Встреча с замечательным художником Алексеем Темниковым порадовала открытиями неизвестного и удивила неожиданными историями. Удивительное мастерство и интересный рассказ талантливого художника в интервью Главного редактора SAMMLUNG/КОЛЛЕКЦИЯ Алексея Сидельникова, декабрь 2016.
А.С.: Добрый день! Приятно, что наконец-то удалось с Вами встретиться и Вы согласились дать интервью для нашего журнала. Сразу уточню для читателей, что Алексей Темников — участник движения исторических реконструкторов и один из ведущих отечественных художников-иллюстраторов, специалист по военной униформе. Правильнее сказать, что для меня лично, он лучший современный художник этого направления искусства. Алексей, ещё раз спасибо за найденное время!
А.Т.: Добрый день. Рад встрече с Вами. С интересом прочитал на Вашем сайте интервью с моими друзьями Михаилом Шмаевичем и Андреем Лобановым. Надо же не ударить в грязь лицом после этого. Вернее, по текущей погоде, в снег. )))) Спасибо за лестный отзыв о моих работах.
А.С.: Михаил Шмаевич и Андрей Лобанов, действительно, особенные люди! Но всё же сейчас о Вас. Место встречи Вы назначили очень не рядовое — Бородино. Что Вас сегодня привело сюда? Ваше увлечение или работа?
А.Т.: Бородино лично для меня означает очень многое. Если я скажу Вам, что моё увлечение военной историей началось именно с этого слова, а именно диафильма «Бородино» подаренного мне на День рождения отцом почти полвека назад. Тогда ведь не было ни Интернета, ни кинотеатров в шаговой доступности. Поэтому просмотр диафильмов был праздником, к которому загодя готовились. Вечером выходного дня приходили друзья и соседи, развешивали простынь на стене, устанавливали фильмоскоп. Выключался свет и… начиналось волшебство! И вот чем-то этот диафильм так меня впечатлил… наверное и стихами Лермонтова, и иллюстрациями художника Шевченко… В общем, «…драгуны с конскими хвостами…» и «…залпы тысячи орудий…» произвели такой сильный эффект, что до сих пор я увлечен наполеоникой и занимаюсь военно-исторической реконструкцией, кавалерией.
Бородино для меня Поле русской воинской славы в первую очередь, причём не только 1812-го года. Бородино, как для художника, это великолепные армии, одетые в прекрасные, яркие мундиры всех цветов. Блеск, честь, рыцарство, самопожертвование…. Да много чего в этом слове для меня!
Почему мы с Вами встречаемся в Бородино? Сегодня и завтра у нас занятия верховой ездой на этой конюшне, расположенной в Горках. Вон там, видите, памятник на месте ставки Кутузова. Оттуда он командовал русскими войсками в день Бородинской битвы. А здесь, на этой конюшне, мы арендуем лошадей для наших мероприятий. Эти лошади обучены не бояться выстрелов, взрывов, знакомы с нашими всякими «железяками», которыми мы машем во время «баталий». А ещё нам нужно обкатать новичков, ведь многие сядут в седло впервые. Это, кстати, очень правильно, попробовать себя в роли кавалериста до изготовления комплекта обмундирования, которое весьма недёшево. Люди поездят верхом, почувствуют что это такое, а потом пусть решают. «Если хочешь быть красивым, поступай в гусары»! Кавалерия это прекрасно, зрелищно! И у многих на уровне подсознания существуют все эти образы лихих индейцев, чапаевцев и принцев на белых конях. Вот поэтому люди и хотят смотреть на мир с высоты конской спины.
Мы стараемся собираться вместе как можно чаще, ведь помимо просто умения сидеть верхом мы должны ездить строем, колено в колено. Уметь делать перестроения, скакать в атаку, и всё это не ломая строй, по уставам и наставлениям для кавалерийской службы начала XIX-го века.
Вы спрашиваете про лекции… Скорее это рассказы у камина для товарищей и новобранцев. И тем для этих бесед имеется великое множество. Но бывают и лекции, недавно вот читал в ЦДХ на Крымском о разных разностях начала XIX-го века. Приглашаю и Вас принять участие, будет интересно.
А.С.: Спасибо за приглашение! Сейчас, наверное, традиционный для Вас вопрос об обучении художественному мастерству. Где учились, у кого и как удалось достичь Вашего мастерства? Именно мастерства, и это и комплимент, и констатация факта.
