии к полку до Парижа и от Парижа через Нормандию до Шербурга на Эскадре Российской до Кронштата[35].
Обращает внимание, что несмотря на участие в сражении при Кульме, Мессинг так и не был награжден прусским Знаком Отличия Железного Креста (он же – Кульмский крест). Предположительно, это объясняется тем, что ему, как адъютанту, не довелось участвовать в рядах войск непосредственно в основной фазе сражения.
По Высочайшему приказу от 16 июля 1818 года штабс-капитан Лейб-гвардии Преображенского полка А. И. Мессинг был уволен от службы по болезни с чином капитана и с мундиром[36].
Пробыв больше пяти лет в отставке, 2 января 1824 года Александр Иванович был определен советником в Нижегородскую солевую комиссию[37], и через три недели, 25 января переименован в коллежские асессоры, а уже 11 апреля того же года состоялось его производство в надворные советники[38].
Следующим чином – коллежского советника Мессинг был награжден спустя пять лет, по именному Высочайшему указу 21 августа 1829 года[39]. Другим именным Высочайшим указом от 6 сентября того же года он был назначен управляющим Нижегородского Соляного правления.
Свой первый Знак Отличия Беспорочной службы за XV лет Александр Иванович получил только 22 августа 1832 года[40].
Место Знака Отличия Беспорочной службы в Орденской системе, несмотря на кажущуюся, на первый взгляд, незначительность награды, нельзя недооценивать. По именному Высочайшему указу от 2 апреля 1828 года, чиновников, не имеющих Знака Отличия Беспорочной службы было запрещено представлять к орденам, кроме тех случаев, когда награждение предусматривалось орденским статутом[41].
Только после получения этого знака, 2 апреля, следующего 1833 года, Мессинг Всемилостивейше жалуется в кавалеры ордена Святого Владимира III степени[42].
Новый знак, за XX лет беспорочной службы коллежский советник Александр Иванович Мессинг получит всего через два года от получения предыдущего – 22 августа 1834 года[43], а пряжки за XXV лет будет удостоен в тот же день в 1840 году[44].
В последний день 1835 года именным Высочайшим указом А. И. Мессинг был произведен в статские советники[45].
А 30 июля 1837 года, по представлению Министра финансов генерала от инфантерии Егора Францевича Канкрина (1774 – 1845), статский советник Мессинг был Всемилостивейше пожалован орденом Святого Станислава II степени: «в награду отлично усердной службы»[46].
Таким образом, наградной набор Мессинга и наградной набор, запечатленный на портрете совпали абсолютно полностью.
Последнее упоминание о службе Мессинга удалось найти в «Списке гражданским чинам V класса», составленного по 20 марта 1847 года, согласно которому Александр Иванович по-прежнему состоял в должности Управляющего Нижегородским Соляным правлением, а его жалование составляло 1142 рубля и 85 копеек в год[47].
Во время службы по именным Высочайшим повелениям в награду ревностных и усердных трудов Мессингу неоднократно жаловались огромные для его чина и должности денежные суммы: в 1829 году – 3000 рублей, в 1830 году – 4000, а в 1834 – 2500 рублей[48].
Жалование и денежные премии были отнюдь не единственным источником дохода статского советника Мессинга.
В селе Салдаманове и деревне Мессингове Лухояновского уезда Нижегородской губернии за ним числилось родовое имение в 315 душ крестьян, а у его супруги в селе Водоватове Арзамасского уезда той же губернии имелось приобретенное имение в 200 душ крестьян и деревянный дом в Нижнем Новгороде[49].
Именно такой обеспеченный человек мог позволить себе в провинции портрет столь высокого уровня.
Но даже несмотря на владение полутысячею крепостных, если верить воспоминаниям инженер-генерала барона Андрея Ивановича Дельвига (1813 – 1887), как и подавляющее большинство чиновников той эпохи, чья деятельность так или иначе была связана с финансами, Мессинг был подвержен одной весьма пагубной «болезни»:
«Погуляев, как все утверждали в Нижнем, пришел в этот город в нищей крестьянской одежде. Его прозвище было Погуляй-не-пей-пиво. Он сумел выйти в чины и нажить на службе большое состояние. Рассказывали, что при перевозке соли, производившейся по распоряжению означенной комиссии, исчезали огромные барки соли и делались разные злоупотребления при ее хранении в Нижегородских запасных магазинах, что все это обогащало председателя и членов комиссии, из которых Погуляев был всех умнее, и потому ему доставалась львиная часть. Судя по состоянию, которое он нажил, равно как председатель Александр Иванович Мессинг и другие чины комиссии, надо полагать, что злоупотребления действительно были весьма значительными»[50].
Известно, что женат Александр Иванович был на Софье Андреевне фон Фок (? – ?), дочери надворного советника Андрея Борисовича Фока, от которой на 1845 год Мессинг имел пять сыновей: Александра 25-ти лет, Льва 23-х лет, Ивана 19-ти лет, Михаила 16-ти лет и Николая 11-ти лет, а также дочь Екатерину 15-ти лет[51].
Во втором томе издания «Die Ritter des Ordens pour le mérite» приводятся сведения о том, что Александр Иванович Мессинг был награжден прусским орденом «Pour le Mérite» в декабре 1813 года[52]. Любопытно, что в этом источнике он назван адъютантом генерала от кавалерии графа Петра Христиановича Витгенштейна (1768 – 1843).
Но еще более интересно, небольшое дополнение, расположенное там же, гласящее о том, что 22 января 1863 года к ордену «Pour le Mérite» Мессингу была пожалована корона[53].
Дополнительный знак в виде золотой короны к ордену был установлен 18 июля 1844 года по указу прусского короля Фридриха Вильгельма IV и жаловался в честь пятидесятилетия пребывания в кавалерах этого ордена[54].
Благодаря помощи самарского архивиста Андрея Германовича Удинцева, нашедшего в Центральном государственном архиве Самарской области любопытный документ, стало возможно более детально узнать о процессе пожалования этой редчайшей для русских офицеров награды.
Циркуляр Министерства внутренних дел от 21 мая 1864 года № 93, за подписью товарища министра тайного советника Александра Григорьевича Тройницкого (1807 – 1871), разосланный по губерниям гласил:
«Господину Начальнику Губернии.
Министерство Иностранных дел, согласно ходатайству Прусского Посланника при ВЫСОЧАЙШЕМ Дворе, просит сделать распоряжение к объявлению отставным военным чинам-кавалерам Прусского ордена «pour le mérite», о пожаловании Его Величеством Королем Прусским золотой короны, для ношения над этим орденом, и вместе с тем о сообщении сведений о настоящих чинах и местопребывании сих кавалеров.
Сообщая об этом Вашему Превосходительству, для зависящих распоряжений в удовлетворение изъясненного ходатайства, Министерство Внутренних Дел покорнейше просит Вас требуемые сведения о всех кавалерах сего ордена, проживающих во вверенной Вам губернии, сообщить не посредственно в Департамент Внутренних сношений Министерства Иностранных Дел»[55].
Нет смысла утомлять читателей лишними подробностями бюрократической переписки, стоит указать только то, что таковых кавалеров в Самарской губернии нашлось всего два, сами короны были присланы в губернию только в 1867 году, а разосланы награжденным еще позднее.
Факт награждения Мессинга ценен еще и тем, что дает основания установить приблизительную дату его смерти, как: после 1863 года.
А учитывая, что в формуляре за 1845 год возраст Александра Ивановича указывается в 55 лет, приблизительная дата его рождения – 1789 или 1790 год.
Сам же портрет можно датировать десятилетним промежутком с 1837 года (орден Святого Станислава II степени со звездой) по 1847 – 1848 год (уход со службы). Но, учитывая, что в 1839 или 1840 годах Мессинг отмечал полувековой юбилей, очень высока вероятность, что дата написания портрета приурочена именно к этому важному событию.