А.Т.: В детстве мне сильно повезло дважды (да, вообще, мне повезло во всём!). Я рос в деревне, пока родители строили свою советскую карьеру и мыкались по съёмным углам, в Северном Казахстане. Мой дед по материнской линии был лошадник. И, естественно, что на конюшне я проводил всё своё свободное время. Это первое везение. Второе везение заключается в том, что родной брат моего деда был известным учёным-китаеведом и владел великолепной библиотекой в Алма-Ате. Читать я начал рано, года в три с половиной, поэтому юному вундеркинду путь к книжным полкам был открыт всегда в наши приезды в гости, где я часами зависал над альбомами репродукций. Имена Рембранта и Энгра, скажем так, я узнал раньше, чем Ленина и Брежнева. Тогда же начал рисовать. Мой папа неплохо копировал рисунки из детских журналов, а я смотрел как он это делает. И всё повторял. Но уже тогда стиль моих рисунков родитель определял словами «бой в Крыму, всё в дыму». Обязательно присутствовали лошади, атаки, дымы разрывов. Со временем на рисунках стали различимы будённовцы и белогвардейцы, псы-рыцари и русские витязи, смутные образы гусар и кирасир наполеоновского периода.
Я много читал, и зачастую совсем не детские книги, где многое было не очень понятно, например «Овод» Этель Лилиан Войнич, но честно дочитывал до корки. А потом пытался в силу тогдашних умений изобразить понравившиеся сцены. Мама всё это видела и отвела в изостудию. Мне было семь лет. Мы уже жили в Горьковской области. Городок был маленький, и я с удовольствием после школы ходил заниматься рисованием. Потом я дважды закончил Детскую художественную школу. Почему дважды? Ну… первый раз я прошёл четырёхгодичный курс, когда мне было 12 лет, а потом, чтобы не балбесничать, сходу и следующие четыре года отучился, с некоторыми поправками. Например, а я такой был не один, нас много и интересно обучали скульптуре, литью, прикладным видам искусств, возили по музеям, выставкам, народным промыслам.
Мама вообще много занималась со мной, куда только она меня не отправляла учиться! Была даже физмат школа при МГУ! Мама хотела видеть меня архитектором, поэтому мой жизненный путь должен был быть был прям, как стрела, и ясен, как Божий день! И на День открытых дверей в МАрхИ привела меня за руку, а через пять минут увела. Спрашиваете почему? Потому что во дворе студенты и студентки курили, что никоим образом не соответствовало маминым представлениям об институте такого масштаба. Ну и она беспокоилась за мои моральные основы: вдруг и я закурю! ))) Но от судьбы не уйдёшь, и я таки закончил обучение в МАрхИ на кафедре реставрации и реконструкции, поступив и поучившись перед этим в МИСИСе, потом в Сельхозе на коневодстве, и отслужив в армии. В МИСИСе мне не понравилось, и я бросил его. А из Сельхоза забрали в армию, где я два года был, как вы догадываетесь, художником. Мне довелось там не только оформлять Ленинские комнаты и строевые плацы, но и делать… памятники к 40-летию Победы. Первый был выполнен из бетона, а второй — отлит в бронзе. Чуть позже была сделана Аллея славы с барельефами из бронзы. В городе Днепропетровске. Мда…
Ну так вот, решил я стать архитектором и сразу после службы поступил в Архитектурный институт. У нас были чудесные преподаватели, великолепные знатоки своего дела. И мне искренне было интересно учиться, особенно начиная с третьего курса, когда нас разделили по специализациям. Я попал в жилое строительство, но всё же хотел быть реставратором. И вот, пришел я на эту кафедру, а там молодой преподаватель сидит и лепит маленького солдатика! Этим преподавателем был Сергей Морин, мой учитель и друг. Царство ему небесное! И он меня взял сверх комплекта.
Почему я так длинно рассказываю? Так Вы же сами спросили про то, где я научился рисовать так, как рисую. Так вот, именно в этот момент сошлись воедино все мои внутренние чаяния, интересы, мечты. Сергей был потомком участника Отечественной войны 1812-го года, членом ВООПИК, делал солдатиков, был увлечённым человеком, прекрасно пел и играл на гитаре. И именно Сергей Морин впервые вывел меня в чужом мундире в Бородино в далёком 1989-м году. А ещё он дружил с известным архитектором Михаилом Хазановым, который служил в кавалерийском полку и принимал участие в съёмках фильма «Ватерлоо». И, уж я не знаю как, но он сумел привезти после съёмок несколько комплектов обмундирования! Помню восторг, когда я примерял на себя ментик прусского гусара.
И всё это время я рисовал, рисовал и рисовал в свободное от учёбы и прочих необязательных дел время.