На данный момент остается нерешенным лишь вопрос о том, как портрет А. И. Мессинга попал в «Общество любителей древней письменности»?
Известно, что внучка А. И. Мессинга – Ольга Николаевна Мессинг (? – 1957) была супругой Александра Аркадьевича Столыпина (1863 – 1925), родного брата всем известного Председателя Совета Министров, единокровный брат которых – Дмитрий Аркадьевич Столыпин (1846 – 1899) как раз был активным членом этого общества.
К сожалению, это не более чем эфемерное предположение, на данный момент ничем не подкрепленное.
В завершение, нельзя пройти мимо столь примечательного факта, что биография Мессинга – образцовый пример порядка пожалования орденов Святого Станислава II степени со звездой и Святого Владимира III степени.
В 1833 году, будучи в чине коллежского советника, Александр Иванович сначала получает именно Владимирский шейный орден, который хоть и не так часто, но вручался чинам VI класса Табели о Рангах. И только в 1837 году, уже статским советником, наконец получает II степень Святого Станислава со звездой.
Но отчего же он не мог сразу претендовать на Станиславский орден, который, если судить по расположению награды, ценился кавалером куда меньше? Вероятно, оттого, что награждение коллежских советников бывшим польским орденом II степени со звездой, в отличии, кстати, от полковников, было именно редчайшим исключением, а совершенно никак не правилом.
Данный случай еще раз подтвердил диссонанс, возникший в 30-е годы XIX века с восприятием ордена Святого Станислава II степени со звездой между кавалерами и правительством. Первые, зачастую, воспринимали этот орден более низким, чем даже орден Святой Анны II степени, а вторые придавали то значение, которое и было положено ордену со звездой, то есть выше младших орденов без звезды, но ниже старших орденов с «лентами».
В глазах же неискушенного общества, особенно губернского, любой орден со звездой, вне зависимости от его истинной цены, всегда вызывал неподдельное уважение.
В своем последнем литературном произведении «Пошехонская старина» классик русской сатиры Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (1826 – 1889) в блистательной манере описывает стереотипы, бытовавшие в высшем обществе «второго сорта» в отношении орденов со звездами и без:
«Когда-то Григорий Павлыч служил в Москве надворным судьею, но, достигнув чина статского советника (почти генерал), вышел в отставку. В описываемую пору он торговал деньгами, или, говоря попросту, занимался ростовщичеством. Жил он привольно и по зимам давал званые обеды и вечера, на которые охотно приезжали московские „генералы“, разумеется, второго сорта, из числа обладавших Станиславом второй степени, которому в то время была присвоена звезда (но без ленты). Звезда, хотя бы и не особенно доброкачественная, считалась непременным условием генеральства, и я помню действительного статского советника А., который терпел от того, что имел только Анну на шее, вследствие чего ему подавали на званых обедах кушанье после других генералов. Тщетно он волновался и кипятился по этому поводу, даже доказывал, что Анны вторыя „по-настоящему“ выше, нежели Станислава вторыя, – обеденный этикет был неумолим»[56].
Завершая повествование, не без удовлетворенности стоит отметить, что, наконец, после двух лет упорного поиска, удалось разобраться, в чем же заключалась «вся соль» портрета кисти Павла Петровича Веденецкого, обретшего теперь имя Александра Ивановича Мессинга: в молодости – боевого столичного офицера-гвардейца, в зрелости – провинциального чиновника-бюрократа.
Автор выражает искреннюю благодарность Татьяне Львовне Грачёвой (Нижний Новгород), Юрию Юрьевичу Гудыменко (Санкт-Петербург), Александру Владимировичу Кибовскому (Москва), Андрею Германовичу Удинцеву (Самара), а также всем сотрудникам Центрального архива Нижегородской области и лично Светлане Юрьевне Готлиб за помощь в подготовке и подборе материала для статьи.
* Статья была опубликована:
Головин С. Н. «В чëм вся соль?» Атрибуция портрета неизвестного кисти художника П. П. Веденецкого. // Русские портреты XVIII – начала ХХ века. Материалы по иконографии. Выпуск IX. / Комитет по русской иконографии; [Сост. С. А. Подстаницкий]. М.: Фонд «Русские Витязи». 2020. – С. 167-180.
С уважением, Сергей Головин
[1] Гудыменко Ю. Ю. Русская живопись XIX века. Каталог коллекции. / Ю. Ю. Гудыменко; Государственный Эрмитаж. СПб.: Изд-во гос. Эрмитажа. 2017. – С. 110-111, № 128.
[2] Калининградская художественная галерея. Идеал и действительность. Русский портрет первой половины XIX века из собрания Государственного Эрмитажа. Каталог выставки. СПб., 2006. – С. 20; Гудыменко Ю. Ю. Указ. соч. С. 110-111, № 128.
[3] Подробнее о П. А. Веденецком см. Галай Ю. Г. «Рисовальные классы» нижегородского художника П. А. Веденецкого. // Жизнь провинции как феномен духовности: Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции с международным участием. 11 – 13 ноября 2010 г. Нижний Новгород. Н. Новгород, 2011. – С. 294-304.
[4] Серебренников Н. Н. Урал в изобразительном искусстве Пермь: Пермское Кн. изд-во. 1959. – С. 108; Художники народов СССР. Библиографический словарь. В шести томах. / Под ред. Т. Н. Горина. – Т. II. (Бойченко – Геонджиан). М.: «Искусство». 1972. – С. 217.
[5] Соловцова Е. В. Тайны двух мужских портретов [Электронный ресурс]. // Интернет-журнал «Художественный музей», № 3 (25) 2016. Режим доступа: https://www.nsartmuseum.ru/journal/id/161 . Дата обращения: 25.09.2020.
[6] Гудыменко Ю. Ю. Указ. соч. С. 110-111, № 128.
[7] Т. е. после уменьшения размеров орденских знаков Святого Георгия и Святого Владимира III и IV степеней (См.: Полное Собрание Законов Российской Империи. С 1649 года. [Собрание первое. С 1649 по 12 декабря 1825 года]. СПб.: Печ. в Тип. II Отд. Собств. Е. И. В. канцелярии. 1830. (Далее – ПСЗ-I) – Т. XXXIII., № 26.084).
[8] Нельзя не упомянуть о том, что данный факт совершенно не означает, будто бы кавалер был награжден этим орденом после 1816 года, т. к. он мог просто заменить старый орденский знак на новый (к примеру, из-за его обветшания или повреждения в результате носки) или же носить некапитульную версию, заказанную позднее в ювелирной мастерской, но все же служит косвенным признаком датировки.
[9] Девятый артикул орденского статута 1782 года гласил: «Крест для Кавалеров третьей и четвертой степени во всем подобен большому, кроме того, что несколько меньше; равномерно же и лента с такими же полосами уже первой» (ПСЗ-I. – Т. XXI. 1781–1783., № 15.515).
[10] Головин С. Н. «Звезду Ивану Андреевичу! Орден Святого Станислава II степени в 30-х гг. XIX в.» // Старый Цейхгауз. М.: «Русские Витязи». 2018. – № 3 / 79. – С. 16-23; Головин С. Н. Две Станиславские звезды [Электронный ресурс]. // Интернет-журнал «Sammlung / Коллекция». Дата публикации: 31.05.2020. Режим доступа: https://sammlung.ru/?p=270183. Дата обращения: 25.09.2020.
[11] Головин С. Н. «Червонный валет» русской дипломатии. Атрибуция портрета барона Бруннова. // Русские портреты XVIII – начала ХХ века. Материалы по иконографии. – Выпуск VIII. / Комитет по русской иконографии; [Сост. С. А. Подстаницкий]. М.: Фонд «Русские Витязи». 2019. – С. 236-242.