В 1986 или в 1987 году познакомился с группой коллег по увлечению военной историей. Мы собирались мы тогда на улице Разина (потом Варварка). В том числе с известнейшими сейчас отечественными художниками-униформистами Андреем Каращуком, Роберто Паласиос-Фернандесом, Юрием Юровым, и с известным во всём мире скульптором-моделистом Андреем Блёскиным и великолепным миниатюристом из Брянска Сергеем Войцеховичем… Там был дух соревновательности, мы взахлёб читали дурно переведённые статьи из западных военно-исторических журналов и рассматривали перерисовки из них, размноженные на ротаторе. Мы рисовали, лепили, менялись чем-то. Чисто униформология мне никогда не была интересна. И ещё я не люблю статичные позы. Поэтому, в плане униформы, я, конечно же, отнюдь не знаток. Мне нравилось рисовать лошадей и кавалеристов, а последних часто с ошибками в форме. И выслушивал критику, и перерисовывал — мы люди не гордые! Скажу по секрету, что многие лошади под всадниками, нарисованными художниками-униформистами на рисунках тех лет, изображены мной! Так я и дожил до жизни такой! )))
Не слишком широко отвечаю на Ваш вопрос? Вдруг места на все ответы не хватит! )))
А.С.: Всё рассказанное интересно и, думаю, будет интересно не только мне. Алексей! А Вы сами себя называете художником, или художником-иллюстратором, или каким-то иным человеком искусства? Ваши работы мне очень нравятся. Рисование — это основное занятие? Хобби? Или просто часть натуры, потребность?
А.Т.: Рисование для меня скорее хобби, чем профессия. Хотя я делаю иллюстрации на заказ для наших и зарубежных изданий, музеев и коллекционеров. У мамы уже коллекция разных изданий.
Наверное, рисование и потребность в том числе; я очень живо представляю себе прочитанное или услышанное и стараюсь изобразить на бумаге. Очень люблю читать мемуары, такой, знаете, пульс эпохи, голоса и чувства очевидцев. И всё это вырывается из текста книг на бумагу.
Очень люблю эскизировать, называю это почеркушками. Часто бывает, что первый эскиз, сделанный под непосредственным впечатлением от прочитанного, становится лучшим. Даже после честных долгих попыток поиска нужной позы, образа… Наитие что ли…
А.С.: Вы участвовали в создании книг или и в иллюстрировании журналов? Расскажите об этом?
А.Т.: Участвовал и участвую конечно же. Обычно все происходит через знакомых, но несколько раз заказы приходили с профильного сайта Иллюстратор.ру, где у меня есть страница с работами. Сейчас в работе две книги, первая по гвардейской кавалерии Наполеона по заказу моего хорошего знакомого, известного исследователя и историка из США, вторая по заказу не менее хорошего знакомого, скорее даже товарища, из Германии, историка, фалериста, коллекционера, писателя, это перевод мемуаров музыканта пехотного полка армии Наполеона.
Много делаю иллюстраций для статей, коллекционеров. Есть проект серии книг по военной истории Российского государства для одного из главных музеев нашей страны.
Из последних книг с моим участием назову, пожалуй, «Реванш Петра Великого. Взятие Нарвы и Ивангорода русскими войсками в 1704 году» Бориса Мегорского. Она вышла буквально на днях. А ведь ещё есть собственные мысли и желание воплотить их, визуализировать… Было бы время на всё задуманное. )))
А.С.: Так получилось, что с Вашими работами посчастливилось познакомиться уже много лет назад и они сразу запомнились. Это были работы на тему 1812 года. Где Вы изучали этот исторический период? При всей кажущейся известности, это очень обширная и сложная тема для униформологии.
А.Т.: Я уже говорил, как наполеоника сразила моё детское сердце и прочно там поселилась. Чуть позже мне на День рождения подарили книгу Брагина «В грозную пору» с иллюстрациями художника Бунина. Это был настоящий восторг для меня — мальчишки. Там было два вкладыша с изображениями униформ русской и французской армий. Знаете, чуть ли не спал с ней в обнимку. Потом и в наших журналах стали выходить редкие статьи на эту тему. Я трепетно их собирал, до сих пор храню вырезки в отдельных папках.
Так вот и складывались знания по крупицам. Причём с каждым годом становилось всё больше и больше информации, более свободным доступ в архивы. Появились новые данные по той или иной тематике. А сейчас вообще раздолье: Интернет, где всё можно найти в режиме он-лайн. Вернее почти всё, т.к. осталось много белых пятен, которые ждут своего исследователя.
Вот, например, лошади французской армии. Мы то себе представляем лихих, горячих скакунов, по крайней мере я так видел их для себя в 70-80-х годах. А они то, оказывается были совсем не такими. Гораздо мельче нынешних, вовсе не такие нарядные, как рисовало воображение! Да многие свои знания и представления приходится корректировать вслед за новыми открытиями. И это по-прежнему для меня увлекательно и безумно интересно.
А.С.: Мне сложно не будучи специалистом говорить о Ваших работах, но при общей руке автора видно использование нескольких художественных стилей. Так ли это и для чего Вы так поступаете? Ведь стиль требует изучения и применения в своему видению жизни.
А.Т.: Да, Вы правы. Я рисую и в классическом, реалистическом стиле, и в упрощенной манере, с элементами шаржа в изображениях. Всё зависит от конкретного заказа или ситуации. Трудно представить комикс, отрисованный по всем канонам школы реализма, согласитесь? Именно поэтому я и рисую в различных манерах.