[12] Полное Собрание Законов Российской Империи. Собрание второе. [С 12 декабря 1825 года по 28 февраля 1881 года]: [В 55-ти т. с указ.]. СПб.: Печ. в Тип. II Отд. Собств. Е. И. В. канцелярии. 1830 – 1885. (Далее – ПСЗ-II). – Т. XVI. 1841. – Отд. I., №14373.
[13] Подобнее о процессе вручения этой медали см.: Петерс Д. И. Памятники фалеристики о подвигах и отличных деяниях россиян в борении с Наполеоном (Наградные медали Российской империи 1806 – 1807, 1812 – 1814 гг.). М.: Старая Басманная. 2012. – С. 188–198.
[14] Список гражданским чинам пятого класса по старшинству. Сост. В Герольдии и испр. 25 декабря 1844. СПб.: В Тип. Правительствующ. Сената. [1844]. – С. 157.
[15] К примеру, сведения о А. И. Мессинге см.: Месяцеслов и Общий штат Российской Империи на 1840. – Ч. I. СПб.: При Имп. Академии Наук. – С. 721.
[16] ЦАНО Ф. 2047, Оп. 920, Д. 134, Л. 5-13. (Формулярный список о службе гг. Членов Нижегородского Соляного Правления и прочих чиновников оного за 1845 год).
[17] РГАДА Ф. 286, Оп. 2, Кн. 71, Д. 21. С. 245.
[18] Жалованная грамота // ГБУК НО НГИАМЗ. – ГОМ 23398; Также представлена в: Пакшина Н. А. Александр Михайлович Ляпунов. Родословная и детские годы. Монография / Н. А. Пакшина; НГТУ им. Р.Е. Алексеева. Нижний Новгород: Нижегородский гос. технический ун-т им. Р. Е. Алексеева. 2015. – С. 30-33.
[19] Сенатский архив. Именные указы Императора Павла I. СПб.: Тип. Правительствующ. Сената. 1888. – С. 492.
[20] Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи, начатый в 1797 году. [1798 – 1836]. – Часть VIII. СПб., [1807]. – Отд. III. №. 144. (Оригинал также хранится: ГРИА Ф. 1411. Оп. 1. Ед. хр. 98.)
[21] ЦАНО Ф. 2047, Оп. 920, Д. 134, Л. 5об-6.
[22] В формулярном списке назван генерал-лейтенантом, но на тот момент был генерал-майором, в чин генерал-лейтенанта А. Б. Фок 2-й был произведен только 5 января 1813 года (Генералитетский Список с означением имян, знаков отличия и старшинства в чинах. Сост. при инспекторском департаменте военного министерства. На 1813 год. СПб.: В тип. Воен. Министерства. 1813. – С. 114.)
[23] ЦАНО Ф. 2047, Оп. 920, Д. 134, Л. 5об-7.
[24] Там же, Л. 6об-7.
[25] Там же.
[26] Список кавалерам Российских Императорских и Царских орденов. СПб.: В тип. II Отд. Собств. Е. И. В. канцелярии. 1850. (Далее – Список кавалерам 1850). – Ч. III. – С. 39.
[27] ЦАНО Ф. 2047, Оп. 920, Д. 134, Л. 7об-8.
[28] Список кавалерам 1850. – Ч. III. – С. 39.
[29] К примеру, см.: Список гражданским чинам пятого класса по старшинству. Сост. В Герольдии и испр. по 1 марта 1846. СПб.: В Тип. Правительствующ. Сената. [1846]. – С. 157.
[30] О подобном случае см.: Две Станиславские звезды [Электронный ресурс]. // Интернет-журнал «Sammlung / Коллекция». Дата публикации: 31.05.2020. Режим доступа: https://sammlung.ru/?p=270183. Дата обращения: 25.09.2020.
[31] ЦАНО Ф. 2047, Оп. 920, Д. 134, Л. 6об-8.
[32] Список кавалерам Императорских Российских орденов всех наименований за 1832 год. СПб.: При Имп. Академии наук. 1833. – Ч. I. – С. 138.