Но, повторюсь, для меня ближе графика. Это высший пилотаж в изображении, передать ограниченными средствами действие, эпоху, характер! Для меня безусловным авторитетом и примером является Игорь Годин (1926—2000). Коллекционирую книги с его иллюстрациями. Вы бы видели его лошадей!!! Мастер не то что с большой, с огромной буквы.
А.С.: Французские кавалеристы вашей руки известны, но Вот изображения Императора не припомню…
А.Т.: Есть и император в небольших количествах. Не портрет и не крупно, а так, фоном.
Кстати, не только французские кавалеристы у меня, наших не меньше. А ещё польские, голландские, разные немецкие. Есть и пехота с артиллерией.
А.С.: Большинство Ваших работ показывает солдат наполеоновской армии. С чем связан этот интерес к бонапартовскому войску? Ведь если бы просто интерес, но тут требуется и множество знаний, а значит и времени.
А.Т.: Это в последнее время у меня такой лёгкий перекос произошел. Наверное потому что я сейчас во французском обмундировании. А ведь много лет я был реконструктором русской армии, рядовым кирасиром Орденского полка. Тогда я рисовал в основном нашу армию, большинство работ разошлось по частным коллекциям.
А.С.: Вы упомянули реконструкцию. Это Ваше увлечение, которому можно позавидовать. Расскажите, кем Вы являетесь среди, как я вижу, французских войск.
А.Т.: Сейчас я рядовой полка конных гренадер гвардии Наполеона, с 2013-го года. Перед этим был кирасиром 5-го полка французской армии, и остался бы там, но после серьёзной травмы спины пришлось снять железо с себя. Эти три шеврона на рукаве аналогичны знакам за выслугу лет настоящего бойца. Первый даётся за 10 лет, второй за 15, а у меня их три, что означает 20 лет в реконструкции. Вот если посчитать с 1989 года, то получится, мама рОдная, 27 лет!!! Целая жизнь. Знаете, попав в реконструкцию, остаёшься в ней навсегда. Среди нас уже есть даже целые семейные кланы. Я и сына возил с собой в Бородино, и отца. Сыну стало неинтересно, последний раз он был на поле в 2011-м году. Не всегда яблоко от яблони рядом лежит, но у него своя жизнь, свои интересы.
Это увлекательнейшее занятие, поверьте. Военная составляющая отнюдь не самое главное для меня, уж не знаю как для других коллег по увлечению. Это ведь и лагерь, и быт, и целый отдельный мир, в котором мы стараемся жить по правилам той эпохи. Есть в этом, безусловно, элемент ухода от реальности, игра в прятки с нашим сегодняшним бешеным ритмом жизни. Но какая прекрасная эпоха! Её называли эпохой последних рыцарских войн.
А.С.: Как реконструктору и французскому солдату, где Вам довелось поучаствовать в реконструкторских мероприятиях?
А.Т.: На самом деле не во многих местах я бывал. Бородино минимум дважды в году, Малоярославец, Тарутино, Смоленск, сражение на реке Вохне, в Белоруссии, в Бельгии на поле Ватерлоо. На разного рода небольших мероприятиях, на маневрах. Но самым важным для меня был, есть и будет День Бородина. Мы начинаем готовиться к нему сразу же после только что завершившегося, и всё равно многое из задуманного не успеваем. Ведь для нас это самый масштабный, самый главный военно-исторический фестиваль в году. Есть люди, которые приезжают и живут в лагере за месяц, Вы представьте себе, до мероприятия. Мой личный опыт пока ограничен 16-ю днями. И мне это по-прежнему нравится. Вы приезжайте к нам в лагерь в конце августа, Вам понравится, я уверен в этом!
К Ватерлоо у меня особое отношение. В юности прочитал роман «Отверженные» Виктора Гюго и был впечатлён описанием этой битвы, этой великолепной атаки французских кирасир и вообще всей кавалерии на английские каре. И мне довелось самому скакать в атаку в кирасирском строю, видеть всё это, ощутить на себе шелест хлебных колосьев под ногами скачущих лошадей. Восторг!
А.С.: А чем Вы пользуетесь при создании работ? Одни цветные, а другие чистая графика.
А.Т.: Чем делаю эскизы? Да что под руку попадёт: карандаш, ручка, спичка, уголь из костра.
Про уголь смешная история есть. Был в Питере в гостях у приятеля. Он тоже реконструктор и занимается французской артиллерией. Сидим чинно в каминном зале, стол ломится от кушаний и напитков, и в какой-то момент я замечаю, что стены помещения девственно белы и чисты. Спросил об этом у хозяина, а он в ответ предлагает взять в руки рисовальные принадлежности и сваять фреску! Вот прямо сразу, не отходя от стола! Из рисовальных принадлежностей нашлась только авторучка без стержня и куча углей в камине. Первая коллективным голосованием была признана непригодной, а вот уголь вполне подошёл. Не буду утомлять подробностями, но скажу, что эта фреска с атакой кирасир на артиллерийскую батарею до сих пор украшает ту стену! И именно в том чёрно-белом угольном варианте.
Куда-то опять меня унесли мысли… )))
А.С.: Художник-иллюстратор — рисует, пишет, воспроизводит?.. Как вернее говорить?
А.Т.: Наверное рисует. Я себя называю скорее рисовальщиком, нежели художником. Художник это кто-то такой, знаете, весь в мольбертах, палитрах, перемазанный краской. Творец с большой буквы. А я так, неофит.
А.С.: С чего начинается работа? Подготовка? Много времени занимает?
А.Т.: При создании серьёзной работы я в первую очередь изучаю всю подноготную, читаю массу литературы, ищу первоисточники, изображения современников, музейные коллекции нужного периода. Сбор материалов занимает много времени, но при этом очень увлекателен сам по себе. Знаете, иногда так увлекусь, что сам себе удивляюсь. Вот недавно нужно было нарисовать наполеоновского кавалериста на верблюде, было такое соединение в Египетском походе. Оно возникло из-за нехватки лошадей. Так вот, вздумалось мне изобразить момент нападения прайда львов на двух всадников. Стал изучать материалы, благо есть Интернет сейчас. Ходил-бродил по всяким ссылкам и наткнулся на статью о сарматских курганах Пазырыка. И так меня увлёк этот далёкий, но такой удивительно-прекрасный мир скифо-сибирской культуры, что провалился в него по самую маковку! То есть для меня всегда областью интересов были концы 17-го — начало 20-го веков, а тут ка-а-ак бабах и в дебри истории.
Опять унесло в сторону… Вы меня останавливайте, пожалуйста, а то времени на всё не хватит.
А.С.: Нет, нет! Всё отлично! Знаете, художники-иллюстраторы чаще, как мне кажется, работают в чёрно-белой графике.
А.Т.: Мне ближе чёрно-белая графика. Думаю, сказывается архитектурное образование. Но и цвета я не чужд.
В создании изображения я сторонник максимальной правды, точности в деталях. Только так можно сформировать правильное ощущение эпохи, особенно в книгах для детей. Вы посмотрите что сейчас пишут и издают. У меня зачастую язык не поворачивается назвать это книгой или иллюстрацией! Профанация и погоня за прибылью. Сам лично не раз сталкивался с подобными заказчиками. Например, рисовал индейцев прерий, середина 19-го века. Издатель настаивает, мол, рисуйте цветнее, ярче, красочнее. Отвечаю, что не было у них ярких красок! Физически не могло быть! Только то, что даёт природа — охра, оттенки зелёного, синего, красного, чёрного, белого. И всё! Нельзя рисовать неправду для детей, у них и так человеки-пауки в головах и эти безумные богатыри из отечественных мультов. Спорили-спорили, в итоге расстались каждый со своей правдой наедине.
Я к себе очень требователен, поверьте. Этой же исторической правды хочется и от всех творцов. Мне кажется, что с самого раннего детства ребёнку, подростку, юноше, взрослому следует показывать и рассказывать правдивые вещи, а не всякую ахинею! Учить думать, гордиться своей историей, любить страну. Что-то пафос попёр…. Ну и ладно.
А.С.: Картины не пишете?
А.Т.: Пытался, и не единожды. Пока это не моё, хотя постепенно прихожу к осознанию того, что уже пора сваять нетленку.
Мои работы невелики по формату, максимум А3. Я рисую акварелью, немного гуашь использую. Но чаще всего тушь, перо, а в последнее время линеры. Это удобно. Люблю рисовать сангиной и сепией по шершавой бумаге. Получается в духе старых мастеров.
Один мой хороший приятель шутит, что Темников сначала рисует лошадь, а потом всё остальное вокруг. )))
А.С.: Давайте вернёмся к реконструкции. Униформа у Вас собственная? Единственная или имеются какие-то элементы для разного времени года или периода исторических событий?
А.Т.: Да, униформа собственная. Нам её изготавливают на заказ различные специалисты по технологиям и из материалов, аналогичных применявшимся в тот или иной период. Вот, например, сукно. Казалось бы купи, отнеси и сошьют тебе мундир. Чего проще? Ан нет, у мастеров свои цеховые тонкости и секреты. Наверное не очень их огорчу, если скажу Вам, конечно же по-секрету, что сукно перед началом кроя необходимо замочить в воде, а потом высушить в расправленном виде. Оно достаточно сильно садится, и будет весьма обидно не влезть в свой мундир, высохший на плечиках после попадания под дождь.
Или взять сапоги наши, кавалерийские. Ну сапоги и сапоги, скажет несведущий человек. Их полно продают с армейских складов и из личных запасов, яловые, хромовые. Но у правильных кавалерийских сапогов, а в нашем случае ботфортов, внутренняя сторона голенища, обращенная к конским бокам, должна быть чуть толще, чтобы обувь дольше служила.