[33] Die Ritter des Ordens pour le mérite. Auf Allerhöchsten Befehl Seiner Majestät des Kaisers und Königs bearbeitet im Königlichen Kriegsministerium qurch Gustaf Cehmann Wirklichen Geheimen Kriegsrat und dortragenden Kat im Ktiegs-Ministerium. Berlin: Ernst Siegfried Mittler und Sohn Königliche Hofbuchhandlund Kochstraße 68-71. 1913. – Zweiter Band: 1812 – 1913. – S. 153., № 1151.
[34] ЦАНО Ф. 2047, Оп. 920, Д. 134, Л. 7об-8.
[35] Там же, Л. 6-8.
[36] Высочайший приказ от 16.07.1818.
[37] ЦАНО Ф. 2047, Оп. 920, Д. 134, Л. 8об-9.
[38] Там же.
[39] ЦАНО Ф. 2047, Оп. 920, Д. 134, Л. 9об-10.
[40] Список имеющим Знаки Отличия Беспорочной службы за 1832. СПб.: При Имп. Академии наук. 1833. – Ч. V. – С. 212.
[41] ПСЗ-II. – Т. III. 1828., № 1908.
[42] Список кавалерам 1850. – Ч. II. – С. 215.
[43] ЦАНО Ф. 2047, Оп. 920, Д. 134, Л. 11об-12.
[44] Список имеющим Знаки Отличия Беспорочной службы за 1843. СПб.: В тип. Имп. Академии наук. 1844. – Часть VI. – С. 152; В формуляре (ЦАНО Ф. 2047, Оп. 920, Д. 134, Л. 11об-13) ошибочно указан знак за XXX лет, но в кавалерских списках и других официальных печатных источниках указывается именно четвертьвековая беспорочная выслуга, что более соответствует календарной выслуге, с учетом времени, проведенной в отставке.
[45] ЦАНО Ф. 2047, Оп. 920, Д. 134, Л. 11об-12.
[46] Там же.
[47] Список гражданским чинам V класса. Испр. по 20 марта 1847 г. СПб.: В Тип. II Отд. Собств. Е. И. В. канцелярии. 1847. – С. 157.
[48] ЦАНО Ф. 2047, Оп. 920, Д. 134, Л. 9-12.
[49] Там же, Л. 5-7.
[50] Дельвиг А. И. Мои воспоминания. [В 4-х т.]. / Бар. А. И. Дельвиг. – Т. II. [1842 – 1858]. М.: Изд-е Моск. Имп. и Румянцев. музея. 1913. – С. 48-49.
[51] Там же, Л. 5об-6.
[52] Die Ritter des Ordens pour le mérite. Auf Allerhöchsten Befehl Seiner Majestät des Kaisers und Königs bearbeitet im Königlichen Kriegsministerium qurch Gustaf Cehmann Wirklichen Geheimen Kriegsrat und dortragenden Kat im Ktiegs-Ministerium. Berlin: Ernst Siegfried Mittler und Sohn Königliche Hofbuchhandlund Kochstraße 68-71. 1913. – Zweiter Band: 1812 – 1913. – S. 153., № 1151.
[53] Ibid.
[54] Der Preußische Ordens-Herold. Zusammenstellung sämmtlicher Urkunden, Statuten und Verordnungen über die Preußischen Orden und Ehrenzeichen. Mit 18 in Tafeln Farbendruch. / Von F. W. Hoeftmann, Geb. Registrator bei der Königlichen General-Ordens-Kommission. Berlin: Königliche Hofbuchhandlung von E. S. Miller & Sohn. 1868. – S. 32.
[55] ЦГАСО Ф. 3. Оп. 84. Д. 6. Л. 1.
[56] Салтыков-Щедрин М. Е. Пошехонская старина. Жизнь и приключения Никанора Затрапезного. / Соч. М. Е. Салтыкова (Н. Щедрина). СПб.: Тип. М. Стасюлевича. – С. 156.
Награды Императорской России
__________________