Предметов униформы у каждого реконструктора много: для строя, для выхода в город, для постоя в лагере, для работы на конюшне, для холодного времени года. Знаете, в 90-х я ездил на наши мероприятия с рюкзаком и двумя сумками, а сейчас набивается битком салон автомобиля и багажник. Каждый раз сам удивляюсь.
А.С.: Кроме Наполеоновских войн какие исторические периоды ещё интересуют?
А.Т.: Какие ещё исторические периоды меня интересуют? Есть полный комплект на середину XVIII-го века для реконструкции французского переселенца в Канаде. Побывал уже на двух мероприятиях, мне понравилось. Правда, менее динамично, чем в наполеонике, тем более что пешком и всё в лесах, но в этом тоже имеется своя прелесть, а для меня ещё и новизна. Коллеги, реконструирующие образы и быт Североамериканских индейцев, очень эффектно выглядят в боевых нарядах. Меня весьма впечатлила бытовая сторона их жизни, вигвамы на порядок удобнее наших французских палаток хотя бы потому, что огонь горит внутри, обогревает, сушит вещи, даёт свет. Все элементы быта продуманы до мелочей, многое делается из подручных материалов при установке лагеря. Знаете, это такая большая и интересная тема, что можно рассказывать не один час. Хочу искренне поблагодарить за это Сергея Прокоповича, человека с большим и добрым сердцем. Объясню почему. Как-то в телефонном разговоре он спросил нравятся ли мне индейцы? Ответил, что нравятся, а в детстве зачитывался книгами о них, и чуть позже ходил на все фильмы. Прошло некоторое время, я уже и забыл о той беседе, как вдруг снова звонит Сергей и просит приехать к нему на примерку в Краснознаменск. То, что я был удивлён, слабо сказано. За прошедшее с первого разговора время был сшит полный комплект костюма. Таким образом и попал я в этот фениморо-куперовский прекрасный мир.
В 2014-м году изготовили комплект рядового полка Кавалергардов для участия в юбилейных мероприятиях по Первой Мировой, но мне до сих пор ещё так и не удалось выйти в этой униформе на поле. Видимо не пришло ещё время.
А за три года до этого я начал собирать комплект крылатого гусара. Все заказы разместил в Польше. Процесс пошел, как говорится, но потом случилась травма спины, да и кризис резко сократил размеры инвестиций в хобби. Пришлось этот проект приостановить, надеюсь временно.
Скажу так-зовут на многие мероприятия, приглашают в различные клубы на разные эпохи. В моем случае основным дефицитным ресурсом оказалось время. Скаламбурю: времени хронически не хватает! )))
Увлёкся в последнее время животноводством. В Англии есть поговорка: «Овцы съели людей». Это о том, когда у них наступил бум производства шерстяных тканей и крестьян сгоняли с наделов. Так у меня животные съели моё время! Но мне это нравится и интересен сам процесс.
Часто отшучиваюсь, говоря, что сейчас реконструирую фермера. Приезжайте в гости, сами всё и всех увидите. Попутно учусь плести корзины, сложил печь, сейчас осваиваю технологии валяния овечьей шерсти, изготовления бытовых предметов из бычьих рогов — это почти ушло их нашей жизни, а раньше ведь делалось повсеместно. Опять отклонился в сторону, извините. Продолжим?
А.С.: Да. Вернее вернёмся к реконструкции. Вы серьёзный французский кавалерист. А не было ли раньше интереса в других подразделениях, а может и исторических временах? Например, моряк с Авроры или Тевтонский рыцарь? Там тоже форма и наверное есть клубы, объединяющие любителей такой реконструкции.
А.Т.: Для меня всё было ясно с самого начала — кавалерия в период наполеоновских войн. Никаких матросов и «да, скифы мы, да, азиаты мы с раскосыми и жадными очами» и в помыслах не было. Как всякий неофит, ну или почти всякий, я хотел быть гусаром, что вполне естественно для романтичного молодого человека. И, не будучи тогда отягощён специальными познаниями в униформологии, решил купить комплект мужского трикотажного белья, чтобы кальсоны приспособить для чакчир, а ментик и доломан хотел заказать в ателье.
Счастье было уже близко, но пытливый ум потребовал ознакомиться с музейными образцами, чтобы всё получилось совсем «всамделишно». Сначала я надоедал сотрудникам «Бородинской панорамы», потом работникам их фондов. Когда они наконец осознали, что мой случай клинический, то познакомили сначала со своими коллекциями, а потом отправили по звонку в фонды ГИМа в Крутицком подворье.
Там я познакомился с молодым сотрудником, который оказался не чужд моих интересов, и, после тщательного знакомства, усугублённого неоднократным распитием отнюдь не лимонада, он открыл для меня целую вселенную, наполненную настоящими мундирами, вещами, снаряжением разных эпох и царствований. Мне сразу стала видна пропасть между трикотажными кальсонами и «родными» вещами. Постепенно я влился в сообщество энтузиастов, перезнакомился со множеством увлечённых людей. Впрочем, я уже говорил об этом раньше, и посему не стану повторяться.
Итогом всей этой истории с пошивом гусарского мундира стало появление полного комплекта рядового Орденского кирасирского полка, в котором я впервые появился на поле Бородина в 1992-м году! Причём достался он мне по бартеру. Руководитель клуба занимался производством пластиковых моделей солдатиков и ему нужен был художник для оформления коробки и создания инструкций по сборке. Когда я соглашался на эту работу, то имел ввиду денежное вознаграждение, поскольку нужно было кормить семью. Но у заказчика с финансами были трудности, зато имелся комплект униформы. Вот таким образом и занесло меня в тяжелую русскую кавалерию, где я и пробыл счастливо до 2002-го года.
А.С.: А как художник автопортреты делали?
А.Т.: Автопортретов своих, равно как и портретов других людей я не рисовал и не рисую. Не получаются у меня. И женщин изображать не умею, от слова «совсем». Зато лошади похоже получаются. )))
А.С.: Кроме 1812 года какие периоды истории Вас интересуют? Они отражены в творчестве?
А.Т.: Мне интересны все периоды, если в них есть кавалерия. Рисовал и период армейских реформ царя Алексея Михайловича, и драгун его сына Петра Великого, русское средневековье… Вот Вы говорили, что только французских солдат рисую, а на самом то деле вовсе не так, если подумать и сравнить. Уже говорил, что очень многое разошлось по рукам задолго до появления копировальной техники в свободном доступе, теперь и не собрать воедино. Может быть и хорошо, не все было исполнено гладко с точки зрения исторической достоверности.
Сейчас много рисую по скифо-сибирской культуре, охватывающей территориально пространство от Балтики до Тихого океана, благо много новых археологических исследований появляется. Это такой, знаете, личный проект для самого себя. Хочу книгу для подростков написать об этом периоде. Причем я сначала придумываю, рисую, а потом уже текст пишу. Забавная и весьма познавательная вещь, надеюсь, получится.
А.С.: Ознакомившись с частью Ваших работ не смог для себя чётко определить увиденное… Красиво, интересно, но кто это?!
А.Т.: Это наброски как раз к книге о скифах, о приключениях мальчика и его верных друзей — коня, собаки и грифона. Одежда, предметы быта, конское снаряжение нарисованы по материалам раскопок курганов на плато Укок, Алтай, и других открытий. Они жили в легендарные времена, когда сфинксы задавали вопросы путникам, а Минотавр питался красивыми гречанками. Именно поэтому в повествование введен грифон. На Алтае, по легендам, скифы хранили всё своё золото, а стерегли его грифоны. Даже само название Алтай некоторые лингвисты производят от «алтын» — золото.
Так вот, алтайские грифоны отличались от греческих наличием перьев над ушными перепонками. Как видите, я и здесь соблюдаю достоверность! ))) Сейчас всерьёз размышляю о способах общения между людьми и грифонами, вербально или мыслеформами? Правда интересно?
А.С.: Этот вопрос может быть интересен не только Вам. Мои коллеги увидев Ваш рисунок (или просто проникшись этим грифоном), также поразмышляют над этим. )))
Ваши работы бывают строгие, серьёзные, а есть комичные. Но и комичные с чётким отслеживанием правды времени. Это Ваш стиль, которого придерживаетесь, или иначе не получается?
А.Т.: Спасибо за упоминание про серьёзные работы) Мне вообще нравится поднимать людям настроение. В данном случае это и стиль изображения такой, а-ля шарж, и время, которое тратится на изображение, они же рисуются под непосредственным впечатлением или просто вспыхивают образами в голове, и тут только успевай фиксировать на бумаге. 15-20 минут на всё про всё, но, Вы правы, стараюсь рисовать максимально достоверно снаряжение и антураж.
А.С.: Не общались со специалистами, имеющими возможность оценить изображения Ваших коней? По мне, так они замечательные! Много общаетесь с лошадьми? Где?
А.Т.: Трудный вопрос. С художниками общаюсь постоянно, но рисующих лошадей, поправлюсь — самостоятельно рисующих, не копирующих с чужих работ, не срисовывающих с фотографий — сейчас крайне мало в мире, а у нас в стране так вообще единицы. Для рисования коней нужно не только уметь держать карандаш и примерно представлять себе как она выглядит, но хорошо, а лучше досконально, знать анатомию и возможности движений тела.
Я уже упоминал Игоря Година, он, пожалуй, из последних в плеяде художников-лошадников. О наших современниках можно много чего наговорить, но боюсь задеть за живое, поэтому промолчу.
Помимо знания анатомии и умения рисовать желательно ещё и общаться вживую с конями, уметь ездить верхом. Это даёт неоспоримое преимущество в рисовании кавалерии. Мне с детства повезло в этом, а сейчас мы регулярно в составе клуба занимаемся верховой ездой здесь, в Бородино.
Не так давно мне довелось почти год провести на конюшне у Миши Шмаевича, о котором Вы уже писали. Был тяжелый период в жизни, рухнул мой успешный в течение многих лет строительный бизнес. Могу сказать со всей откровенностью, что он во многом меня спас. Ну и лошади в том числе.
А.С.: О коллизиях бизнеса мы позже приватно с Вами потолкуем.
Были случаи, что окончив очередную работу, замечали сами или кто-то из коллег указывал на недостатки в униформе, которые приходилось исправлять, а может и не удалось откорректировать и они остались в истории?
А.Т.: Конечно, и не раз. У художника при долгой работе часто «замыливается» глаз, он перестаёт видеть недостатки и ошибки. Если есть возможность исправить, то исправляю в процессе. Порою перерисовываю всё заново, это даже помогает во многом. Например делал иллюстрацию по Северной войне 1704-го года, ошибся в цвете вальтрапа у всадника, начал перерисовывать и, уж заодно, поменял масть лошади у главного героя. Мне стало очевидно почти сразу, что нужно было бы рисовать рыжую, а не гнедую, но не хотел из-за лошади переделывать, а вот благодаря вальтрапу изменил. И стало лучше. ))))
А.С.: А вот подойдёт кто-нибудь к Вам, положит руку на плечо, похлопает и, глядя на Вашу работу, скажет: «Да!.. Что ты тут понаделал! Всё это, брат, не так!». Так вот интересно, а кто может себе такое позволить и чья критика будет принята?
А.Т.: Да многие могут и ко всем прислушиваюсь, при условии что это именно критика и желание помочь, а не огульное критиканство. Ведь при всём многолетнем опыте рисования, рисования людей в форме, я по-прежнему считаю себя дилетантом. Не удивляйтесь. Это именно так. Вроде бы багаж знаний большой, в общих чертах знаешь предмет, эпоху, а начинаешь рисовать и… понеслось! Какое оголовье у лошади, какие стремена, например? Был этот предмет на вьюке или нет, ведь в соседней стране у аналогичного всадника вроде бы он есть? Столько тонкостей, столько нюансов буквально во всём! Ну как тут можно быть специалистом-то? «Я знаю, что ничего не знаю».
Начинается исследовательская работа, сбор информации по архивам, текстам, у знатоков. В нашей среде есть малоприятное явление, вот есть человек, реальный специалист, но делиться знаниями он не хочет, хоть лоб расшиби! Хорошо, что таковых немного, а в основном все доброжелательны и охотно помогают.
Если указывают на явные ошибки, то я искренне признателен за это. Не ошибаются только лентяи и самопровозглашённые гении!
А.С.: Вообще не обидно слышать критику в адрес своих работ? Это я в завершении плавно подхожу к вопросу о выставках и конкурсах. Были ли? Участвовали ли? И чем всё это окончилось?
А.Т.: В критике, при наличии здоровой самокритичности, нет ничего дурного. В большинстве случаев она полезна. Хорошее лекарство от звёздной болезни, я так считаю.
В выставках и конкурсах участвовал и участвую. Иногда даже побеждаю в разных номинациях, несколько лет назад на Конкурсе современной графики, например. Какого-либо профита от этого никогда не было. Но самолюбие потешить можно, отчего бы и не поучаствовать. Тут ведь ещё важны критерии отбора работ у конкурсной комиссии, порою они не поддаются разумному объяснению.
А.С.: Алексей, у нас общий друг — фотограф Андрей Лобанов. Вот думаю о реконструкторах и понимаю, что важной частью их увлечения, которая необходима нам, зрителям, является работа фотографов. Я когда увидел фотографии Андрея, настолько проникся духом времени!..
А.Т.: Согласен! Очень важно иметь хорошего фотографа в работе. Андрей замечательный мастер. Вы может не всех знаете, так я обязательно должен назвать ещё ряд имён: Тамара Антипина, Евгений Кулешов, Ирина Кудрявцева, Елена Корчагина, Игорь Перфильев, Виктор Перякин, Артур Демченко, Михаил Шашурин, Илья Фаминцын, Андрей Гордасевич, Андрей Высоколов, Виктор Кузнецов.
А.С.: Мы бы хотели устроить постоянную выставку Ваших работ на страницах FALERISTIKA.info . Как Вы к этому отнесётесь и удобно ли мне Вам это предложить?
А.Т.: Предложение хорошее и я не против. Давайте попробуем! )))
А.С.: Отлично! Обязательно попробуем! Ещё раз благодарю за потраченное время! Спасибо и приятно пообщаться!
А.Т.: Пожалуйста! Спасибо Вам! А Вы в седло, не желаете с нами в поля? )))
__________________
